Крушение антисоветского подполья в СССР. Том 2
Шрифт:
Кстати следует заметить, что и меньшевики пользовались техническими средствами «ПБО». Впоследствии Ф. Дан признавал, что во время кронштадтских событий меньшевики распространяли среди рабочих Петрограда «летучки и воззвания, которые в силу условий печатались в Стокгольме».
Попытки «ПБО» вовлечь в свои ряды трудящихся закончились провалом. Не помог и контакт с группой «уполномоченных фабрик и заводов» — она сама не была связана с массами трудящихся. Мечты Таганцева о «массовой базе» не сбылись, В мае 1921 г. Таганцев начал переговоры с находившимся в Финляндии кронштадтским «временным ревкомом», главари которого (Петриченко, Яковенко, Ососов) просто-напросто торговали участниками кронштадтского мятежа, интернированными в Финляндии, и направляли их по договоренности с разными антисоветскими группами для подпольной работы в Россию. По соглашению между «ПБО» и «временным ревкомом» в Петроград приехали несколько моряков во главе с Комаровым, «работу» которых оплачивала «ПБО». Эта группа, образовавшая «Объединенную организацию кронштадтских
«Объединенная организация кронштадтских моряков» занялась вербовкой сторонников и подготовкой террористических актов и диверсий. Террористической деятельностью организации руководил матрос В. И. Орловский, заочно приговоренный к расстрелу за шпионаж еще в 1919 г. Этот шпион, служивший финской и американской разведкам, приобрел гранаты, динамит; его разбойничья группа взорвала в Петрограде памятник В. Володарскому, подожгла трибуны в день первомайского праздника; она готовила взрывы предприятий, террористические акты против деятелей большевистской партии и налет на поезд, в котором перевозились государственные ценности.
Из центра «Петроградской боевой организации», созданного за границей, были получены десятки миллионов рублей. В сообщении ВЧК указывалось: «ПБО» имела значительные связи с белыми за рубежом. До съезда национального объединения центр этой организации в Париже составляли генерал Владимиров, кадеты Карташев и Струве, бывший царский министр Коковцов, Иваницкий и другие. В то время как Владимиров организовывал распыленные эмигрантские военные круги, Коковцовым и Струве была организована группа финансистов для оказания продовольственной и финансовой помощи Петрограду после переворота. В Финляндии центр организации составляли редактор белой газеты «Новая русская жизнь», бывший ректор Петроградского университета (член ЦК кадетской партии. — Д. Г.) профессор Д. Д. Гримм, член редакции той же газеты кадет Новицкий и глава русского Красного Креста в Финляндии профессор Цейдлер.
Задачи подготовки вооруженного восстания были тесно связаны с интенсивной работой по шпионажу в пользу финского генерального штаба и Франции. По показаниям участников заговора, политический и экономический шпионаж являлся одним из источников финансовых средств для работы в белых организациях».
Арест Таганцева, гибель шпиона Германа, убитого при незаконном переходе границы, внесли замешательство в ряды заговорщиков. В это время произошла смена зарубежного руководства «ПВО». На съезде правых белоэмигрантских группировок в Париже состоялось их объединение под руководством бежавшего из России с остатками своих войск барона Врангеля, который стал руководителем «Союза освобождения России». Финансирование этой монархистской организации взял на себя Торгово-промышленный комитет. Один из главарей «ПВО» — Шведов — вошел в «Союз освобождения России» и получил задание выехать в Петроград для активизации работы «ПВО» и объединения всех правых группировок. Одновременно в Петроград был послан и резидент «Союза освобождения России» лейтенант П. В. Лебедев. Но надежды заговорщиков, связанные с выездом в Петроград Лебедева и Шведова, не оправдались. ВЧК удалось напасть на их след. На квартире бывшего морского офицера шпиона Г. В. Золотухина, служившего на советском эсминце «Азард», чекисты устроили засаду, в которую и попал посланец Врангеля Лебедев. При аресте он оказал сопротивление, застрелил чекиста. На явочной квартире «ПВО», принадлежавшей бывшей дворянке Т. Н. Арнгольд, сотрудники Особого отдела ВЧК арестовали Шведова, который также отчаянно сопротивлялся и убил двух чекистов.
Аресты профессионального разведчика Лебедева (он совершил 19 переходов через границу) и одного из главарей «ПВО» Шведова позволили выявить новые шпионские гнезда, созданные как «ПВО», так и врангелевским «Союзом освобождения России». Были ликвидированы явочные квартиры финляндской, американской, французской и английской разведок в Петрограде (эти квартиры содержали дочь царского генерала О. П. Рафаилова, бывшая дворянка Е. Г. Манухина, купец И. Д. Калачев, бывшая помещица О. С. Лунд, дочь царского полковника М. В. Карлович, контрабандисты В. П. Матвеев и К. М. Зубер, некая Е. А. Антипова) и арестован ряд шпионов. На явочной квартире у морского офицера Г. Д. Дмитриева был обнаружен курьер американской разведки Старк, который застрелил двух чекистов и скрылся. В сообщении ВЧК указывалось, что «ПВО» была связана с другими белыми организациями в Петрограде. Русская белая организация, работавшая на американскую разведку, располагала рядом явочных квартир в Петрограде и имела связи среди морских офицеров, в числе которых были флаг-интендант штаба Балтийского флота бывший лейтенант Дмитриев, мичман Золотухин, мичман Кунцевич и другие. Сначала она являлась чисто шпионской организацией, продававшей добываемую ею информацию о политическом, военном и экономическом положении Советской республики финскому генеральному штабу и американцам. После кронштадтского мятежа эта организация приступила к созданию боевых ячеек из матросских групп, руководимых из Финляндии. Подобная же организация, работавшая на французскую разведку, пользовалась покровительством французского консульства в Гельсингфорсе. Во главе ее стояли бывшие русские офицеры Николай Лион и Степанов (псевдоним Стефан). В Петрограде организацию
К В. И. Ленину неоднократно поступали ходатайства в защиту некоторых буржуазных специалистов и интеллигенции, арестованных по делу «ПВО». Владимир Ильич тщательно проверял такие заявления, требуя от Чрезвычайной комиссии представления данных об обоснованности ареста. В частности, к Ленину поступали заявления в защиту профессоров В. Н. Таганцева и М. М. Тихвинского. Ленин убедился в том, что арест этих лиц был обоснованным, и оставил ходатайства без последствий. В связи с ходатайством Русского физико-химического общества за профессора химии Тихвинского, изобличенного в экономическом шпионаже, Ленин заметил: «Тихвинский не «случайно» арестован: химия и контрреволюция не исключают друг друга».
По этому же делу В. И. Ленин рассматривал и ходатайство об освобождении инженера-технолога, консультанта Госплана М. К. Названова, приговоренного Петроградской губчека к расстрелу. Вина Названова заключалась в том, что весною 1921 г. он через Н. И. Ястребова свел Таганцева с антисоветской группой «уполномоченных собрания представителей фабрик и заводов г. Петрограда». В. И. Ленин получил прошение отца Названова о смягчении участи сына, а также положительные характеристики о работе Названова со стороны Л. Б. Красина, председателя Госплана Г. М. Кржижановского и двух рабочих — членов ЦК профсоюза рабочих сахарной промышленности. Кржижановский рассказал Ленину о том, что Названов раньше действительно был антисоветски настроен, но весною или летом 1921 г. (очевидно, после совершения Названовым преступления) он, Кржижановский, заметил у Названова перелом в настроениях и взял его на работу в Госплан. Владимир Ильич, таким образом, убедился в том, что Названов не представлял опасности для Советской власти, и потребовал приостановить исполнение постановления Петроградской губчека и рассмотреть вопрос о судьбе Названова на заседании Политбюро ЦК РКП (б). Со своей стороны Владимир Ильич предложил «отменить приговор Петрогубчека и применить приговор, предложенный Аграновым (следователем ВЧК, рассматривавшим дело «ПВО». — Д. Г.)…т. е. 2 года с допущением условногоосвобождения» КПолитбюро ЦК РКП (б) согласилось с этим предложением, и Названов был освобожден. В. И. Ленин интересовался и после этого поведением Названова. В частности, он поручил потребовать через два месяца отчет о работе Названова в Госплане.
Общее количество арестованных по делу «ПВО» составляло свыше 200 человек. По постановлению Петроградской чрезвычайной комиссии от 29 августа 1921 г. наиболее опасные из них, в том числе Таганцев, Шведов, Лебедев, Орловский, были расстреляны, остальные приговорены к различным срокам лишения свободы.
2. Голод и контрреволюция
Летом 1921 г. в районах Поволжья, Приуралья, Кавказа, Крыма и части Украины засуха уничтожила посевы. Плодороднейшие районы, являвшиеся житницей страны, не дали не только хлеба для снабжения населения, но и семян для нового урожая. Советская страна, не оправившаяся от хозяйственной разрухи, унаследованной со времен империалистической и гражданской войн, оказалась перед новым страшным бедствием — голодом. К зиме и весне 1922 г. голод охватил свыше 30 миллионов человек. Особенно тяжело было в Поволжье, где население от голода вымирало.
Советское правительство принимало чрезвычайные меры для борьбы с голодом. Миллионы трудящихся, работая на фабриках, заводах и полях страны, отчисляли из своего скудного заработка и полуголодного пайка продовольствие и деньги для помощи голодающим. Но внутренние ресурсы были ничтожны, разоренная страна нуждалась в помощи извне. В. И. Ленин призвал международный пролетариат оказать такую помощь. А. М. Горький обратился ко всем честным людям Европы и Америки с просьбой помочь русскому народу. Призыв В. И. Ленина и обращение А. М. Горького встретили широкий отклик трудящихся за рубежом. Нашлись, однако, и силы, попытавшиеся использовать стихийное бедствие, постигшее Советскую страну, в контрреволюционных целях.
В июне 1921 г. А. М. Горький предложил учредить общественный Всероссийский комитет помощи голодающим. За это предложение ухватились бывшие кадетские «общественные деятели» — С. Н. Прокопович, Е. Д. Кускова, Н. М. Кишкин, бывший царский министр Н. Н. Кутлер и другие. Они образовали инициативную группу по созданию комитета. 21 июля состоялось собрание этой группы совместно с представителями Советской власти. Кишкин потребовал «независимости» организаций учреждаемого комитета, «строгих гарантий» со стороны советских органов в отношении деятельности работников комитета, говорил о необходимости предоставления комитету права связываться с зарубежными организациями. Было ясно, что «общественные деятели» намереваются использовать свое участие в борьбе с голодом в политических целях.