Крупинки

Крупин Владимир Николаевич

Петя и Ваня молча и оскорбленно пили кофе и курили.

– - Хорошо, -- нарушил я молчание, -- все плохи, одни болгары да русские хороши. Но ведь это тоже гадательно.

Мы для вас диктаторы. А мы, между прочим, вас любим, что и доказывали. Вот тут Святослав, древнерусский князь...

– - Ой, не повторяй, -- сказала Ваня или Петя, -- ты вчера это произносил. И про Суворова произносил. И про танк.
– - она дернула плечом в сторону Т-34.

– - И мне произносил, -- настучал на меня пьяный рыбак.

– - Тогда немного филологии, -- повернул я тему.
– - Вы -- русистки, слушайте. И следите за ходом рассуждения. Вот я, вы же помните, во всех монастырях, церквах, куда мы заезжали и заходили, я же там читал все надписи совершенно свободно. Особенно домонгольские. Да даже и ближе. Так же и в Чехословакии -- и у чехов, и у словаков. Но современный болгарский для меня непонятен. То есть? То

есть я к тому, что мы раньше были едины и по языку, и по судьбе. А судьба -- это, по этимологии, без науки ни шагу, по этимологии -суд Божий. Потом -- может быть, со времени Святослава, может, позже или раньше -- мы стали отдаляться. То есть своеобразное славянское вавилонское столпотворение, то есть смешение языков. Мы стали расходиться, перестали понимать друг друга. Так?

– - То так, -- подтвердил пьяный рыбак и стрельнул у Вани сигарету.

– - И что же должно произойти, чтобы мы стали вновь сближаться? что?
– вопросил я.
– - Какое потрясение, какой, так сказать, катаклизм? Неужели дойдет до такого сраму, что кого-то будут из славян убивать, а остальные будут на это взирать? А?

Ваня и Петя докурили, утопили окурки в чашках из-под кофе и объявили, что мне пора на званый обед.

Так что пора было идти пить за дружбу. Между славянами.