Крушение звёзд

Банч Кристофер

Гарвин покачал головой.

— Мне, черт побери, интересно, — продолжал бушевать Ньянгу, — до какой же, к дьяволу, степени дутой пустышкой являлась наша растреклятая Империя. Может, это вообще один сплошной театр теней?!

— В этом было бы мало смысла, — мягко произнес Данфин Фрауде.

— Тогда дайте мне такое объяснение, в котором его больше. Дьявольщина!

Фрауде беспомощно развел руками.

— Ладно, — принял решение Гарвин, — забудем. Отзовем разведчиков и попытаем счастья в другом месте. Не

нравится мне это, — подытожил он. — Не люблю вещей, которые не имеют объяснений.

Фрауде посмотрел на него.

— В другой жизни вы могли бы стать ученым.

— К дьяволу! — ответил Гарвин. — В другой жизни я собираюсь быть гребаным валуном где-нибудь на пляже, ни хрена не делать, только разглядывать хорошеньких голых женщин и медленно превращаться в песок. Приготовьтесь к очередному прыжку.

Гарвин сделал одно большое отступление от флотских традиций. Имевшийся на «Большой Берте» клуб предназначался для всех, а не только для офицеров. Ньянгу это одобрял, поскольку оба считали сержантский кабак местом куда более жизнерадостным, нежели подобные заведения для армейской элиты.

Комментарий по поводу старой армейской политики, подразумевавшей, что эти ограничения дают кадровым военным возможность расслабиться и обсуждать свои проблемы, не смущаясь присутствием нижних чинов, был вежлив и краток: «Для нытья или флирта есть собственные каюты».

Забравшись с кружкой пива в угол, Гарвин терялся в догадках относительно явно никогда не заселенной колонии, когда увидел Дарод Монтагну с такой же кружкой в руке.

— Приветствую, шеф, — произнесла она. — Вы пребываете в глубоком раздумье, или я могу к вам присоединиться?

— Бери стул, — отозвался Гарвин. — Сейчас сюда припрется Ньянгу, так что мои размышления не столь уж глубоки.

Она села, потягивая пиво.

— Спасибо, что позволили мне эту небольшую вольность.

— Коль уж на то пошло, не надо никаких благодарностей… или обвинений, — ответил он.

Несколько минут они сидели в уютном молчании. Гарвин обнаружил, что не испытывает потребности быть интересным или даже компанейским. Что-то вроде умиротворения, которое он обычно ощущал рядом с Ньянгу.

Он увидел, как его первый помощник вошел в переполненный отсек и начал прокладывать дорогу к ним.

— Полагаю, мне лучше смыться, — решила Дарод. — Глубокие мрачные тайны и все такое.

В тот момент, когда она вставала, «Большую Берту» слегка передернуло от очередного прыжка и девушка свалилась Гарвину на колени.

— Сволочь! — выругалась Дарод, вскакивая. — Никак не привыкну к выходу из нуль-пространства.

Гарвин только улыбнулся, думая о том, как все-таки приятно было ощущать близость коснувшегося его тела.

— А кому легко? — откликнулся Ньянгу, занимая освободившийся стул. — Но я думаю, следует спустить пару шкур с нашего дорогого дежурного офицера, в чьи обязанности теоретически входит предупреждать нас, когда мы скачем из одной дикой черной бесконечности в другую.

— Ой, наверное, я должна вам сказать, — проговорила Монтагна. — Система оповещения выключена… Один из техников пытается избавиться от этой старухи на пленке.

Пока она говорила, репродуктор у них над головами ожил и знакомым, с некоторых пор вызывающим тихую ненависть у всего личного состава, синтетическим голосом поведал: «До следующего прыжка… три часа по корабельному времени».

— Люблю технику. — Иоситаро улыбнулся. — Давайте запишем какие-нибудь мелодии и пустим их вместо голоса, как это делалось на первых звездолетах. Или введем должность вестовых. Или сигнальные флажки.

— Спокойной ночи, господа, — чирикнула Дарод и удалилась.

— А она вовсе даже ничего, — проводил ее взглядом Ньянгу.

— Ничего, — как можно беззаботнее согласился Гарвин.

— О чем именно она с тобой говорила? Совала нос, куда не следует?

— Это любопытство несколько иного рода, чем твое. Ничего особенного.

— Осторожно, Гарвин.

— О чем это ты?

Ньянгу выждал минуту.

— Осторожно, не пролей пиво себе на колени. Сэр.

— Матерь божия под градусом, — прошептал Гарвин.

— Именно. — Ньянгу вместе с ним уставился в экран. — Кто-то явно не страдал предрассудками относительно использования ядерного оружия.

Планета под ними, равно как и луны-близнецы, которым теоретически полагалось быть укрепленными, представляла собой сплошную пустыню. Счетчик радиации просто захлебывался.

— Какие-нибудь передачи есть? — спросил Гарвин находящегося рядом офицера.

— Кратеры слишком фонят, сэр, — доложил дежурный. — Мы отбросили все, что явно исходило от бомб… и ничего не осталось. В какой-то момент с одной из лун нам удалось поймать что-то похожее на код. Но потом оказалось, что это чисто случайный шум. Больше ничего, сэр.

— Целая система накрылась. — Ньянгу задумчиво поскреб подбородок. — В книжке говорилось, будто бы ее население насчитывало пять миллиардов. — Хаута слегка передернуло. — Видимо, есть вещи похуже Империи, а?

— Наверное, — откликнулся Гарвин. — Если только это не Конфедерация решила первой нарушить правила. Дежурный!

— Сэр!

— Уводите нас отсюда к чертям. Следующая попытка.

— Вопрос.

— Ответ. — Ньянгу зевнул. — Кстати, твоя голова очень удобно лежит у меня на груди.

— Я слышала, — продолжала Маев, — что теория запустения возникла у вас с Гарвином, когда вы давным-давно впервые столкнулись с миром, где, казалось, были все шансы для процветания цивилизации.