Крутая медь
Шрифт:
– Сынок, я думал, мне показалось, – сказал он. – Ты действительно лицо черным выкрасил, так?
– Не хотел бы говорить об этом, – ответил я.
Бобби прокашлялся.
– Ну, это совершенно неуместно, должен тебе сказать. Поскольку у нас есть немного времени, пока ехать будем, объясню, почему. А когда мы доедем до места, я попрошу честно показать, что ты понял и принял мое послание понимания и терпимости.
– Сколько? – спросил я.
– В зависимости от того, сколько у тебя есть, – ответил Бобби Тон. Прошел вперед и постучал стволом «Судьи» по лобовому
Я вывел «Тойтоту» на грунтовую дорогу, ведущую меня обратно к пустым карманам.
15. Главное – музыка, а не инструмент
Элизабет не вызывала меня в школу всю оставшуюся неделю. Но я пришел на весенний концерт в пятницу вечером, несмотря на стоимость билета в три бакса. Было любопытно, как поживают гангстеры-сузафонисты.
Даже не знаю, чего я ждал. Мэрайза, Кейли и Джаред сидели на своих местах в оркестре и играли хорошо. Насколько я могу понять. Акустика в спортзале школы Кингмэна отвратительная, особенно с моего места, в заднем ряду. Но Дэвид Гаррет, похоже, был доволен учениками, как и все остальные родители и бабушки с дедушками. Оркестр не раз вставал кланяться в ответ на аплодисменты, а «Звезды и полосы навсегда» даже на бис сыграли.
Но у меня было четкое ощущение, что это лишь подготовка.
Соло на тубе в исполнении Мэрайзы было отличным, даже в убогой акустике спортзала. Не понимаю, как ей удавалось сделать каждый звук этого китового пердежа даже лучше, чем в репетиционной. Но у нее получилось.
Когда отыграли выход на бис, а Гаррет с оркестром выслушали аплодисменты, Элизабет поднялась со своего места в первом ряду и повернулась лицом к зрителям.
– Еще раз поблагодарим «Кугар Бэнд»! – крикнула она, и все зааплодировали и заулюлюкали. – Теперь для тех, кто может немного задержаться, ежегодная распродажа выпечки и обед с барбекю на стоянке школы, на заднем дворе. Мне сказали, что у некоторых членов оркестра есть для нас сюрприз.
Я остался на месте, пока оркестр собирался, а остальные выходили. Почти все шли на задний двор, похоже, в этом году распродажа выпечки действительно пойдет хорошо. Но я не собирался оставаться. Просто ждал, пока все выйдут и можно будет пройти к другой двери.
А потом заметил, что оркестранты складывают инструменты рядом со складными креслами в дальнем конце спортзала. И рядом с растущей горой инструментов стоят Донни, Тайлер и помощник шерифа Бизвэкс.
Надо выяснить, в чем тут дело.
Когда последние из оркестрантов положили кофры, я прошел с заднего ряда через весь спортзал. Голова Эрнеста едва заметно повернулась в мою сторону.
– Смирно, джентльмены, – сказал Эрнест, когда я подошел ближе. Парни прижались спинами к сложенным креслам и поглядели вверх и вдаль.
– Заместитель шерифа, – сказал я, проходя мимо и протягивая руку. – Не виделись с утра понедельника, думаю, дай, поздороваюсь.
Эрнест
– С чего бы я тебя помнить должен?
Я опустил руку.
– Может, и нет. Я Мэтью Маркс. Обе фамилии на «экс» кончаются, приятели по алфавиту.
Эрнест опустил голову и мрачно глянул на меня поверх темных очков.
– Не бывает, – сказал он. – Есть что-то, чем могу помочь? А то у меня дела.
– Вполне понимаю, – ответил я. – Эти ребята вызвались добровольцами, помогать оркестру?
Эрнест кивнул.
– Именно так. А еще в ближайшем будущем они будут делать все, о чем я их попрошу, вплоть до чистки ботинок и ремонта машины. Сами вызвались это делать, чтобы послужить блестящим примером для всех молодых парней округа Кингмэн, желающих и дальше дышать воздухом свободы и иметь хоть какой-то шанс играть в футбол в следующем сезоне. Это правильно, джентльмены?
– Да, сэр, – в унисон ответили Донни и Тайлер.
Я не удержался от ухмылки. Жаль, что не слышал разговор Гаррета и Эрнеста, когда тот снял с него наручники. Видимо, Донни и Тайлеру предоставили выбор между арестом и покаянием. Не знаю, уверены ли они до сих пор, что правильный выбор сделали.
– Что-то смешное, мистер Маркс? – спросил Эрнест.
– Нет, сэр, – ответил я, качая головой. – Просто хотел поздоровкаться.
– Понял, – сказал Эрнест, приподнимая очки. – Возможно, больше ничего не захочешь сказать. А то что-то голос больно знакомый.
Я отдал ему честь, как и в прошлый раз, а затем развернулся и пошел к двери.
Но увидел Элизабет и Гаррета у задней двери. Элизабет махала рукой, подзывая меня.
Сделать вид, что я не заметил, не получилось бы, и я подошел.
– Не думаю, что вы официально знакомились, – сказала Элизабет очень быстро, как всегда в тех редких случаях, когда нервничала. – Мэтью Маркс, это Дэвид Гаррет. Дэвид, я и Мэтт раньше были женаты.
Мы с Гарретом пожали друг другу руки.
– Я тоже женат был, – сказал он.
– Но не на Элизабет.
– Повезло меньше.
– Пока не бранитесь? – спросил я, глядя на Элизабет.
Она возвела глаза к небу, будто молясь о силе духа.
– О’кей, это к делу не относится. А сейчас я хочу пирога. Дэвид?
– Иди пока, – сказал он. – Я бы хотел чуть-чуть поговорить с мистером Марксом наедине.
Глаза Элизабет расширилсь.
– О, это очень плохая мысль.
– Обещаю вести себя хорошо, – сказал Гаррет.
Я улыбнулся ему понимающей улыбкой.
– Я тоже, как он.
Элизабет подняла руки, сдаваясь.
– Здесь заместитель шерифа. Так, на всякий случай говорю.
И она вышла.
– О’кей, – сказал Гаррет. – Я тебя узнал, даже без черной краски на лице.
– Я догадался.
– И могу предположить лишь одну причину, по которой ты там оказался. Ты следил за мной и Элизабет. И пришел туда следом за нами.
Мне даже в голову не приходило, что Гаррет может о таком подумать. Я открыл было рот, чтобы сказать, что он ошибается, и вдруг понял, что лучше позволить ему остаться при этом мнении.