Крушение карьеры Власовского
Шрифт:
— Ну, это потом, — остановил его генерал. — У вас, майор, имеются новые факты?
— Да, у меня есть факты иного, так называемого морального порядка. Разрешите, товарищ генерал, я изложу их вам подробно. Если даже допустить, что мы, мягко говоря, «просмотрели» политическое лицо профессора Сенченко, то совершенно непонятно, почему нас в свое время не насторожил моральный облик этого чужака. Ведь яснее ясного, что перед нами был разложившийся, не советский элемент!
— Что вы имеете в виду? — спокойно спросил генерал.
— Оказалось, — горячо продолжал Власовский, — что политический перерожденец
— Короче, — прервал его Важенцев, — выводы будем делать потом.
— Простите, товарищ генерал, но иногда чувство бывает сильнее нас… Впрочем, я кончил, — протирая кусочком замши очки, опустился на стул Власовский.
— Выслушаем теперь подполковника, — обратился генерал к Сумцову.
— Я не буду ссылаться на обуревающие меня чувства, как это сейчас сделал майор Власовский, — начал Сумцов, — больше того, я попрошу товарища генерала разрешить мне прежде всего вызвать свидетелей. А что касается якобы грязного морального облика профессора Сенченко… Я категорически отметаю обвинения в связи профессора с его лаборанткой Минаковой. Возможно, что для майора Власовского, как нового человека в нашей среде, имя почетного чекиста Героя Советского Союза Дмитрия Минакова ровно ничего не говорит. Но для нас, товарищ генерал, память об этом человеке священна, и мы не дадим безнаказанно порочить его сестру. Тем более, что Машу Минакову я знаю едва ли не с пеленок. Кстати, в качестве первого свидетеля именно она сможет многое рассказать об истинных причинах гибели Инны Зубковой.
— Может быть, вы сумеете, товарищ Сумцов, сейчас вызвать сюда Минакову? — сказал генерал, и искорки в его глазах блеснули ярче.
— Особых затруднений это не представит, — согласился Сумцов.
Он вышел из кабинета и вскоре, к немалому удивлению Власовского, вернулся в сопровождении стройной девушки с каштановой косой, уложенной вокруг головы.
«Черт возьми! — промелькнуло у Власовского. — Вот они… осложнения. Значит, эта публика тоже не дремала… Неужто эта девчонка, — взглянул он на Минакову, — и есть та апельсинная корка, на которой я поскользнулся?..»
Впрочем, после, когда он пробьется с докладом «повыше», посмотрим, что запоют эти людишки!
Маша Минакова вошла и остановилась у стола Евгения Федоровича Важенцева. Имя этого старого чекиста было ей хорошо известно по рассказам покойного брата Мити. Она даже видела его у брата на групповой
— Товарищ Минакова! — ободряюще улыбнулся девушке генерал, — нам бы хотелось, чтоб вы рассказали все, что вам известно по поводу трагической гибели вашей сослуживицы Инны Семеновны Зубковой.
На мгновение девушка поколебалась. Нелегко говорить о трагически погибшем человеке все то, что Маша знала и думала об Инне. Но ведь она должна говорить правду, только правду. И Маша обрисовала облик Зубковой так, как она его понимала. Она рассказала о легкомысленных связях Инны, о ее неразборчивости в выборе знакомых. Наконец, о странной способности Зубковой принимать свои фантазии за правду. Инна Зубкова могла дискредитировать любого, кто с ней соприкасался.
— Каковы были, товарищ Минакова, отношения Зубковой с профессором Сенченко? — спросил генерал.
Лицо Маши окрасил слабый румянец.
— О! Она его так скомпрометировала…
Майор Власовский, не спускавший глаз с девушки, заметно оживился.
— Сначала она выдумала нелепую версию о якобы существовавшем между ними романе. Ничего не подозревавший Василий Антонович то находил на своем столе цветы, то Зубкова бесцеремонно увязывалась с ним в машину. Но хуже всего — другое.
— Что другое? — спросил генерал.
— Когда Инна окончательно убедилась, что старания ее напрасны, у нее завязался уже не вымышленный, а действительный роман.
— С кем же?
И Маша рассказала об эпизоде, когда она случайно слышала телефонный разговор Зубковой, назначавшей свидание очередному поклоннику. При этом характерно, что Зубкова к своим сомнительным похождениям припутывала имя профессора Сенченко. Был даже такой разговор: «Кама»? Нет, она ему не нравится… Он предпочитает «Асторию»…
— Значит, речь шла о встрече с неизвестным вам человеком?
— Конечно, неизвестным! Да и сама Зубкова, по ее словам, была с ним знакома не более двух недель..
— Ну, что ж, товарищ Минакова, эта сторона дела понятна, — сказал Важенцев.
— Разрешите, товарищ генерал, заметить, — приподнялся Власовский. — Разве случайно услышанный товарищем Минаковой телефонный разговор может служить серьезным основанием?..
— Пожалуй, вы правы. Но, может быть, у подполковника Сумцова имеются еще какие-нибудь данные, кроме показаний Минаковой, — заметил генерал. Вместе с Сумцовым еще накануне он разработал подробный план сегодняшнего дня.
Трудно было узнать в вошедшей затем Эрочке Подскоковой ту элегантную, беспечную девицу, которая в свое время так радушно открыла двери перед своей подружкой. Сейчас это было заплаканное, небрежно причесанное существо, пережившее, как видно, первое в жизни потрясение.
— Гражданка Подскокова, — внимательно взглянул на нее генерал, — вы предоставляли вашу квартиру Зубковой для свидания с ее знакомым. Что вы о нем знаете?
— Я?.. Мне кажется, что он… что он… был… — глаза Эрочки снова налились слезами, — интересный, — неожиданно заключила она.
— Это, конечно, немаловажное обстоятельство, — не нарушая официального тона, заметил генерал. — Но, может быть, вы о нем знаете еще что-нибудь? Скажем, имя, профессию?
— Имя?.. Имя?.. Нет, я не знаю, — со вздохом созналась Эрочка. — Но он был научный, — приободрилась она.