Крушители планет
Шрифт:
— Это ерунда в сравнении с тем, что могло случиться, если бы они все сделали, как планировали, — утешила Фом Бердж.
— Негодяи! — Уэверли нащупал твердь под ногами. — Там же были лучшие в стране бары!
— Повторяю, все могло быть куда хуже.
— Наверное, вы правы. Горожане к такому привычны. А вот если бы волны обрушились на Манхэттен…
— Спасибо, что напомнили, — поблагодарила Фом Бердж. — Там должны снимать следующую сцену.
5
— Мы изрядно их напугали, так что они отстанут от расписания и у нас хватит времени до них добраться, —
Уэверли, которому вновь пришлось втиснуться в рундук, посмотрел вниз: огни Чикаго появились впереди, промелькнули под летательным аппаратом и остались позади.
— А что у них запланировано для Нью-Йорка? Тоже землетрясение? Или какой-нибудь тайфун высшей категории?
— Это все сущие пустяки, — отмахнулась Фом Бердж. — Для финальной сцены нужно что-то по-настоящему зрелищное. Они хотят взорвать вулканическую породу на морском дне и утопить в океане весь участок континентального шельфа от Бостона до мыса Кейп-Чарльз.
— Спаси и сохрани! — воскликнул Уэверли.
— Вот при высоком бюджете они бы развернулись сполна, — продолжала Фом Бердж. — Местная луна шикарно бы смотрелась в столкновении с Землей.
— Боже всемогущий! Вы что, одобряете такие бесчинства?!
— Ну, раньше я по субботам регулярно ходила в театры, но теперь, когда достигла возраста ответственности, стала понимать всю бессмысленность подобного уничтожения планет.
Далеко впереди ярко засветилось скопление огней — Атлантик-Сити, в сторону которого держал курс твилфер.
— Они расположатся на судне в пяти милях от берега, — сообщила детектив, когда твилфер миновал город. — Всего лишь одноразовая площадка, разумеется. — Фом Бердж подалась вперед. — Ага, прибыли!
Уэверли в изумлении воззрился на буйство света в море.
— Святые небеса! — вскричал он. — Да эта штука размером с австралийское ранчо для овец!
— Требуется достаточно места, чтобы разместить антенные массивы, — объяснила Фом Бердж. — Как ни крути, им потребуется мощность в сотню миллиардов мегавольт в секунду. Так, думаю, мы приткнемся милях в двадцати и попробуем их зацепить. Конечно, выйдет немного грязновато, со всеми этими взрывами, обломками, бурями и цунами, но уж лучше суматоха, чем позволить им снова улизнуть.
— Погодите-ка! Ваше лекарство едва ли не хуже болезни! Мы ведь в паре миль от наиболее густонаселенной области страны! Вы убьете тысячи людей!
— Да вы и вправду помешаны на сохранении жизни, — заметила Фом Бердж. — Но невозможно вылечить щупальцевую гангрену, не отрубив несколько щупалец. Ну, приготовились…
— Нет! — Уэверли схватил длинную конечность детектива, палец которой как раз лег на большую розовую кнопку.
Захваченная врасплох, Фом Бердж отдернула конечность — и задела локтем какой-то рычаг. В тот же миг прозрачный пластиковый купол открылся, был мгновенно сорван и унесен потоком воздуха на скорости в сотню миль в час. Ледяной ветер забрался под пижаму, выстудил тело Уэверли до костей, обморозил лицо и высосал весь запас воздуха из легких. Фом Бердж вцепилась в рукояти управления, стараясь вывести твилфер из крутого пике, но летательный аппарат, вращаясь, падал к черной поверхности
— Уайвери! У меня не выходит! Хватайте… — Только и успел разобрать Уэверли, когда дородное тело детектива вдруг обмякло и соскользнуло с пилотского кресла.
Уэверли выбрался из рундука, стиснул ладонями вибрирующий штурвал, навалился изо всех сил, чтобы поставить тот в нужное положение. Твилфер снова дернулся, заложил петлю, за которой последовала «бочка». Лишь ремни, которыми Уэверли не преминул пристегнуться, не дали ему выпасть из кабины. Он опять надавил на штурвал — и аппарат внезапно перешел на пологую обратную кривую. Уэверли поглядел «вверх», на бескрайний, необозримый, сверкающий и испещренный клочьями белой пены океан. Судорожным движением штурвала он ухитрился перевернуть твилфер так, чтобы вода оказалась внизу, всего в каких-то пятидесяти футах. Сморгнул слезы, что навернулись на глаза от ветра, различил совсем близко огни судна, конвульсивно нажал на четыре кнопки на консоли управления разом — и крепко зажмурился.
Твилфер встал на дыбы, издал такой звук, будто рядом разодрали холст, и замер в воздухе, как если бы его внезапно поставили на якорь. Уэверли бросило вперед, ремни не выдержали и лопнули. Он перелетел через короткий нос твилфера, сшиб флагшток с треугольным розовым вымпелом, свалился на шесть футов вниз — и покатился кувырком по палубе враждебного судна.
Мгновение он не мог пошевелиться, потом с трудом приподнялся, сжимая в руке обрывок ремня безопасности. Твилфер довольно шустро дрейфовал прочь, а палуба вражеского судна возвышалась над водой футов на десять. Уэверли попытался было догнать летательный аппарат, ухватиться за торчавшие из кабины ремни, но промахнулся, чуть не свалился за борт, но повис на леере и из этого положения наблюдал, как кораблик относит все дальше.
За спиной внезапно вспыхнул алый прожектор. Зазвучали хриплые голоса, загорелись другие огни. Уэверли обернулся и увидел, что палуба кишит возбужденными… существами. Он поспешил укрыться за трехфутовым шпигатом и сощурился, когда свет прожектора ударил прямо в глаза. На бедро давило что-то увесистое. Уэверли сунул руку под пояс и достал компактный автоматический пистолет, о котором совсем позабыл. Недолго думая, он прицелился и выстрелил в прожектор. Тот обиженно зашипел, сверкнула сине-зеленая вспышка, и прожектор погас.
— Эй! — произнес чей-то голос. — Я думал, вы, обормоты, позаботились заменить лампу в номере двенадцать! — Голос как-то необычно растягивал слова.
— Позвать дополнительный персонал, пока я не сбросил всех за борт! — распорядился другой голос, ниже первого и куда более властный.
— Шесть мини-единиц до начала, — доложил третий голос откуда-то сверху.
Суета на палубе постепенно приближалась к Уэверли. Он стиснул пистолет, отполз на три ярда в сторону, выпрямился, стараясь оставаться в тени, и метнулся к приземистой рубке. Свернул за угол — и едва не столкнулся с очередным уродцем: зернистые сережки, как у петуха, только синего цвета, двухдюймовые глаза оттенка зеленого бутылочного стекла, вертикально расположенные губы, из-под которых виднелись три ряда отливавших медью клыков, худосочная шейка, переходящая в тело наподобие коровьего, но обернутое в кожистые крылья. Уэверли отшатнулся и инстинктивно выставил перед собой руки, как бы отгоняя чужака.