Крупнейшее поражение Жукова Катастрофа Красной Армии в Операции Марс 1942 г.
Шрифт:
1-5 декабря
Только что побывавшую в кровопролитной схватке 20-ю армию Жуков оставил оборонять предмостный плацдарм у Вазузы еще на пять дней. Он продолжал отдавать приказы об атаках, посылая советскую пехоту прямо в лапы противника по краям вазузского плацдарма, словно наказывая армию и ее командира за позорное поражение. Кавалерия генерала Крюкова, а также пехота 20-й гвардейской, 1-й гвардейской мотострелковой и 247-й стрелковой дивизий полковника П.Я. Тихонова, Рявякина и Мухина предпринимали одну тщетную атаку за другой, устремляясь по усеянным трупами полям к Большому Кропотово, Малому Кропотово и Подосиновке, но не добивались успеха. Командиры гибли на поле боя, возглавляя свои войска, или лишались чинов по указанию свыше. Генерал Дударев из 20-й гвардейской стрелковой дивизии погиб 30 ноября, полковник В.И. Григорьев из 31-й танковой бригады — 1 декабря, генерал Рявякин из 1-й гвардейской мотострелковой дивизии — З декабря. Полковник Н.П. Константинов был ранен 4 декабря, когда вел свою 20-ю танковую бригаду
Все это время генерал Захаров с 8-м гвардейским стрелковым корпусом и свежей 354-й стрелковой дивизией штурмовал немецкие укрепления от Хлепень до Жеребцово, соперничая в ярости с первыми советскими атаками. Наступление в окрестностях Хлепень, начавшееся 30 ноября, продолжалось уже несколько дней и на этот раз грозило немецкому 2-му батальону 13-го танкового гренадерского полка полным окружением. Во время атак 354-я стрелковая дивизия полковника Д.Ф. Алексеева понесла «тяжелые потери» и была преобразована в «смешанные дивизионные штурмовые отряды» (32). Но, несмотря на невероятные усилия, 20-я армия была разгромлена, и Жуков понимал это. 5 декабря он через Конева приказал генералу Крюкову увести остатки кавалерийского корпуса на восточный берег Вазузы для переоснащения. Остатки 6-го танкового корпуса, главным образом 100-й танковой бригады и остальных подразделений корпуса, последовали за кавалерией. Той ночью 20-я армия перешла в оборону, и 20-я кавалерийская дивизия полковника Курсакова, сравнительно невредимая, оказалась предоставленной самой себе к западу от шоссе Ржев-Сычевка.
После этого Жуков вплотную занялся спасением операции «Марс», а поправить положение можно было только в случае успешных ударов в направлении Белого, Лучесы и Оленине. Той ночью Жуков отправил генералу Колпакчи в 30-ю армию приказ готовиться к атаке.
Когда бой на предмостном плацдарме у Вазузы затих, в полдень 4 декабря генерал фон Арним из 39-го танкового корпуса пришел к выводу, что опасность, наконец, миновала. Он приказал генералу Метцу увести 5-ю танковую дивизию от линии фронта, оставив обагренный кровью сектор 9-й танковой и 78-й пехотной дивизиям. Вдобавок он ускорил переброску резервов в помощь командиру соседнего корпуса в Белый. Пока его войска урывками отдыхали на оборонительных позициях, фон Арним и командиры его дивизии уже сочли, что видели лучшие части, которые мог противопоставить им Жуков, и пережили свой Сталинград. Но поскольку они плохо знали Жукова, то ошиблись.
Образование «котла» у города Белый
29 ноября
Поздно вечером 28 ноября генерал Тарасов из 41-й армии вернулся из штаба Калининского фронта после совещания с Жуковым и Пуркаевым. На следующее утро, все еще в приподнятом настроении оттого, что сумел отчитаться перед Жуковым, он с нетерпением ждал дальнейшего развития событий. Особенно твердо он был убежден в том, что 47-я механизированная бригада полковника Дремова сможет и впредь продвигаться в северном направлении в тылу противника восточное Белого, не встречая серьезных препятствий. А это, думал Тарасов, помешает немцам удерживать город и серьезно ослабит и без того ненадежную оборону противника у реки Нача, на пути следования Соломатина. Значит, продолжал мысль Тарасов, подвижный корпус Соломатина продвинется глубоко на территорию Ржевского выступа и выполнит свою важную стратегическую задачу. Тарасову не терпелось первым сломить сопротивление немцев и вызволить армию Кирюхина, зажатую на предмостном плацдарме у Вазузы.
Рано утром 29 ноября, пока левофланговые части 6-го стрелкового корпуса генерала Поветкина наносили очередной удар по немецким укреплениям с юга и юго-востока от Белого, бригада полковника Дремова покинула Шайтровщину и развернулась по заснеженным лесам в направлении реки Обша. Противник на пути почти не попадался, и бригада, маршируя батальонными колоннами, продвинулась очень далеко и к ночи захватила Мешково на шоссе Белый-Оленине, а также две деревни поменьше к западу, на южном берегу реки Обша. Теперь все коммуникации, ведущие в Белый, были перерезаны. Поскольку Дремову попалась горстка немецких разведотрядов, он запросил по рации подкрепление, необходимое для удержания позиций вдоль основных немецких артерий снабжения. Но к полуночи подкрепление так и не прибыло, не появилось оно и на следующий день: части, следовавшие за Дремовым, днем повернули на запад — очевидно, по приказу Тарасова, чтобы не упустить еще одну выгодную возможность выйти на восточные подступы к Белому.
В то время множество признаков убеждало генерала Тарасова и тех, от кого напрямую зависело это роковое решение, что штурм Белого с востока будет правильным шагом. Раньше в тот день 134-я стрелковая дивизия полковника Квашнина и 150-я стрелковая дивизия полковника Груза атаковали немецкие позиции к югу от Белого, чтобы прикрыть Дремова, продвигающегося на север. Сначала стрелки Груза выбили немецкие войска из Мочальники, отогнали к Батурине, и немцы сумели отвоевать утраченные позиции только с помощью решительной контратаки. Временный успех советских войск у Мочальники убедил Тарасова, что немецкая оборона Белого уже готова пасть. Поэтому он немедленно оттянул в сторону 91-ю стрелковую и 19-ю механизированную бригады, следовавшие за Дремовым на север, и дал им новый приказ: штурмовать укрепления на подступах к городу с востока. Вдобавок разведка донесла Тарасову о беспорядочном отступлении перепуганных немецких
В полдень по приказу Тарасова полковник Ф.И. Лобанов остановил свою 91-ю стрелковую бригаду восточнее Бокачево на южном берегу реки Нача, повернул маршевую колонну на девяносто градусов и двинулся на запад по южному берегу Начи, в сторону реки Вена. Всего в четырех километрах за Веной находился вожделенный город Белый. Лобанов не подозревал о том, что также за Веной, на расстоянии менее одного километра от нее, расположился штаб немецких войск, обороняющих Белый. Штаб был замаскирован на длинном гребне, его защищали грозный 41-й танковый корпус и артиллерия 1-й танковой дивизии. Вскоре Лобанов узнал, что воспользоваться выбранной Тарасовым возможностью можно лишь ценой огромных потерь. Хотя к ночи бригада Лобанова захватила деревню Бокачево и немецкая пехота начала отступать, пехота и танки Лобанова наткнулись на огневой заслон немецкой артиллерии у Васнево, на высотах чуть западнее Вены. Когда до реки можно было уже добросить камень, атака Лобанова была остановлена со значительными потерями. Позднее днем Тарасов ввел в бой еще несколько подразделений, чтобы не упустить явной возможности. Он приказал свернуть с намеченного пути 19-й механизированной бригаде полковника Ершова, также спешившей на помощь полковнику Дремову, и вместо этого послал ее в подкрепление Лобанову и 150-й стрелковой дивизии, по-прежнему сражающейся за деревню Мочальники в нескольких километрах к югу (33).
Пока на юго-восточных подступах к Белому бушевал и сражения, никем не защищенная бригада Дремова находилась в подвешенном состоянии у берега Обши. Дремову удалось воздвигнуть легкий заслон у переправ через Обшу и временно перерезать немецкие трассы снабжения, ведущие из Оленине в Белый. Но для атаки с форсированием реки Дремову недоставало сил, как и для дальнейшего развития успеха и для надлежащей обороны тыла, в особенности жизненно важных коммуникаций по обе стороны от дороги Белый-Владимирское. Запрошенное и ожидаемое Дремовым подкрепление так и не прибыло.
А тем временем на юге Тарасов подгонял генерала Соломатина, требуя не упустить возможность, созданную успехом Дремова. Но Соломатин сомневался, что такая возможность вообще существует. Зная обстановку на фронте лучше, чем командующий его армии, он чувствовал, что Тарасов недооценил нарастающее сопротивление противника на реке Нача, а спада в этом сопротивлении пока не предвиделось. Утром, несмотря на сомнения Соломатина и после завершения начатой прошлой ночью перегруппировки, его корпус возобновил наступление на начинском участке фронта, в то время как 37-я механизированная бригада оставалась на месте и держала оборону на дальнем южном фланге. На рассвете 35-я механизированная бригада подполковника Кузьменко и 4-й танковый полк, усиленные небольшим отрядом, отправленной на север 37-й механизированной бригадой, нанесли удар по немецкому предмостному плацдарму в окрестностях Семенцово, на западном берегу реки Нача. Атака, которой предшествовали яростные залпы «катюш», поддержанная пехотным батальоном 75-й стрелковой бригады полковника Виноградова, деморализовала немецких солдат и вынудила их отступить с предмостного плацдарма. Атакующие части Кузьменко захватили деревню и переправились на восточный берег реки, где перерезали дорогу Белый-Владимирское. Ожесточенная схватка продолжалась уже у дороги, солдаты Кузьменко продвинулись и на север, и на юг, захватив двухкилометровый отрезок шоссе. Но к ночи свежие немецкие танковые гренадерские части и танки предприняли ряд мощных контратак, в ходе которых бригада понесла тяжелые потери живой силы и лишилась более чем половины своих 60 танков (34).
Кузьменко пришел к выводу, что его пехотной поддержки просто недостаточно для дальнейших атак и надлежащего прикрытия бронетехники. Поэтому к ночи он запросил у Соломатина подкрепления. Поскольку командир корпуса подкрепления не предоставил, Кузьменко отдал подчиненным приказ воздвигнуть линию обороны и приготовиться к возобновлению атаки на следующее утро.
На севере 65-я танковая бригада подполковника Шевченко с пехотным батальоном 78-й танковой бригады полковника Сивакова стремилась расширить плацдарм у деревни Басино к востоку от Начи. Дело продвигалось туго. Шевченко тоже не хватало пехоты, и хотя его войска оттеснили противника на километр к северу, в распоряжении Шевченко не было сил, необходимых для прорыва к бригаде Кузьменко, находившейся южнее плацдарма. Небольшое немецкое подразделение оказалось в буквальном смысле зажатым между бригадами Шевченко и Кузьменко, но ни одна из них не могла выбить упорного противника с его позиций. Не сумев сломить сопротивление немцев, Шевченко отдал приказ приданному ему взводу 45-й инженерно-саперной роты заложить в его секторе дороги обширные минные поля и тоже временно перевел свою бригаду в оборону. В то же время на севере 219-я танковая бригада полковника Давыдова неоднократно атаковала немецкие войска в Кушлево, к западу от Начи, а разведчасти, тем временем, обошли немецкие укрепления и нашли в тылу противника места для переправы через реку. К ночи войска Давыдова, наконец, разорвали линию обороны противника у Кушлево. В итоге небольшое немецкое подразделение ночью отступило на север, к своим соотечественникам, дислоцированным восточное Начи, а Давыдов приготовился продолжать наступление на рассвете следующего дня (35).