Крутая тусовка
Шрифт:
По дороге в 16-й округ она снова подумала о Марине и об ее женатом любовнике. Сколько же раз она сама соблазняла, а потом бросала какого-нибудь типа, который, ухаживая за ней, неумело старался скрыть обручальное кольцо? Это было как игра: Софи особенно нравилось изводить именно таких мужчин. Их она считала ответственными за свою почти полную фригидность, за свою неспособность желать другого.
Она вспомнила, как впервые в жизни занималась любовью. Одна подружка по лицею пригласила Софи переночевать у нее дома. Они поужинали в ресторане, потом на десерт к ним присоединился черноволосый атлет. Его звали Тьерри, он уже два года гулял с Бетти. Та глядела на него влюбленными глазами. А он глаз не сводил с нее, Софи. Она была совсем еще юной, не разбиралась в сложившейся ситуации, делала вид, что ничего не замечала, говорила на разные, ничего не значившие темы. Наконец, заплатив по счету, он сказал ей прямо: «Знаешь, Бетти любит также и девочек…» Софи была ошарашена и не знала, что на это ответить. Посмотрела на подружку, та ей улыбалась. Они зашли взять напрокат какой-то фильм, а затем отправились ночевать у Тьерри. Когда они смотрели телевизор, он начал ее лапать. Неужели Бетти такое могло нравиться? Затем они прошли в спальню, пальцы Бетти стали гладить ее грудь. Тьерри запустил руку в промежность подруги, которая прерывисто дышала ей в шею. Софи попыталась было их отстранить, но тут четко услышала, как Бетти сказала Тьерри: «Она меня не хочет, может быть, она хочет тебя?» Но Софи вообще ничего не хотела, только спать. Бетти вышла из спальни, и она почувствовала, как на нее навалилось сильное тело Тьерри. И только тут он понял: она была девственницей. Но это ничуть не остановило его порыв. Он шепнул ей: «Это у тебя впервые? Тогда сделаем все нежно…» И тогда она пролила кровь, не испытав никакого удовольствия, кроме боли, на простыню незнакомого человека. Потом ей пришлось целый год ощущать на себе странный взгляд подруги. Подруги, чьи стоны она слышала, когда та лежала на коврике салона, вся возбужденная, когда Тьерри овладевал ею. Тот при этом повторял: «Тебе это нравится, да, дикарка?»
Софи этововсе не понравилось, и она упросила родителей перевести ее на следующий учебный год в другой лицей. Но память обо всем осталась.
Было уже темно, но она не заметила, как наступила ночь. Оставив свой внедорожник на стоянке, она вошла в лифт. Оказавшись дома, она поцеловала и погладила свою статуэтку, затем надела черное с серебристым оттенком платье, туфли в тон и кофточку изо льна. Было уже 21.30: пора возвращаться на канал «Премиум» и присоединиться к избранным гостям шефа. Снова сев в машину, она включила чуть ли не на полную громкость музыку группы «Роллинг стоунз» и вздохнула: и зачем только она согласилась туда пойти? Ей было ровным счетом наплевать на эту певицу! Лучше бы она легла в постель, включив хороший компактный диск и взяв в руки стакан вина, чем умирать от скуки с этими знаменитостями.
И громко сказала самой себе с некоторой досадой:
— На приемах у Серра никогда ничего не происходит…
Эрве Ролле, продюсер телепередач,
Марко Гез, специалист по рекламе,
Женнифер Лебрен, топ-модель
Когда он открыл остекленевшие глаза, было уже одиннадцать часов. Эрве Ролле приподнялся на локте и выругался, распрямляя руки. На левом плече он почувствовал некоторое сопротивление: на нем лежала копна белокурых волос, переходивших в хрупкую шею. Ролле осторожно высвободил руку и еще немного приподнялся, чтобы посмотреть на лежавшее поверх простыней белое тело с шелковистой кожей. Взгляд задержался на паре круглых ягодиц, и он отчетливо услышал легкое посапывание. Он потряс головой, чтобы собраться с мыслями, и наконец вспомнил, что было накануне: хорошая попойка у одного автора ситкома, который праздновал выход своей пятисотой серии. Шампанское было хорошее, шлюхи были очень кстати. Для него все, что было большим, белым и женского пола, относилось к разряду шлюх. Эрве Ролле был успешным продюсером, это он открыл французам телевизионное реалити-шоу. Это указывало на то, что у него был хороший вкус. И этот хороший вкус проявлялся в выборе любовниц, которые пролетали через его постель со скоростью, превышавшей скорость падения метеоритов.
То утро не было исключением. С присущим ему классом он подул своим зловонным дыханием на разметавшиеся по подушке волосы, чтобы посмотреть на лицо, которое они скрывали, и легонько шлепнул ладонью по левой ягодице. Выведенная из алкогольной комы, девица вскочила и удивленно вскрикнула. «Эй, милашка, ты опаздываешь на поезд!» — сказал ей Ролле, медленно вставая с кровати и даже не удостаивая ее взглядом.
Оглушенная, еще не до конца проснувшаяся, блондинка, покачиваясь, побрела через комнату освежиться, не отдавая себе отчета в том, что даже не знала, где находится ванная. Эрве, словно догадавшись об ее намерениях, крикнул перед тем, как выйти из комнаты: «Душ направо до конца. Но поторопись: мне надо успеть на встречу!»
Голый, как червь, но покрытый волосами, как плюшевый орангутанг, прикрыв полотенцем семейную реликвию, которая могла бы стать довольно скудным наследством, он неуверенными шагами направился на кухню, нажал на кнопку кофеварки и открыл шторы. Яркий утренний свет ослепил его, он закрыл глаза ладонью, развернулся, ударившись при этом мизинцем правой ноги о ножку низкого столика. Все согласятся: больнее быть не может. Поток его ругани мог навести на мысль, что пробуждение не стало сладким. Наклонившись к конечностям, зажав рукой ушибленную фалангу пальца, сквозь свои грязные космы он вдруг увидел две длинные ноги на высоких каблуках. Моментально разогнувшись, он вперил взгляд в девицу. У нее была симпатичная мордашка, платье, на пошив которого были затрачены минимальные средства, если судить по его метражу, по возрасту ей можно было бы дать лет 18, если не быть слишком наблюдательным. На руке у нее висел плащ цвета красной карамели, а на лице играла сочувственная улыбка. Ролле, не осмеливаясь пока поставить ногу на пол, стал рыться в памяти, но ничего не мог поделать: имени ее он так и не вспомнил.
— Ты… закончила? Если хочешь поехать на такси, стоянка в двухстах метрах отсюда. И не забудь надеть трусики, иначе их тут же заберет моя консьержка. Она уже собрала великолепную коллекцию!
— Меня зовут Кандис, — негромко произнесла блондинка.
— Да?
— Ты должен мне 500 евро. Беру с тебя меньше, чем обычно, потому что я заснула. Обычно я у клиентов не сплю.
В голове у самого известного продюсера Европы в этот момент была мешанина из удивления и недоверия. Он даже воскликнул:
— А ты знаешь, кто я?
Сцена была тем более пикантной, что Ролле, стоя голым посреди салона, выглядел не очень убедительно. Кандис не рассердилась, просто улыбнулась с досадой и сказала:
— Позавчера я переспала с Кристофом Миллером. Он напрасно старается смешить меня каждую неделю в своих передачах, скидки я ему не сделала. Разве не ты говорил, что все блондинки — шлюхи? Видишь теперь, ты не ошибся.
По-прежнему оглушенный, Ролле доковылял до своего пиджака, достал из кармана кожаное портмоне и вынул из него новенькую бумажку в 500 евро.
С удивительной быстротой Кандис схватила банкноту и сунула ее в лифчик с кружевами. Перед тем как закрыть за собой дверь, девица добавила:
— И не переживай, трусики я не забыла: я их никогда не ношу. Чао!
«Как придурок» — это выражение в тот момент очень подходило нашему продюсеру, — Ролле остался стоять неподвижно в вестибюле, держась за ручку двери и не прикрыв свое мужское достоинство.
Даже крепкий кофе не помог ему расслабиться. Он попался на удочку шлюхе, которая по возрасту годилась ему в дочери, и именно это его очень злило. Но перспектива обеда с двумя главными боссами канала «Премиум» стала лучиком света в его мрачном настроении. Он должен был подписать контракт на продолжительное реалити-шоу, а главное, намерен был добиться гарантий на то, что его кабинет будет находиться на двадцать первом этаже. Для него это было верхом успеха. Этот телеканал был наиглавнейшим в Европе: все просто мечтали попасть туда. Он там уже завоевал свое место под солнцем благодаря уже запущенным передачам, но он хотел заполучить вишенку с торта: только ему одному предназначавшийся кабинет на самом престижном этаже с табличкой с его фамилией на двери. Стоило ему только подумать об этом, как его охватывало возбуждение.
Когда он осознал, что ему до встречи в ресторане «Премиума» оставался всего час, он моментально надел все, что было на нем накануне, даже не удосужившись обратить внимание на запятнанную маслом рубашку и на брюки, под ремнем которых была белая полоска: пирожные и возбуждение плохо действовали на нашего приятеля. Но на неопрятность в одежде никто не стал бы обращать внимания, поскольку к этому все уже привыкли.
Удачно проведя деловой обед, Ролле вышел из здания «Премиума» посвистывая, не забыв бросить взгляд на девиц в приемной телеканала. Настроение у него стало совсем хорошим, когда он сел в такси, чтобы отправиться в отель «Крийон», чтобы выпить кофе с Марко Гезом и Женнифер Лебрен. Они втроем должны были окончательно обсудить одну рекламную кампанию. Развлечения ради Эрве занялся продюсированием рекламных роликов. И сумел уговорить участвовать в этом одного из самых талантливых режиссеров рекламы своего поколения, Марко Геза. А сниматься в рекламе должна была Жен, его приятельница по коктейлям. Лет пять тому назад она была в первой пятерке топ-моделей мира. Теперь, хотя на нее все еще был большой спрос и ей много платили, ее потихоньку вытесняли с подиума анорексичные малолетки, предпочитавшие амфетамин и кока-колу салатам с ветчиной, которые любили их предшественницы. Теперь она начала сниматься в кино. Но из-за того, что ее талант актрисы не получил широкого признания в среде Седьмого искусства, подобно тому, как любители классической музыки не признавали музыку Клейдермана, она не брезговала рекламой шампуня, средства против образования накипи, крема для загара или средств предохранения.
Бар «Гранд-отеля» был забит до отказа, но Ролле увидел своих приятелей, сидевших за столиком в глубине зала. Тишина этих мест сменилась многоголосым бессвязным шумом разговоров. Упав на обитую красным бархатом банкетку, он воскликнул:
— Но о чем же болтают все эти придурки? Им что, нечего делать, кроме того как сидеть после обеда в «Крийоне»?
— То же самое они могли бы спросить и у тебя, — ответил специалист по рекламе.
— С тобой все в порядке? — подключилась Женнифер, обращаясь к продюсеру.