Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 1

Голинков Давид Львович

Вскоре после победы Октябрьской революции темные, буйствующие мелкобуржуазные деклассированные элементы в Петрограде стали громить винные погреба и склады. Они напивались, открывали стрельбу, совершали грабежи и убийства. В. А. Антонов-Овсеенко, командовавший в то время войсками Петроградского военного округа, впоследствии писал: «Никогда не виданное бесчинство разлилось в Петрограде. То там, то сям появлялись толпы громил, большей частью солдат, разбивавших винные склады, а иногда громивших и магазины… Никакие увещания не помогали. Особенно остро встал вопрос с погребами Зимнего дворца… Как только наступал вечер, разливалась бешеная вакханалия. «Допьем романовские остатки!» — этот веселый лозунг владел толпой. Пробовали замуровать входы — толпа проникала сквозь окна, высадив решетки, и грабила запасы. Пробовали заливать погреба водой — пожарные во время этой работы напивались сами». Действенные

меры борьбы с погромами подсказали революционные массы, которые начали расправляться с пьяницами и грабителями. «Когда за борьбу с пьяницами взялись гельсингфорсские моряки, — писал В. А. Антонов-Овсеенко, — погреба Зимнего были обезврежены. Это была своеобразная титаническая борьба. Моряки держались стойко, связанные свирепым товарищеским обетом — «смерть тому, кто не выполнит зарока», и, сами в другое время великолепные «питухи», они победили николаевское зелье… На Васильевском острове борьба была проведена твердо. Финляндский полк… объявил остров на осадном положении и заявил, что будет расстреливать грабителей на месте, а винные погреба взрывать».

Возникла необходимость образовать специальный комитет, который решительными мерами покончил бы с погромами и бандитизмом в Петрограде. Инициатором создания такого комитета и его председателем стал управляющий делами СНК В. Д. Бонч-Бруевич. В. И. Ленин придавал этому делу большое значение. В письме в ПК РСДРП (б) он писал: «Прошу доставить не менее 100 человек абсолютнонадежных членов партии в комнату № 75, III этаж, — комитет по борьбе с погромами. (Для несения службы комиссаров.)

Дело архиважно. Партия ответственна. Обратиться в районы и в заводы»

Впоследствии В. Д. Бонч-Бруевич рассказывал: «Подбор сотрудников у нас был таков, что принимали только рабочих, непременно партийных, и левых эсеров. Фабрика избирала, район утверждал, и потом мы входили в Петербургский комитет. Было несколько отводов, но они объяснялись молодостью, или, как, например, был отведен один товарищ за то, что он заснул».

В ночь на 6 декабря 1917 г. Комитет по борьбе с погромами раскрыл контрреволюционный заговор. В. Д. Бонч-Бруевич на заседании Петроградского Совета докладывал: «Петроград затоплен шквалом пьяных разгромов… Разгромы начинались с мелких фруктовых, а за ними следовали склады Келера и Петрова, крупный магазин готового платья. В одни полчаса мы получили 11 извещений о погромах и едва успевали отправлять на места воинские части… При опросе задержанных отдельных воинских чинов выяснилось, что их спаивали и сорганизовывали из них особый институт подстрекателей братьев к выпивке, за что платили по 15 рублей в день…»

Вскоре члены Комитета по борьбе с погромами задержали двух лиц, раздававших прокламации. Прокламации внешне походили на большевистские: на них имелись заголовки: «Пролетарии всех стран, соединяйтесь!» Заканчивались они лозунгами: «Долой империализм и его лакеев!», «Да здравствует рабочая революция и всемирный пролетариат!» Но по содержанию это были явно контрреволюционные листовки: они проповедовали погромно-черносотенные идеи, подстрекали солдат, матросов, рабочих громить винные склады и всячески дезорганизовывать нормальную жизнь столицы. Задержанные с прокламациями оказались: один — сотрудником черносотенной газеты «Новая Русь», а другой — его племянником. «Под угрозой расстрела, — продолжал на заседании Петроградского Совета В. Д. Бонч-Бруевич, — они сообщили, что посланы организацией, и указали нам адреса. Когда мы пошли по первому же адресу, мы наткнулись на 20 тыс. экземпляров этого воззвания… Мы двинулись дальше и арестовали многих лиц… Ясно, что мы имеем дело с заговором контрреволюции во всероссийском масштабе, организованном чрезвычайно широко при больших денежных средствах, задавшимся целью удушить… революцию».

Склад прокламаций был обнаружен у приват-доцента Петроградского университета, одного из лидеров черносотенного «Союза русского народа» А. А. Громова. При допросе его выяснилось, что инициатором распространения контрреволюционных прокламаций был князь К. В. Кекуатов. «Он показал мне, — говорил Громов, — текст этой прокламации, написанной на пишущей машинке, и предложил мне организовать распространение этих прокламаций среди населения… Свидание наше закончилось определенным соглашением, по которому я обещался постараться найти людей, могущих организовать распространение этих прокламаций… При беседе с князем Кекуатовым присутствовала его жена, княгиня Кекуатова… Княгиня Кекуатова во время этого свидания передала мне на расходы по исполнении принятого поручения две тысячи рублей».

6 декабря Комитет по борьбе с погромами ввел в Петрограде осадное положение и предупредил: «Попытки разгромов

винных погребов, складов, лавок, магазинов, частных квартир и проч. и т. п. будут прекращаемы пулеметным огнем без всякого предупреждения».

Представление о деятельности комитета дает такое сообщение: «В Комитет по борьбе с погромами позвонили о начавшемся погроме винного погреба на Екатерининском канале, причем сообщили, что преступники громят не только погреб, но и частные квартиры прилегающих домов. Комиссар по борьбе с погромами тов. Олехно, получив это сообщение, немедленно с отрядом в 10 красногвардейцев выехал на место происшествия. Здесь он застал почти двухтысячную толпу. К тов. Олехно обратились местные рабочие и обыватели с просьбой принять самые решительные меры против погромщиков. После предупреждения, которое ни на кого не подействовало, был открыт огонь, и район моментально очищен от погромщиков. Местное население горячо благодарило тов. Олехно за твердые революционные действия. В большинстве убитых, одетых в солдатские шинели, опознали местных хулиганов и громил».

Почти одновременно с учреждением этого комитета был создан и специальный орган по борьбе с контрреволюцией. 6 декабря 1917 г. Совет Народных Комиссаров, обсудив вопрос о возможности забастовки служащих в правительственных учреждениях во всероссийском масштабе, поручил Ф. Э. Дзержинскому «составить особую комиссию для выяснения возможности борьбы с такой забастовкой путем самых энергичных революционных мер, для выяснения способов подавления злостного саботажа». Ф. Э. Дзержинский должен был на следующий день представить в Совнарком список членов комиссии и предложить меры борьбы с саботажем. 7 декабря В. И. Ленин написал Ф. Э. Дзержинскому записку.

«Товарищу Дзержинскому

К сегодняшнему Вашему докладу о мерах борьбы с саботажниками и контрреволюционерами.

Нельзя ли двинуть подобныйдекрет:

0 борьбе с контрреволюционерами и саботажниками

Буржуазия, помещики и все богатые классы напрягают отчаянные усилия для подрыва революции, которая должна обеспечить интересы рабочих, трудящихся и эксплуатируемых масс.

Буржуазия идет на злейшие преступления, подкупая отбросы общества и опустившиеся элементы, спаивая их для целей погромов. Сторонники буржуазии, особенно из высших служащих, из банковых чиновников и т. п., саботируют работу, организуют стачки, чтобы подорвать правительство в его мерах, направленных к осуществлению социалистических преобразований. Доходит дело даже до саботажа продовольственной работы, грозящего голодом миллионам людей.

Необходимы экстренные меры борьбы с контрреволюционерами и саботажниками»

В этой записке В. И. Ленин намечал ряд конкретных мер борьбы с контрреволюционерами и саботажниками.

В тот же день, заслушав доклад Ф. Э. Дзержинского, Совнарком постановил образовать Всероссийскую чрезвычайную комиссию при СНК по борьбе с контрреволюцией и саботажем (ВЧК) в составе Ф. Э. Дзержинского (председатель), Г. К. Орджоникидзе, Я. X. Петерса, И. К. Ксенофонтова, Д. Г. Евсеева, К. А. Петерсона, В. К. Аверина, Н. А. Жиделева, В. А. Трифонова и В. Н. Васильевского [9]. Комиссия, как это изложил в докладе Ф. Э. Дзержинский, должна была поставить перед собою такие задачи: «1) Пресек(ать) и ликвидир(овать) все контрреволюционные и саботажнические попытки и действия по всей России, со стороны кого бы они ни исходили. 2) Предание суду Революционного трибунала всех саботажников и контрреволюционеров и выработка мер борьбы с ними. 3) Комиссия ведет только предварительное расследование, поскольку это нужно для пресечения». Она разделялась на отделы: информационный, организационный (для организации борьбы с контрреволюцией по всей России и филиальных отделов), отдел борьбы. Комиссия должна была «обратить в первую голову внимание на печать, саботаж, к.-д., правых с.-р., сабо-тажни(ков) и стачечни(ков). Меры — конфискация, выдворени(е), лишение карточек, опубликование списков врагов народа и т. д.».

Петроградский военно-революционный комитет 5 декабря 1917 г. был упразднен. Его функции пресечения и ликвидации «контрреволюционных и саботажнических попыток» перешли теперь, на основании постановления СНК от 7 декабря, к Всероссийской чрезвычайной комиссии по борьбе с контрреволюцией и саботажем — первому специальному советскому органу государственной безопасности. В отличие от Военно-революционного комитета, действовавшего главным образом военными мерами подавления, ВЧК должна была осуществлять оперативный розыск лиц, виновных в контрреволюционных преступлениях, производить дознания по их делам, передавать дела суду через следственную комиссию революционного трибунала, а также применять к виновным указанные в законе административные меры.