Крутая Бамбина
Шрифт:
— Вы генеральному принесли проект от Бонцева? — промурчала она, и у меня в груди проснулся не червячок, а дракон. Эта модель с детским, няшным личиком и кошачьим голоском ему подносит кофе каждый день и мурлычит ему, виляя хвостиком, когда я сижу с старым хреном-извращенцем, который меня даже по имени правильно никогда не называет?! Это значит, я подхожу только для того, чтобы обслуживать дурных пенсионеров?
— Вы что-то еще хотели? — мяукнула она, забрав из моих рук папку.
Конечно, хотела! Высказать все этому… этому…
— Миша, но это же все правда! Это естественно,
— Я провожу тебя до проходной, — мягко ответил Миша, и дверь открылась. Они замерли. Миша молчал и хотел, не обращая внимания, пройти мимо. А молодая женщина въедливо разглядывала меня.
— Михаил Владимирович, ваша Вика, видимо, хочет с вами поговорить, — глупо муркнула секретарша.
Ой, зря она сделала это! Потому что он наградил ее таким взглядом, что та растерянно побледнела. А у женщины загорелись глаза, и она медленно стала приближаться ко мне:
— А я-то думала, что быть того не может, чтобы ты так быстро на работу вышла. И похорошела…
Она разглядывала меня и говорила, как хищница. Мне стало холодно, и я дернулась от ее черных глаз:
— Я вас не знаю. Мы разве виделись?
Я точно ее нигде не видела. Память на лица у меня была феноменальной.
— И будешь говорить, что не приходила ко мне и не угрожала?!
Так это и есть жена Павла! Яркая особа с черными волосами и с такими же горящими черными глазами. Только чуть полновата, поэтому выглядит старше, хотя, скорее всего, она моя ровесница… А вот грудь… Мне такая только сниться может. Лена умело подчеркивала свое богатство.
Глава 2.4
— Может, ты еще скажешь, что Павла никогда не видела?
Она уже была готова на меня наброситься.
— Его я видела и живым, и мертвым. Даже трогала, — серьезно отчеканила я.
Лена нежно посмотрела на Высоковского. От ее взгляда я бы, наверное, если не растаяла, то сварилась вкрутую точно.
— Миш, ты разве не видишь, что она аферистка и охотница за состоянием? У нее, наверняка, есть сомнительные дружки, которые моего мужа и порешили.
— Судя по слогану, дружки-то как раз не у меня, будущая родственница, — выдавила я.
— Как она смеет со мной говорить в таком тоне?
У Лены сделалось оскорбленное выражение лица, и она с надеждой посмотрела на Михаила.
— А как ты смеешь при мне клеить моего же жениха?! — заорала я.
А зря, потому что после этих слов Лена влепила мне пощечину, и я ей в ответ тоже, тогда она двинула мне по голове сумкой. Высоковский хотел меня остановить, но я дала ему под дых и одним приемом перекинула через спину Лену. Я поняла, что наделала, только когда она застонала и упала, а Михаил попытался помочь ей встать.
Я стояла красная и не знала, что мне сейчас нужно делать. Ведь уволит со всех должностей сразу! Я ему такая не нужна. И какой черт меня дернул устроить сцену ревности?! Он меня взял его защищать и роль невесты играть, а не соперниц в ноги ему укладывать.
— Вика, иди работать, — строго обратился ко мне он.
Точно уволит. С ней он был заботлив и нежен. А я ее удушить хотела. Ведь Миша пригрел на шее змею, причем, ядовитую! Мне отчего-то хотелось реветь. Я вдруг почувствовала, что меня обидели, надругались, плюнули в душу, размазали по полу, а потом вышвырнули в окно. И чего он с ней так возится? Конечно, я ему не невеста, но вести-то я себя как должна? И он даже не спросил, как я себя чувствую! А Лена меня поцарапала! И коленка болит…
Ковыляя, я вошла в свой кабинет. Начальника не было на месте. Я налила себе кофе, страдая от того, что мой дракон во мне бушевал, а я не могла его усмирить. Я как только представлю, что он там с ней возится, сдувая с нее пылинки, мне сразу хочется все крушить вокруг. Но злобу, накопившуюся внутри, я не могла никак вылить, вот и заливала ее сладким кофе, стуча карандашом по листу бумаги. И неожиданно я стала рисовать. У меня возник образ женщины, что сбила меня. Я видела ее мельком, и мне показалось в ней что-то странным. И вот когда я ее стала прорисовывать, то поняла. Она в такой холод была в больших солнечных очках. И там, в больнице, она тоже была в очках! Это была она, без сомнений!
В душе я сильно хотела, чтобы это была Елена и чтобы ее посадили… Но, судя по утонченной фигуре этой девушки, это была не она. И все же я ее нарисовала. Теперь если я ее увижу, то узнаю. Выпив еще чашку кофе, я немного успокоилась. Рисование — хороший метод расслабления.
— Вика, одевайся. Нам пора.
Я даже дернулась. Высоковский стоял сзади меня и смотрел на мой рисунок. Подумать только, я его не заметила! Дракон в моей груди снова приоткрыл глаз и стал просыпаться. Я сгребла рисунок в сумку и стала натягивать пальто. Говорить мне с ним совсем не хотелось. И мне даже не было стыдно, что я при нем дралась, уж слишком я была злая на него.
— Ты рисовать умеешь? — спросил Михаил.
Я промолчала. Говорить с ним совсем не хотелось. Мы молча сели в машину. Миша тоже молчал, потом включил музыку и, чуть погодя, вымолвил:
— Откуда ты знаешь сэой-нагэ?
Я понятия не имела, о чем он говорит, и молчала.
— А Натали утверждала, что ты толком ни самбо, ни карате не знаешь. А ты, оказывается, дзюдо занималась! — усмехнулся Высоковский.
— Не занималась я дзюдо. Это папа показал. Он военным летчиком был, и еще он охотник. А эта твоя родственница сама первая начала. И можешь меня увольнять прямо сейчас!
Ух, ну и прорвало меня! Михаил остановил машину у спортивного центра, где мы планировали тренироваться, и посмотрел на меня с мягкой улыбкой.
— Ты отличный телохранитель. Выручила меня уже два раза за день. За что же тебя увольнять? — он дернул меня за носик. — Выше нос, Вика!
Все, мой внутренний дракон проснулся. Я вышла из машины и так сильно хлопнула дверью, что Высоковский дернулся, а у соседнего авто зазвенела сигнализация. Я готова была все приемы моего отца исполнить на этом зануде и живого места на нем не оставить. Он надо мной смеется! Ему смешно от того, что он ведет себя, как тряпка, об которую вытирают ноги, и хочет, чтобы я тоже была половичком для его Лены?! Не дождется!