Крутая девчонка
Шрифт:
Они сидели на широком подоконнике – Каркуша и Фишка. И хотя это было строго запрещено, сейчас ребята могли быть спокойны – никто им замечания не сделает. Ведь все учителя – на уроках.
– Я спрашиваю, как этот фотограф на тебя вышел? – повторил Фишка свой вопрос.
– А, – небрежно махнула рукой Каркуша, – это мой друг.
Но через секунду она спохватилась и поспешила внести ясность:
– Только не думай, что меня по блату на обложке напечатали. Там знаешь какой конкурс был!
– Круто, – без иронии протянул Фишка. – Слушай,
– В каком это смысле, интересно? – кокетливо сощурилась Катя.
– Да во всех, – уверенно заявил Вадим. – И по росту, и по характеру, – простодушно пояснил он и продолжил свои рассуждения: – Ты симпатичная, я тоже не урод, мы оба заводные, веселые…
Не в силах более сдерживать себя, Каркуша прыснула от смеха. Отсмеявшись, она спросила:
– Где же ты раньше был, заводной ты мой апельсин?
– Какой еще апельсин? – обиделся Фишка.
– Не обижайся, роман есть такой Энтони Берджесса. «Заводной апельсин» называется. По нему еще фильм сняли. Не видел?
– Нет, – буркнул в ответ Фишка.
Глядя на его по-детски надутые губы, Каркуша готова была снова расхохотаться. Но Вадим поправил упавшие на глаза волосы и серьезным тоном заявил:
– А зря ты смеешься. Я вообще-то и сам удивляюсь, как это я раньше не замечал, что ты такая…
– Какая? – весело перебила Каркуша.
Невзирая на то что их выгнали с урока, а значит, двойки в дневниках и журнале были обеспечены, настроение ее поднималось с каждой минутой. Да, похоже, она не обманулась в своих ожиданиях: эта «Крутая девчонка» непременно изменит ее скучную и однообразную жизнь! Уже, можно сказать, начала менять!
– Живая, – выдавил из себя наконец Вадим и угрюмо уставился на тупые носки своих коричневых ботинок. И даже его всегда бегающие глаза в эту минуту казались остановившимися. Впрочем, поскольку парень смотрел вниз, нельзя было определить, так это или нет.
– А раньше ты, значит, думал, что я мертвая? – в прежнем надменно-насмешливом тоне продолжала дознаваться Каркуша.
– Да при чем тут… – не выдержал Вадим. – Не строй из себя глупую! Ты же прекрасно понимаешь, что я имею в виду.
– Нет, не понимаю! – склонила голову набок Катя и спрыгнула с подоконника.
– Ты издеваешься надо мной, потому что тебя смущает, что если б не этот журнал, то я бы так и продолжал страдать по Лу? Так ведь? – спросил Фишка и тоже спрыгнул на пол.
– А я разве говорила, что меня что-то смущает? – невинно захлопала ресницами девушка.
– Все правильно, – кивнул головой Вадим. Видимо, он решил гнуть свою линию до конца, оставляя все Катины подколки без внимания. – Так и должно быть. Только ты должна понять главное! – Он поднял вверх указательный палец. – Я тебе не вру и не пудрю мозги. Я честно признаюсь, что, увидев эту обложку, посмотрел на тебя другими глазами. Ну и что тут такого? В чем криминал? – Понемногу к Фишке возвращалось его обычное красноречие и уверенность. – А другие
– Какие еще «другие»? – вскинула брови Катя.
– Да все, – по-детски махнул рукой он. – Думаешь, я не видел их глаза? И Надыкто, и Кузьмин, и даже Ермолаев, – перечислял фамилии одноклассников Вадим. – Вот увидишь, он тоже через неделю начнет к тебе клеиться и забудет свою Черепашку!
– Он хоть через неделю, а ты в тот же день забыл про Лу. – Каркуше ужасно нравилось чувствовать себя надменной красавицей.
Эти ощущения были для девушки новыми, неожиданными, захватывающими. Неужели Вадим прав и теперь в нее будут влюбляться все подряд? А Фишка, скорее всего, сам не верил до конца в то, что говорил сейчас. Просто он поставил перед собой очередную цель и теперь распинался на все лады, как всегда, решив, что для ее достижения все средства хороши. А опыт подсказывал ему, что в общении с людьми лесть является одним из самых мощных орудий и имеет поистине убойную силу.
– У меня с Лу никогда ничего не было, ты же знаешь, – горячо заговорил после паузы Вадим. – Да, она мне нравится, вернее, нравилась, – поспешно поправился он. – Ну и что с того? Я-то ей никогда не нравился. А тебе я предлагаю стать моей девушкой.
– Значит, ты уверен, что способен мне понравиться? – слегка капризным голосом поинтересовалась Каркуша.
– Вовсе нет, – возразил он. – Но почему бы не попробовать? Давай присмотримся друг к другу, и все такое, – убеждал девушку практичный Фишкин. – А если у тебя уже есть парень, тогда так и скажи.
– Странный ты, Фишка, – ушла от прямого ответа Катя. Наконец-то она заговорила серьезно. – Ты мне вроде как сделку заключить предлагаешь. Мне всегда казалось, что то, о чем ты говоришь, должно возникать само собой и неожиданно, как вспышка, озарение, наваждение. Понимаешь?
– Ну и чего хорошего в этих твоих вспышках? – не сдавался Вадим. Не в его правилах было сворачивать с дороги на полпути. – Как вспыхнет, так и погаснет! Да, я взвешенно подхожу ко всем вопросам и вполне обдуманно и осознанно предлагаю тебе свою дружбу… Разве это плохо? И потом, я же не тащу тебя ни в загс, ни даже в постель…
– Еще чего не хватало! – презрительно фыркнула Каркуша.
Но он, пропустив ее замечание мимо ушей, размеренно чеканя каждое слово, продолжал:
– Я просто думаю, вернее, я даже уверен, что мы с тобой могли бы стать отличной парой, потому что у нас много общего.
– Никогда не замечала, что ты такой зануда! – Каркуша отвернулась к окну и провела по запотевшему стеклу пальцем. Через секунду на стекле появилась смешная лопоухая рожица, и, воспользовавшись тем, что парень на нее не смотрит, Каркуша быстро крупными буквами написала внизу: «Фишка». – Слушай, а ты случайно не для того все это затеял, чтобы позлить Лу? – Катя резко повернулась к нему.