Крушение богов
Шрифт:
Упав на скамью, отец с ребенком повалился совсем, шепча:
— Защитите… убивают… язычники… укройте!
Кровь, хлынув из горла, помешала ему договорить.
— Что случилось, граждане? Кто гонится за вами?
— Язычники… египтяне, сирийцы… и даже греки, кто здесь родился… кто — не христианин. И ромэйцы… Толпы по улицам бегут, кричат: «Да здравствует графс Гильдон! Смерть ромэйцам!.. пришельцам из Бизанции… гибель!» Как зверей на травле, избивают нас. А мы ничего не ждали. Нет нам защиты… укрой… спаси! Сюда не смеют ворваться.
— Наши — вас избивают?..
— Ты — язычница. Но — ты женщина. Мы — твои сестры… спаси детей наших! — молили в ужасе Гипатию эти испуганные матери, окружив девушку.
— Пэмантий, зови скорее учеников… собери прислугу Академии. Пусть возьмут оружие… Никто не должен ворваться сюда. Иди!
— Да вот и наши уже бегут, Гипатия. Там запирают ворота.
Он не успел досказать. Плотин и Феон прибежали к водоему, ведя за собою рабов Академии. Все ученики и наставники Гимназии, ученые, работающие здесь, ухватив мечи, топоры, тяжелые полосы железа, спешили за Плотином. Несколько рабов старались закрыть входные ворота, но там уже темнели первые кучки бунтующей черни и мешали закрыть вход. Раненных, испуганных христиан по знаку Плотина рабы увели в соседнее здание. Гипатия, дрожа от волнения, обратилась к окружающим:
— Друзья… сограждане! неужели мы допустим такое зверство в стенах нашей Академии?.. Если народ стремится сбросить с шеи ненавистное, чужое ярмо, он прав. Пусть борется… пусть убивает поработителей и гибнет сам! Но нельзя проливать невинную кровь… убивать беззащитных детей, женщин… стариков! Они и так уже скоро должны умереть. Это позор! Мы не позволим этого, друзья и братья! Не правда ли?..
— Нет… Конечно, это позорно. Мы готовы идти с тобою, куда хочешь. Веди нас, Гипатия! — со всех сторон раздавались молодые голоса.
— Что тут толковать? — покрыл общий говор голос Альбиция. — Мы — не александрийская чернь. Римляне и греки, внуки и сыновья Леонидов и Сципионов, — мы сумеем дать отпор негодяям. Они не пойдут дальше, чем на длину моего меча… в котором — ровно три четверти!
— Не горячись, Альбиций, — стараясь заглушить голос соперника, вмешался Кельсий. — Сперва попробуем образумить буянов словами. А если это не поможет?.. Что делать?.. Станем биться и умирать! Торопиться нечего. Не правда ли, товарищи и братья?.. Что скажешь ты, Плотин, мудрый наставник наш?
Крики молодежи не дали Плотину ответить. Со всех сторон кричали:
— Что скажет Гипатия? Как она решит?.. Скажи, что надо нам делать?..
— Я выжидаю, хочу узнать, что дальше будет. Отвагой полны вы все. Так посмотрим, в чем придется проявить эту отвагу и силу духа!.. Вот они бегут. Посмотрим.
Крики набегающей толпы покрыли голос Гипатии.
— Сюда убежали христиане. Здесь они спрятались. Надо их найти! Смерть христианам. Бейте врагов!
Передние уже докатились до группы, с Гипатией во главе, и невольно вынуждены были остановиться. Задние — продолжали набегать, как волна на волну. И движение понемногу затормозилось, застыло…
— Вы, там… Тише! Здесь — свои! Не напирайте! — кричали передовые тем, кто набегал сзади.
Толпа остановилась, но голоса рвались из живой стены людей,
— Христиане сюда убежали. Пусть нам выдадут… проклятых насильников! Мы расправимся с ними… как они нас мучили и избивали десятки раз! Теперь Гильдон — наша защита!
— Молчите… слушайте! — голос Гипатии прорезал общий гул голосов. — За что вы их хотите убивать?..
— Христиане — враги Александрии. Они продают и предают Египет бизантийцам и римлянам! Они отнимают у нас последний кусок хлеба… отбивают работу!
— Это кто же? Нищие старики, больные, слабые женщины, дети-малыши? Они сами живут подаянием. А вы их убиваете! Стыдитесь! Опомнитесь!..
— Что эта девчонка там бормочет?!
— К Сэту, в преисподнюю пошлите болтунью. Христиан идем искать! — со всех сторон неслись злобные отклики.
Но те, кто стоял впереди, стали успокаивать крикунов:
— Дурачье! Ихневмоны слепые! Гипатии не знаете? Она — друг правды и наш друг. Друг народа!
— Да, я ваш друг! — прозвенел широко над толпою голос девушки, которая сейчас вся трепетала, как слишком натянутая струна. — Как друг, я говорю вам, — надо опомниться! Остановитесь! Довольно! Если бы вы напали на тех, кто управлял вами плохо… кто давит и притесняет вас… Вы не нашли бы препятствий между вашею рукою и грудью негодяев.
— К ним пойти? Напасть на них? Попробуй. Там легионы — стенкою стоят! Ощетинились копьями! Каждому своя шкура тоже дорога…
— Так вы убиваете беззащитных и слабых?.. Негодяи!
— Что?.. Девчонка еще лаяться вздумала. Да я ей глотку…
— Молчите. Слушайте, что говорю! — загремел возмущенный голос девушки. — Постыдно обижать беззащитных и слабых! Вы ожесточились… себя не помните. Но я уверена, что завтра никто из вас не убьет ребенка или женщину, хотя бы за это давали десятки талантов. А сейчас, как стая остервенелых псов, — вы набрасываетесь на жалких людей и рвете их на куски. Опомнитесь. Что вы хотите делать?.. Стыдитесь!
Неясный, глухой говор послышался то здесь, то там в толпе.
— Пожалуй, Гипатия права! Девушка дело толкует. Не надо бы так!
— Врете, граждане. Сказки болтает девчонка! Мы ищем свободы. Мы должны отплатить! Закон возмездия! — рокотали другие голоса.
— Вы ищете свободы! Лжете, трусы. Вы — грабите. Льете кровь, как бешеные звери. Вы — враги, противники свободы. Разбойники… грабители бездушные…
— Эй, девчонка. Ты лучше не ругайся. А не то! — вырвался из толпы чей-то возмущенный голос.
Но он сразу угас, подавленный общим негодующим криком:
— Молчи, Клитий. Глупец! Дай говорить Гипатии.
— Да, я скажу! Если вы не шайка гиен и трусов… Не сброд, не жалкая толпа, способная только убивать безоружных… Если готовы умереть, добывая свободу… Идемте вместе. Я укажу вам, что делать, не избивая женщин, не губя детей…
— Веди нас! Пойдем хоть к Плутону в преисподнюю! Все — за тобою!
Разом дрогнула живая стена и, с девушкою впереди, — обернулась, двинулась к выходу. Но навстречу нахлынул новый вал бунтующего народа. Впереди, к удивлению Гипатии и всех академистов, — шел Петр.