Крушение «Красной империи»
Шрифт:
Утрата здравого смысла, доверие к самым абсурдным обещаниям — все это стало нормой. Рассуждения стали настолько бессвязными и внутренне противоречивыми, что многие думали, будто жителей крупных городов кто-то облучил неведомыми «психотропными» лучами. Трудно представить, чтобы когда-либо еще в истории России было такое резкое падение уровня умственной работы. Мы были свидетелями огромной злонамеренной кампании, направленной на помрачение разума большой части граждан.
Это состояние общества, будучи и причиной, и следствием распада («демонтажа») народа, есть одна из главных угроз самому существованию России как целостной страны и культуры. Угроза эта — общенациональная. От поражающего действия этого удара в той или иной мере пострадали
Произошла архаизация сознания образованных людей. В нем как будто «испортились» инструменты логических рассуждений, потерялись навыки выявления причинно-следственных связей, проверки качества собственных умозаключений. Среди «инструментов мышления» был прежде всего испорчен язык — язык слов и чисел. Ум людей заполнили ложными именами, словами, смысл которых менялся и искажался до неузнаваемости.
Люди перестали различать главные категории, употребляемые в ходе принятия решений (например, категории цели, ограничений, средств и критериев). Они с трудом могли применить меру — прикинуть в уме «вес» разных явлений, масштаб проблемы и наличных ресурсов для ее решения. Тон стали задавать люди, и среди них много авторитетных интеллектуалов, которые и дом, и страну могли сжечь, чтобы, как говорится, поджарить себе яичницу.
Конечно, сходные процессы наблюдаются и на Западе, там это уклончиво называют постмодернизмом. В России же это произошло в связи с поражением СССР в холодной войне. Культурное ядро нашего «побежденного» общества разрушалось радикально, с огромным перебором, и его обломки не укладываются даже в структуры постмодерна — мы имеем просто антимодерн, регресс к дологическому, шаманскому типу мышления. Совершенно некритически, как будто потеряв способность к простейшим логическим операциям, стала интеллигенция заглатывать абсурдные, порой даже чудовищные утверждения идеологов.
Выступления идеологов, особенно из ученых, потрясали абсолютным (будто наивным) отрицанием накопленного человечеством знания. У них возникла почти мистическая тяга сказать нечто прямо противоположное знанию и опыту. СМИ обрушили на людей потоки утверждений, которые на первый взгляд кажутся бессмысленной чередой глупостей. На деле в этом потоке есть именно система и даже система технологий, предназначенных для разрушения культурного ядра общества.
Важным «срезом» рационального сознания является способность предвидеть состояние важных для нас систем. Это предвидение опирается на анализ предыдущих состояний, для него необходим навык рефлексии, необходима коллективная память. Общество, в котором слишком много граждан теряют навык рефлексии, становится беззащитным.
В-шестых, одним из направлений подрывной деятельности является мобилизация политизированной этничности и разрушение системы межнационального общежития. Россия изначально сложилась как страна многих народов («многонациональная»). Ядром, вокруг которого собрались народы России, был русский народ, который и сам в процессе своего становления вобрал в себя множество племен. Их «сплавило» Православие, общая историческая судьба с ее угрозами и войнами, русское государство, язык и культура.
Одна из самобытных черт России — особый сложный и даже изощренный тип общежития народов, империя неколониального типа. Беря «под свою руку» новые народы и их земли, эта империя не превращала их в подданных второго сорта, эксплуатируемых имперской нацией. Здесь не было этнических чисток и тем более геноцида народов, подобных тем, что происходили в Северной Америке. Здесь не было планомерной ассимиляции с ликвидацией этнического разнообразия (как произошло со славянскими племенами в Германии). Здесь не создавался «этнический тигель», сплавляющий многонациональные потоки иммигрантов в новую нацию (как в США). Здесь не было и апартеида, закрепляющего части общества в разных цивилизационных нишах.
Конструкция, созданная в России, обладала исключительной гибкостью и ценными качествами, которые не раз спасали страну. Но в то же время в ней были источники напряжения и хрупкости, и ими умелые противники пользовались. В феврале 1917 года Российскую империю этнические элиты растащили «по национальным квартирам». Тогда Россию спасло то, что подавляющее большинство населения было организовано в крестьянские общины, а в городах несколько миллионов грамотных рабочих, проникнутых общинным мировоззрением, были организованы в трудовые коллективы. Они еще с 1902 года начали сборку нового, уже советского народа. В советской системе те принципы «семьи народов», на которых собиралась Россия, были укреплены и дополнены экономическими, политическими и культурными механизмами. Насколько они были эффективны, показала Великая Отечественная война, в которой впервые все народы на равных выполняли воинский долг.
В советское время продолжилось формирование большой многонациональной «гражданской» нации с общей мировоззренческой основой, общим миром символов, общими территорией и хозяйством. В 1980-е годы едва ли не главный удар холодной войны был направлен как раз на тот механизм, что скреплял народы в семью. Решение перенести главное направление информационно-психологической войны против СССР с социальных проблем на сферу межнациональных отношений было принято в стратегии холодной войны уже в 1970-е годы.
Но шоры исторического материализма не позволили советскому обществу осознать масштаб этой угрозы. Считалось, что в СССР «нации есть, а национального вопроса нет»…
По советской системе межнациональных отношений были нанесены мощные удары во всех ее срезах — от хозяйственного до символического. «Архитекторы перестройки» усиливали эту кампанию властью государства. В 1991 году он устроил, преодолев возражения Верховного Совета, референдум с провокационным вопросом — надо ли сохранять СССР. До этого сама постановка такого вопроса казалась абсурдной и отвергалась массовым сознанием. Теперь всему обществу власть заявила, что целесообразность сохранения СССР вызывает сомнения и надо этот вопрос поставить на голосование. Как мы помним, 76 процентов населения высказалось за сохранение Советского Союза.
В республиках со сложным этническим составом ценность той системы межнационального общежития, созданного в СССР, ощущалась особенно остро. В голосовании на референдуме о судьбе СССР в Узбекистане приняли участие 95 процентов граждан, из них за сохранение Союза высказались 93,7 процента, в Казахстане явка была 89 процентов, «да» сказали 94 процента, в Таджикистане явка была 94 процента, «да» сказали 96 процентов.
В этой большой операции противникам России удалось произвести два стратегических прорыва. Во-первых, политизированное этническое сознание нерусских народов в значительной мере было превращено из «русоцентричного» в этноцентричное. Ранее за русским народом безусловно признавалась роль «старшего брата» — ядра, скрепляющего все народы страны. С конца 1980-х годов, наоборот, прилагались огромные усилия, чтобы в нерусских народах разбудить «племенное» сознание — этнический национализм, обращенный вспять, в мифический золотой век, который якобы был прерван присоединением к России.
Во-вторых, «социальные инженеры», которые сумели настроить национальные элиты против союзного центра и добиться ликвидации СССР, взрастили червя сепаратизма, который продолжает грызть народы постсоветских государств. Ведь соблазн разделения идет вглубь, и даже народы, уже в XIX веке осознавшие себя едиными, начинают расходиться на субэтносы.
Эта угроза, прямо связанная с операцией по демонтажу советского народа и его ядра — русских, — продолжает вызревать и порождать новые, производные от нее опасности.