Крушение
Шрифт:
– Рассмешила, да.
Я перевожу взгляд на другого охранника. У него на пальце обручальное кольцо, а на шее тату со словом «Коннор».
– Вы похожи на семейного человека, у вас есть дети? – спрашиваю я.
Он мне не отвечает. Он даже не обращает внимание, что я только что положила ему руку на предплечье.
– Вы бы сделали все, что угодно, чтобы защитить своих детей, так? Все что угодно, лишь бы они были счастливы? Здоровы? И я того же хочу для моей дочери. Я хочу, чтобы она очнулась от комы, и я сделаю все, что потребуется, и даже больше, чтобы так оно и было. Вы ведь можете меня понять?
Охранник с татуировкой смотрит на
– Сделали бы, что угодно?
– Конечно.
Он осматривает меня сверху вниз и ухмыляется. Золотая фикса сияет мне из его рта.
– Пососешь мне?
Я то ли вздыхаю, то ли хочу засмеяться в ответ – сама не пойму.
– Я… – не знаю, что ему сказать, не пойму, серьезно он говорит или шутит, – я…
– Ну и сколько ты ей дашь за то, что она тебе отсосет? Или она тебе платит?
Высокий худой блондин в белой рубашке, темных джинсах и дорогом пиджаке оказывается у меня за спиной. Осматривает сверху вниз, потом перехватывает взгляд женатого охранника и смеется.
– Что у нас сегодня, тематическая вечеринка для пенсионеров? Бог мой, Терри, как низко ты пал, как изменились твои вкусы!
Я стою и жду, что сейчас охранник двинет наглецу в нос или, на худой конец, выпроводит из клуба, но вместо этого он радостно смеется и опускает веревку, чтобы высокий блондин прошел на лестницу.
– Лично я, Роб, беру, что могу, в идеале – без оплаты.
– Простите меня, – я делаю шаг вперед, так что оказываюсь между веревкой и Робом, выпрямляюсь во весь свой рост, пять футов и шесть дюймов. – Вообще-то я живой человек и у меня есть уши, я не глухая пока что.
– Да зашибись, у нее есть уши! – Высокий блондин оборачивается, чтобы посмотреть на меня, и призывает компанию на лестнице посмотреть тоже и повеселиться. – А ты обидчивая, дорогуша, да? Что стряслось-то? Удача от тебя отвернулась?
– Скажите, а вы всегда так грубы или только с женщинами, которые настолько в возрасте, что на них уже не производят впечатления ни ваш прикид, ни милая мордашка?
– О-о-о, – его лицо светлеет от удовольствия, словно я только что сделала ему комплимент. – Я понял. Вы на милых мальчиков не особенно падки, вам подавай верзил вроде Терри. – Он кивает в сторону охраны.
– Вообще-то мне нет дела ни до вас, ни до него, я сюда пришла увидеть Алекса Генри.
– Француза, да? Любишь иностранцев, старушка?
– Прекрати так называть меня, ты, маленькая задница! – Я произношу эти слова раньше, чем успеваю подумать о том, что говорю.
Терри делает шаг ко мне и предупреждающе кладет мне руку на плечо, но Роб оттесняет его.
– Оставь ее, Тер, – он осматривает меня опять сверху вниз и сужает глаза. – Алекс Генри нужен? Его тебе надо?
Я киваю, но молчу.
Он смотрит на охранника, с которым я разговаривала первым.
– У Алекса была когда-нибудь такая старушка?
Я уже начинаю сжимать пальцы в кулак за спиной, чтобы ударить им Роба по его самодовольной покровительствующей роже, но он тут же говорит:
– Впусти ее. Должно получиться смешно, – Роб кивает в сторону Терри, который приподнимает брови, но отступает и пропускает меня на лестницу. И я поднимаюсь.
– Давай, дерзай, старушка! Стащи с него штанишки! – кричит мне вслед Роб, а я шагаю уже через две ступеньки. Чем быстрее переговорю с Алексом Генри, тем быстрее уйду отсюда. В этом клубе есть что-то, что сведет с ума любого больного клаустрофобией: потолок слишком низкий, внутри слишком много народу и слишком жарко. Все это проскальзывает в моем мозгу, как только я поднимаюсь на вершину лестницы, – если здесь начнется пожар, погибнут все, потому что выбраться через узкую входную дверь будет просто невозможно. Стараюсь подавить в себе панику, которая уже острыми когтями впивается мне в сердце, примечаю группу девушек, похожих на Митси, а также – двух здоровенных боксерского типа парней со сломанными носами. Меньше всего мне сейчас хочется словить паническую атаку.
В VIP-зоне еще теснее, чем внизу, мне понадобилось минут десять, чтобы протиснуться между телами и пробраться туда, где можно сесть, к противоположной стене. Теряю счет подтянутым девушкам, похожим на моделей, и атлетически сложенным мужчинам, которые откупоривают бутылки с шампанским, танцуют прямо на стульях и сплетаются друг с другом в танце. Некрасивых тут просто нет, словно эта зона специально создана только для идеальных людей с идеальной внешностью, и я вижу, как на меня пялятся, но продолжаю пробираться сквозь толпу. Никогда в жизни я еще не чувствовала себя такой старой, некрасивой, толстой и никогда еще не была так сильно не в своей тарелке, но и это слишком слабо сказано, чтобы описать мое состояние.
– Алекс Генри, – говорю я вслух и замечаю его.
Я не была уверена, что узнаю Алекса по парочке смазанных фото в Интернете и постеру в комнате Шарлотты, на котором он красуется своим обнаженным торсом. Но ошибки быть не может: это его светло-карие глаза и высокие острые скулы.
– Простите, простите меня, пожалуйста, – я начинаю работать локтями, чтобы продраться к нему сквозь людей, окружающих его столик. – Мне очень надо поговорить с Алексом.
Ловлю на себе бесчисленное количество грязных взглядов, кто-то толкает меня в бедро и проливает, надеюсь, все же белое вино мне на платье… но я не обращаю внимания, потому что вдруг оказываюсь на расстоянии метра от Алекса. Нас разделяет матового стекла столик с букетом, шампанским и бокалами на нем.
– Алекс?
Он едва смотрит в моем направлении. У него с одной стороны привлекательная брюнетка, роскошная блондинка – с другой, а вокруг еще целая армия привлекательных мужчин и женщин. У меня ощущение, что я попала на съемку рекламы духов. Куда ни кинешь взгляд, всюду прекрасно выглядящие люди, они смеются, трогают друг друга и открывают бутылки с шампанским. Делаю еще шаг вперед. Вот к чему стремятся подростки, думаю я, пока бьюсь коленкой о край столика и белое (надеюсь) вино стекает у меня по боку, собираясь в лужу где-то в районе ягодиц. Вот почему им хочется вырасти богатыми и знаменитыми, а не получить профессию врача или стюардессы. Возможно, там, прямо за входной дверью, уже толпятся папарацци, готовые урвать свой кусок счастья, делая снимок известного футболиста, покидающего клуб рука об руку с женщиной, которая ему не жена; или снимок гламурной старлетки, которая садится в машину, случайно обнажая бедро без полоски трусов… но Шарлотта, скорее всего, не думала обо всем этом, когда ее познакомили с Алексом Генри, она не приняла во внимание темную сторону этой звездной жизни – предательства, ложь, наркотики и алкоголь, а также – навязчивые поклонники. Ее ослепили бы отбеленные улыбки, длинные роскошные волосы, дизайнерские вещи и толстые бумажники. И кто мог бы ее винить за это? Такая жизнь на несколько порядков отличается от той, которой живет она.