Крутая девчонка

Воробей Вера и Марина

Каркуша принялась быстро и даже как-то ожесточенно нажимать на маленькие кнопки. Несколько раз у нее что-то срывалось, девушка нещадно чертыхалась, но попыток дозвониться не оставляла. Наконец она приложила трубку к уху и вскоре произнесла:

– Привет! Это Катя Андреева. Не узнала? – криво усмехнулась она и после короткой паузы заговорила снова: – Слушай, я тебе по мобильнику звоню, причем по чужому… Короче, у меня праздник тут, ты как, не желаешь составить компанию? – Снова последовала пауза, после которой Каркуша заговорила с еще большим воодушевлением: – Вот и отлично! Тогда встречаемся возле «Клонов» где-то через полчасика, идет?

– Я

бы на твоем месте все-таки поехал домой, – уже без прежнего запала заметил Паша. – Впрочем, поступай как знаешь, – устало махнул рукой он.

Каркуша оставила его замечание без ответа. Вытащив из сумки косметичку, она положила на столик пудреницу и, пристально вглядываясь в зеркальце, сосредоточенно водила по губам ярко-красной помадой.

Паша подозвал официантку, расплатился, они оделись и вышли на улицу. Мороз стоял небольшой, но все же ощутимый. С неба срывалась какая-то мелкая крупа. И хотя сейчас было часов пять, не больше, на улице сгустились плотные сумерки. Впрочем, тут, в центре, щедро освещенном фонарями и огнями рекламных вывесок, это практически не ощущалось. Распрощавшись с Пашей, Каркуша направилась в сторону метро. Она помнила, что там, возле большого супермаркета, есть обменный пункт. Его она чисто автоматически запомнила еще по дороге сюда, когда спешила к Паше.

9

Каркуша вряд ли бы смогла ответить на вопрос, зачем она поменяла всю сумму на рубли. Ведь в конверте имелась одна купюра достоинством в десять долларов и одна – в пять. Три бумажки по двадцать долларов вообще следовало спрятать куда-нибудь подальше. Ведь это, считай, были чужие деньги. Впрочем, какие-то мысли на этот счет все-таки крутились в ее замутненной шампанским голове: «Паша уверен, что на меня в ближайшее время градом посыпятся предложения и заказы… А уж ему-то можно верить! Ведь он разослал, куда только можно, мои снимки. В любом случае скоро у меня будет целая куча денег! Нет, я, конечно, на всякий случай отложу эти шестьдесят долларов, вернее, теперь уже рублей… Сколько это будет? Что-то около двух тысяч», – беззаботно округлила Каркуша требуемую сумму и, сунув деньги в тот же самый конверт, решительно шагнула к бордюру, отгораживавшему тротуар от проезжей части. Тут, не доходя метров пятьдесят до автобусной остановки, девушка намеревалась остановить машину. «Когда там у ее Сергея день рождения? – сосредоточенно сдвинула брови Катя, пытаясь вспомнить, что по этому поводу говорила ее подруга. – Кажется, она сказала, что в конце февраля… Ой, так времени еще – вагон и маленькая тележка!» – Вздохнув с облегчением, Катя подняла правую руку. Машина с визгом затормозила, но девушке пришлось все-таки пробежать несколько метров.

– Метро «Фрунзенская», – назвала она адрес с таким видом, будто каждый день катается на такси.

– Двести рублей, – сквозь зубы процедил водитель, презрительно покосившись на ее кроличью шубку.

– Отлично, – кивнула Каркуша, залезая в салон.

Устроившись на переднем сиденье и дождавшись, пока водитель наберет скорость, она небрежным жестом достала из сумки журнал «Крутая девчонка». Тот самый бесплатный экземпляр, который ей вручил Паша вместе с конвертом с долларами. Для виду пролистнув несколько страниц, девушка захлопнула журнал и принялась придирчиво разглядывать обложку.

– Нет, все-таки света маловато! – с деланной досадой сказала она и, повернув голову к водителю, спросила: – Как вы считаете?

– Чего? – не понял тот и тупо уставился на Катю: в этот момент он

как раз притормозил на светофоре.

– Я говорю, хотелось бы побольше света! – пояснила Каркуша и указала водителю на обложку.

Тот с минуту таращился на журнал, а потом перевел на Катю свои выцветшие, какого-то непонятного водянистого оттенка глаза и сказал:

– Черт его знает… Я в этом ни черта не понимаю.

«Небогатый, однако, лексикончик!» – презрительно фыркнула про себя девушка, но остановиться уже не могла.

– Меня бы это тоже не слишком волновало, – проговорила она, жеманно растягивая слова, – если б не одно обстоятельство…

Она интригующе замолчала, ожидая, что таксист спросит: «Какое?» – или как-нибудь еще проявит свой интерес к беседе. Однако тот упорно молчал. Он лишь с опаской покосился на не в меру разговорчивую пассажирку и, недовольно поерзав на кресле, даже не повернул в ее сторону головы. Самое время Кате успокоиться, казалось бы. Ведь водитель явно не желал идти на контакт. Но не тут-то было! Будто кто-то подзуживал ее, заставляя корчить из себя избалованную мужским вниманием фотомодель.

– Нет, снимок загублен! – выдохнула она, резко отворачиваясь к окну. Но не прошло и нескольких секунд, как девушка снова повернула голову к водителю: – Ужас! Куда только этот фотограф смотрел? Где его глаза были?! – распаляла себя Каркуша. – Удивительно еще, что снимок вообще напечатали!

– Да нормальная вроде фотка, – подал-таки голос таксист. Очевидно, он решил, что лучше уж что-то сказать, иначе назойливая девица не отвяжется. Однако он просчитался!

– Нормальная?! – так и задохнулась от гнева девушка. – И это, по-вашему, нормально? – Она стала трясти журналом прямо перед его лицом.

– Эй, поосторожней! Вы же мне мешаете! – возмутился водитель, отстраняясь от Каркуши. – Чего вы разволновались из-за какого-то журнала? – спросил он, глядя на дорогу.

«Наконец-то!» – мысленно восторжествовала Каркуша.

– Я разволновалась оттого, – начала она с видимым усилием, чтобы показать, какого неимоверного труда ей стоит взять себя в руки, – оттого, что это, в некотором смысле, я. – Фраза получилась корявой, и понять, что имеется в виду, было весьма затруднительно, а водитель, как она уже успела заметить, не отличался особой сообразительностью.

Однако когда он в следующую секунду взглянул на нее, Катя уловила в его глазах напряженную работу мысли. Таксист посмотрел на журнал, который по-прежнему лежал у нее на коленях поверх сумки, и спустя минуту выдал:

– Так это ты, что ли?

«Ну, наконец-то!» – хотела выкрикнуть Каркуша, однако, помолчав с минуту, с достоинством произнесла:

– Разумеется.

– Надо же! – По его интонации трудно было угадать, как он относится к этой новости. Каркуша полезла в сумку и достала из конверта новенькую купюру в пятьсот рублей.

– Возьмите. – Она протянула ее водителю.

Небрежно сунув сдачу в карман шубки, Каркуша совершенно неожиданно для себя самой вдруг предложила:

– Могу подарить на память. Хотите?

С непроницаемым лицом водитель протянул:

– Да, не знаю даже… – Он почесал лысину и махнул рукой: – Ну, давай, если лишний. Дочке отдам.

Катя не стала подписывать журнал, это было бы совсем уж нелепо. Внезапно к горлу подступила обида и жгучая злость на лысого водителя. Будто это он сам напросился на подарок. И хотя этот экземпляр совсем не был у нее лишним, девушка молча сунула его водителю и, не попрощавшись, с силой хлопнула дверцей.