Крушение империи

Злотников Роман Валерьевич

Порывшись, я откопал термос и набулькал в крышку несколько глотков.

— Вот пей… И как, пересесть не хочешь?

— Наверное пересяду. Что-то устала. Только давай сначала покушаем где-нибудь. И в туалет сходим.

Это было более чем актуальное предложение. Привычных в будущем заправок с магазинчиками и теплыми туалетами здесь пока не имелось. В лучшем случае туалет на заправке был выполнен в виде уличной будки с дыркой в полу, причем, как правило, донельзя засранный и обсосанный, так что, зайдя в него, потом приходилось долго очищать подошвы о траву. А в худшем его просто не имелось — велкам в кустики!

Кафе, в котором мы остановились перекусить, оказалось… м-м-м… стремным. Котлеты были скукоженные, а пюре какого-то странного цвета. Ну да советский общепит — он, частенько, такой советский… Так что мы решили не

рисковать и обойтись пирожками с чаем. Но и с пирожками тоже все оказалось не слава богу. Так что за оставшиеся двести пятьдесят километров до Таллина я, как сожравший большую часть пирожков, раз десять останавливал машину и мчался в кусты с обрывками газет. Увы туалетная бумага в СССР так же была страшенным дефицитом. Так что народ, по большей части, обходился газетами… Главное было не использовать «Труд» и «Советскую Россию», потому что при их печати использовалась какая-то совсем дерьмовая типографская краска. Она мазалась. Вследствие чего при их использовании задница быстро становилась серо-черной… Но, как бы там ни было, в шесть часов вечера мы въехали-таки в столицу советской Эстонии город Таллин.

Глава 10

— Рома, завтра с утра готовься — едем в Хельсинки на переговоры. Отплываем на шестичасовом пароме.

— Понял, Георгий Владиленович! — отрапортовал я отрываясь от пишущей машинки. Замначальника пароходства покровительственно кивнул и, исчез, прикрыв дверь в наш кабинет. Наш, потому что я делил кабинет с еще парочкой сотрудников — инженером по технике безопасности и юристом. Правда в настоящий момент их на месте не было. Так что вместо штатной, оплачиваемой работы я сейчас спокойно, не боясь, что «настучат», занимался тем, что добивал очередной роман. Впрочем, руководство на подобную наглость смотрело сквозь пальцы. Потому что и у начальства, да и у большинства сослуживцев я был на хорошем счету. А что — веселый, не жадный, потому что выход моей новой книжки мы неизменно «обмывали» большой компанией шашлыками на Штромке или Пирите… не достающий начальство просьбами о жилье и полностью выполняющий свои обязанности. Впрочем, их у меня, кроме участия в качестве переводчика в переговорах с иностранцами, было не слишком много — перевод документации к закупаемым за границей машинам и механизмам и работа с корреспонденцией иностранных контрагентов. Все это я, благодаря навыку печати на печатной машинке, развившемуся у меня за время писательства до уровня опытной машинистки, делал довольно быстро. Так что за мое писательство на рабочем месте меня никто особенно не третировал. Тем более, что если появлялась какая-то срочная работа — я тут же все откладывал и занимался ею. Но все равно, следовало беречься. Это пока у меня хорошие отношения со всеми, а не дай бог это закончится — мне тут же все припомнят…

В Таллине мы устроились очень неплохо. Сначала я снял однокомнатную квартиру на улице Ломоносова, от которой до здания Эстонского морского пароходства было всего около километра. Причем, совсем рядом с ней располагался уютный парк, который наша квартирная хозяйка, почему-то, именовала «Полицейским садом». В ней мы прожили год и три месяца. А две недели назад, переехали в другую квартиру — на Нарвском шоссе. Уже двухкомнатную. От нее до работы мне уже было километра полтора, но зато до порта, а конкретно до причала, от которого в Хельсинки регулярно отправлялся паром «Георг Отс» — меньше километра. А я на этот паром по утрам бегал частенько. В иные недели раза два, а то и три приходилось мотаться с руководством в столицу Финляндии. Хотя, с другой стороны, случались и такие недели, когда не было ни одной командировки.

С финансами у меня тоже все было нормально. Жили мы на гонорары, а зарплату переводчика я получал исключительно в «чеках». Потому как в значительной части работал в «загранице». Ибо начальство, чтобы не заморчиваться каждый раз с оформлением виз и всего такого прочего, выдало мне «паспорт моряка», приписав все к тому же «Георгу Отсу». Так что, теоретически, я мог просто в любой момент сесть на паром, да и отправиться «погулять» в Финляндию. Но я этого, естественно, не делал. Нафиг, нафиг! Зачем устраивать себе на задницу приключения если буквально через несколько лет все это можно будет сделать совершенно легально. А пока я выезжал за границу только сопровождая начальство и только с его разрешения…

А так наша жизнь с моим Алесиком и дочей

текла довольно мирно и спокойно. За прошедшие почти полтора года мы слегка обросли скарбом. Купили за «чеки» холодильник — все тот же понравившийся Аленке еще во время нашего первого совместного проживания в Ленинграде на улице Бабушкина двухкамерный «Rosenlew», телевизор «Sony Trinitron», двухкассетную деку «Panasonic», а так же одноименный видеомагнитофон. На этом все заработанные мной к тому моменту «чеки» и кончились. Но зато по всем советским меркам мы теперь считались жутко богатыми! Кроме того, я в своих однодневных командировках на скудные суточные постепенно прикупил десятка три видеокассет с мультиками и фильмами. То, что они были на английском — нас с любимой ничуть не напрягало. Даже наоборот — это позволяло ей, не смотря на декрет, поддерживать хотя бы английский язык на должном уровне. А то иначе он бы начал довольно быстро забываться. Как, кстати, у нас уже потихоньку начало происходить с немецким и французским. Ну и компакт-кассетами для деки я тоже затарился… Все это, кстати, резко повышало мои реноме и надежность в глазах наших местных КГБшников. Потому как ну не будет человек, собирающийся бежать на Запад, тратить все заработанное в ноль, обустраиваясь в СССР. Вследствие чего мне пока удавалось, не вызывая подозрений, проворачивать некоторые тайные операции…

Мои любимые встретили меня после работы на ставшем уже для нас привычном месте — в расположенном прямо напротив здания пароходства «Парке 6 октября». Доча, как обычно, стояла в коляске веселым столбиком и глазела по сторонам любопытными глазенками.

— Что, так и не садится?

— Не-а, — легкомысленно мотнула головой Аленка. — Когда сажаю и пристегиваю — тут же начинает орать и вырываться. Только вот так стоя в коляске удержать получается.

— А спала как?

Жена вздохнула.

— Днем-то она спит нормально, а вот ночью…

— Так, может, все-таки к маме поедешь?

— Ну уж нет! Я — только с тобой, — она окинула меня возмущенным взглядом и, вскочив на ноги, развернула коляску и двинулась в сторону площади Виру, всей спиной демонстрируя свое негодование. Я вздохнул и двинулся вслед за ней. Мое желание отправить ее куда подальше было вызвано тем, что перестройка начала набирать силу, и потому в Таллине стало попахивать националистическим душком. Нет, основное было еще впереди. Так что кое-какое время у нас еще было. Но очень небольшое… Аленка же хотела остаться потому, что, как и в прошлой жизни, сразу же приняла на себя весь комплекс обязанностей жены и матери. И искренне считала, что я без нее просто пропаду. Ну и вообще — жизнь в столице советской Эстонии ей очень нравилась. В том числе и потому, что, увы, снабжение в Эстонии было на голову выше, чем то, к которому мы привыкли даже в нашем неплохо, по российским меркам, обеспечивающимся городке. То есть то, чего в российской глубинке было не достать от слова совсем, и даже в Москве для получения этого, частенько, приходилось выстаивать огромные очереди, здесь, в Эстонии, вполне себе свободно лежало на прилавках. Ну или очереди за ним были на порядке менее многочисленными.

Меня там, в будущем, частенько смешили рассуждения о том, что вот, мол, республики Прибалтики первыми отделились от СССР и вступили в Евросоюз и НАТО, потому-то они, типа, и живут лучше, чем Россия. Мол, вот какие молодцы — успели, вовремя перебежали… Да они и сейчас, будучи в составе СССР, живут куда лучше чем Россия! Причем, разница в уровне жизни между той же Эстонской ССР и РСФСР здесь и сейчас намного больше и виднее, чем между Эстонской республикой и Российской Федерацией даже в двадцатых годах, то есть во времена пока Прибалтика еще не потеряла ни дотации от ЕС, ни остатки российского транзита…

Я догнал любимую, обнял ее за плечи и, полюбовавшись на что-то радостно вещающую на своем чисто детском языке да, параллельно с этим, еще и пускающую веселые пузыри дочу, сообщил:

— Завтра опять командировка в Хельсинки.

— На утреннем пароме? — тут же деловито уточнила любимая мгновенно прекратив дуться. — Новый костюм оденешь?

— Да зачем? Рубашку сменю и все…

Завтракал я уже на пароме. Доча опять полночи капризничала, поэтому, проснувшись, я постарался как можно быстрее одеться и удрать, чмокнув в щеку придремавшую в обнимку с малышней Аленку. Я уже допивал кофе, стоя на верхней палубе позади дымовой трубы, когда на лестнице показался Георгий Владиленович.