Шрифт:
1
В обшарпанном номере прежде роскошной гостиницы «Отумпуа гранд-палас» Джек Уэверли натянул грубое шерстяное одеяло по самые уши и изготовился ко сну.
Где-то по соседству перешептывались. Где-то скрипели доски. Ветер задувал в плохо закрытое окно, и стекла дребезжали. Опущенные жалюзи негромко клацали. В номере наверху постоялец ходил из угла в угол — три шага туда, дзинь, три шага обратно, дзинь…
«Чтоб тебя, — подумал Уэверли. — Да хватит уже шастать, спать ложись».
Он
— Геология в десять минут первого ночи? — спросил он у пятнистых обоев на стене.
Наверху негромко скрипнули пружины кровати.
Уэверли сел и уставился в потолок:
— Кажется, портье уверял, что надо мной будет только крыша.
Высказав эту претензию, он снял трубку телефона, стоявшего на прикроватной тумбочке. Прерывистый гудок длился пять секунд, потом в ухо что-то щелкнуло.
— Алло? — позвал Уэверли. — Эй, алло?
Тишина. Ни звука.
— Единственный отель в городе, вот и наслаждайся, — проворчал Уэверли.
Он выбрался из кровати, подошел к высокому окну, поднял жалюзи. На кирпичную стену напротив, в десяти футах через дворик, падало пятно тусклого света из соседнего окна.
Шевельнулись две тени. Одна, высокая, стройная и длиннорукая, напоминала гигантскую птицу с хохолком на голове и забавными брыжами под изогнутым клювом. Вторая походила на вывернутый наизнанку полип и размахивала десятком шупалец со множеством пальцев; сразу в нескольких было зажато по курящейся сигаре.
— Игра света, — твердо сказал себе Уэверли.
Он закрыл глаза, помотал головой, прогоняя наваждение. Снова выглянул в окно и увидел, что соседи погасили свет.
— Ну вот.
Подняв раму, он высунулся наружу. Лунный свет падал на идущую между кирпичных зданий аллею внизу. Ржавая пожарная лестница уводила на крышу. Высунувшись еще дальше, Уэверли рассмотрел подоконник верхнего окна.
— Темно, — подытожил он. — Хм!
Внезапно и глухо лязгнул металл, донесся исполненный страдания стон.
— Это не твое дело, приятель, — успокоил себя Уэверли. — Но раз заснуть все равно не получается…
Он вылез в окно, уцепился за пожарную лестницу и посмотрел наверх.
Что-то белое затрепетало у него перед глазами. Он шарахнулся, но сообразил, что это край занавески из открытого окна. Неожиданно в глубине верхнего номера зарыдала женщина. Уэверли приподнялся ровно настолько, чтобы заглянуть в окно.
— Э-э… Я могу чем-то помочь? — спросил он осторожно.
Ответом была долгая тишина. Затем приятный женский голосок произнес:
— Кто здесь?
— Уэверли, мадам. Джек Уэверли. Так я могу чем-то помочь?
— Вы от Службы?
— Я числюсь в МКСЗ. — Уэверли выговорил это сочетание букв как «эмкасиз». — Это международная…
— Слушайте внимательно, Уайвери, — перебила женщина. — Сколько бы он вам ни платил, я удвою ставку. А позже вы узнаете, что Служба умеет быть благодарной.
— Мне не нужно платить за спасение дам, угодивших в беду, — возразил Уэверли. — Э-э… Я могу войти?
— Ну конечно! Поторопитесь, не то кто-нибудь из этих противных гимпов выйдет прогуляться во двор и заметит вас!
Уэверли быстро перелез через подоконник. Стало понятно, что номер представлял собой крошечную каморку с низким потолком. Вся обстановка, похоже, сводилась к смутно различимой койке у дальней стены. Оттуда изящно помахали рукой, и Уэверли двинулся в том направлении.
— Молекулярный дизассоциатор у вас при себе? — требовательно справился мелодичный голосок. — Времени осталось в обрез.
— Кхе… Боюсь, что нет. Я…
— Они собираются запихнуть меня в мой собственный твилфер, установить варператор на два с половиной варпа и зашвырнуть к Нептуну, — пожаловалась неразличимая в темноте женщина на одном дыхании. — Что за варварская жестокость, сами посудите!
Уэверли двигался на ощупь.
— Прошу, дорогуша, успокойтесь, не надо злиться.
Он добрался до койки, и тут его пальцы нащупали железное кольцо на одной из ножек. Пошарив в темноте, он наткнулся на увесистый прямоугольный замок.
— О господи! Я и подумать не мог, что… Да как…
— Все верно, меня приковали к кровати. — Женский голосок слегка дрогнул.
— Но это возмутительно! Это же преступление!
— Они в отчаянии, Уайвери! Более того, они зашли настолько далеко, что их теперь остановят только самые решительные меры.
— Думаю, надо известить власти, — выпалил Уэверли. — Я немедленно позвоню!
— Каким образом? Вас не соединят.
— Ах да, я и забыл, что телефон не работает.
— И потом, я сама власть, — изрекла женщина совершенно обескураженным тоном.
— Вы? Простая девушка?
Пальцы Уэверли коснулись чего-то прохладного, напоминавшего на ощупь упругий резиновый коврик.
— Во мне триста семьдесят фунтов, если мерить на земном экваторе, — сурово известила женщина. — Кроме того, так уж вышло, что у нас, форплишеров, матриархальное общество!
Бледная тень шевельнулась, поднялась со скомканного постельного белья. Голова размером с корыто оскалилась в широченной улыбке, причем губы — и это пугало — находились выше пары тусклых карих глаз. Рука, на которой Уэверли навскидку насчитал минимум девять пальцев, взъерошила губкообразную массу оранжевых волокон поверх круглого лица. Уэверли сначала впал в ступор, а затем издал сдавленный вопль.
— Ш-ш-ш! — Мелодичный голосок шел откуда-то из груди незнакомки. — Мне приятно ваше восхищение, но мы же не хотим, чтобы эти монстры вас услышали!