Крушение иллюзий
Шрифт:
На первом этаже было что-то вроде reception, только рядом с секретарем теперь стоял человек в бронежилете и с автоматом МР5. Подполковника с сопровождающими пропустили без проверки документов, лифт в здании не работал, пришлось подниматься пешком.
На третьем этаже в шикарно обставленном кабинете сидели два человека, окна в кабинете были нараспашку — это была словно насмешка над бунтующей чернью. Бунтуете? А вот мы так, мы на вас плевали! На стенах — шикарные фотографии различных мест Востока, в том числе знаменитая башня-парус Бурдж-аль-Араб, обрамленные в модерновые, из стали и стекла, рамки. Длинный стол для совещаний и два
— Майк Абрахам, — представился сидящий на краю стола, — ЦРУ.
Подполковник усмехнулся, не принимая игры.
— Тебя так теперь зовут? Ты не похож на еврея, как ни крути.
Человек с псевдонимом Майк Абрахам устало улыбнулся:
— Не время для шуток. Потом поговорим.
Подполковник перевел взгляд на второго человека в кабинете.
— Стэнли Долан, Госдепартамент, — представился второй.
Подполковнику этот человек сразу не понравился — узенькая мордочка, настороженно бегающие глаза, влажная ладошка. Настоящий хорек. Не стоит доверять таким типам, для них предать — все равно что пропустить банку пива в жаркий день.
— Подполковник Роберт Джереми, старший военный советник, семьдесят пятый полк рейнджеров, — представился он.
— Действующий подполковник? — уточнил хорек.
— По крайней мере, утром им был.
— Боб относится к числу тех парней, которых стоит повысить в звании, чтобы избавиться от них, — сказал, возвращая долг за сегодняшнее, Майк Абрахам.
— Как бы то ни было, — отрезал хорек, переходя сразу к делу, — подполковник, вы заметили, в каком состоянии улицы, когда вы ехали сюда?
— Признаться, заметил.
— А в Саане улицы в подобном состоянии?
— Нет, не в подобном. В Саане не бьют окна, потому что мало кто может позволить себе вставить в оконный проем настоящее стекло, особенно на окраинах. В центре, конечно, с этим проще. Но у нас больше воюют с людьми, а не с окнами.
— Да, у вас сложная ситуация, — подтвердил хорек.
Подполковник пожал плечами. Он видел, как хорек пытается зайти на что-то, вывести разговор в какое-то нужное ему русло, — и это не вызывало ничего, кроме раздражения.
— Боб… — начал Майк Абрахам, — мы вызвали тебя для того, чтобы обсудить одно чрезвычайно важное решение. Точнее, не само решение, а пути его исполнения с минимальными издержками. Твое мнение по обстановке в стране для нас чрезвычайно важно, но не менее важна для нас твоя оценка состояния дел в армии.
— В армии? Что ты хочешь знать?
— В первую очередь — насколько действующий президент имеет поддержку в армии? Может ли он опереться на нее? Искренняя ли это поддержка? Кого еще может поддержать армия?
— Искренняя… Сам по себе вопрос неверен, здесь нет и не может быть искренней поддержки. Нужно понимать, что на Востоке, господа, единственная идеология, за которой могут пойти люди, — это ислам, другой идеологии, тем более светской, — нет. Сильнее ислама только родственные связи — вот почему президент Салех делает все, чтобы в армии и во главе государства были люди либо его племенной группы, либо группы дружественных племен. Но и другие проталкивают на высокие посты представителей своих племен. Поэтому в армии, да и в государственных учреждениях — сущая мешанина, можно говорить лишь о настроениях в каждой части конкретно. Много зависит от того, кто командует и из какого он племени. Специальные силы, которые мы помогаем создать по мере возможностей, — да, они лояльны президенту, по крайней мере, процентов на семьдесят. Особенно после того, как их бросили воевать с северными племенами и часть спецназовцев перешла на их сторону, расстреливая сослуживцев и инструкторов.
Представители ЦРУ и Госдепа мрачно смотрели на подполковника.
— Не хочешь к нам в аналитический отдел? — поинтересовался Майк Абрахам. — Там тебе цены не будет. Только аналитики умеют сказать сто слов, не дав при этом ответа.
— Вы не ответили на вопрос, — сказал представитель Госдепартамента.
— Разве? Сам вопрос свидетельствует о том, что тот, кто его задал, совершенно не понимает, что происходит вокруг. И если вы что-то задумали — лучше это прекратить, пока не поздно.
Абрахам мрачно посмотрел на представителя Госдепа, тот смотрел на немыслимые в условиях пыльной пустыни начищенные до блеска ботинки.
— Вопрос вот в чем, Боб, — сказал Майк Абрахам, — принято решение о смене власти в Йемене. Мы должны это сделать быстро и чисто, пока это не сделала за нас улица.
— Только не это…
— Дослушай до конца. С президентом Салехом достигнута договоренность. Он умный человек и понимает, что лавры Каддафи ему ни к чему. В настоящее время на счету Салеха и его семейного клана скопилось что-то около шести миллиардов американских долларов, все они или почти все получены от торговли катом. Знаешь, что такое кат?
— Жевательный наркотик… — мрачно сказал Джереми, — в моем подразделении за него бьют по пяткам.
— Напрасно. Но дело не в этом. Президент понимает, что тридцать лет у власти — это много, его сына народ не воспримет как лидера. Мы, в свою очередь, предлагаем ему тихо уйти, тихо уехать из страны и вывезти всю семью. А мы закроем глаза на его деньги, на их не совсем легальное происхождение. Еще один богатый рантье-инвестор нашей экономике не повредит.
— А кто вместо него? Выборы проводить нельзя, начнется всеобщий хаос. Аль-Анси? [98]
98
Али Мухаммед аль-Анси — глава Агентства национальной безопасности Йемена.
— Вообще-то нет, — сказал представитель Госдепа, — есть лучшая кандидатура. Вы что-то слышали об Али Насере Мухаммеде?
— Краем уха.
— Это бывший президент Южного Йемена. Он пытался модернизировать страну и, проиграв, вынужден был бежать. Коммунисты послали вслед за ним бомбардировщики, но он уцелел [99] . Сейчас он проживает в Дамаске, возглавляет Институт стратегических исследований. Этот институт… получает гранты от Госдепартамента и помогает нам. Вполне приемлемый кандидат.
99
Надо упомянуть, что перед этим ради обеспечения единства нации Али Насер Мухаммед расстрелял Политбюро, а потом раздал оружие родственным ему племенным ополченцам, и они устроили в Адене кровавую резню.