Крутая тусовка
Шрифт:
— Так вот, ты первый узнаешь о том, что моя доля на рынке просмотра определена некорректно…
— Ты, наверное, сегодня заглядывал в словарь! Не стоит все же этим злоупотреблять, — с улыбкой урезонил его Марк.
— Я ничем и не злоупотребляю: на прошлой неделе эта доля равнялась 41 %, и я даже смог достичь показателя в 43 % к 21 часу 48 минутам. Тебе разве это не кажется некорректным?
— Скажем так: ты не можешь сравниться с сериалом « Эксперты» или « ФБР считает их пропавшими». Поэтому эпитет «некорректно» кажется мне слишком выразительным.
— Смеешься, я на прошлой неделе превзошел « ФБР», и это — только начало…
— Правильно. Продолжай.
— Все это приводит к совсем простому выводу…
Когда Кристоф Миллер сделал небольшую паузу, чтобы собраться с силами, Террьен сам произнес то, что тот собирался сказать:
— И все это для того, чтобы подвести меня к мысли о том, что ты хочешь повышения зарплаты.
— Да!
— Хорошо. Говоря твоим языком, не будем прибегать к уловкам: та сумма, что тебе платят, уже некорректна! Не думаю, чтобы Филипп согласился платить тебе больше. А если ты скажешь мне, что в таком случае найдешь себе другого нанимателя, это может сильно расстроить его. А ты знаешь, что бывает, когда он расстраивается?
Террьену нравилось говорить с Миллером, как учителю с учеником, потому что у него не было ни малейшего сомнения в том, что тот именно таковым и являлся, да к тому же учеником отстающим.
— Нет, а что он в этом случае делает: краснеет?
Кристоф не спускал глаз с директора программ, который встал, обогнул стол, наклонился к его уху и прошептал:
— Он занесет тебя в свой черный список.
Видя полувопросительный, полунапуганный взгляд Миллера, Марк Террьен широко улыбнулся и продолжил все так же шепотом:
— И не будет больше частных вечеринок на двадцать первом этаже, а будут только коктейли с горькой выпечкой в подвалах государственных каналов…
Кристоф Миллер с трудом проглотил слюну и вытаращил глаза, будто понял послание, а также то, что это послание было ужасно опасным.
— Ты хочешь мне сказать что-то еще? — спросил Террьен, но уже громко.
— Нет, но мне хотелось бы поговорить об этом позже. В конце концов, может быть, я мог бы вести еще какую-нибудь игру начиная с осени?
— А вот это — совсем другое дело. Ты прав, к этому мы еще вернемся. Но всему свое время, не так ли? Кстати, я слышал, что Форкари опять нанес удар. Вроде бы у него есть твои фотографии с девицей, которая ничуть не похожа на Рашель…
— Ах, этот папарацци вреднее пиявки! Но ничего опасного пока нет!
— Отлично, — бросил Марк, кивнув.
Террьен подошел к двери и протянул Миллеру руку, которую тот пожал несколько вяло, хотя и был доволен тем, что избежал худшего. Как ему в голову только пришло потребовать прибавки к жалованью: ведь у него, по-честному, достаточно средств на то, чтобы покупать себе костюмы у известных кутюрье и снимать молодых девиц из публики, участвующих в его передачах. Чего же он хотел еще?
«У тебя в штанах такой же дефицит, как и в голове, бедняга!» — подумал про себя Террьен, захлопывая дверь за телеведущим.
Был уже почти полдень, и руководители «Премиума» менее чем через час должны были встретиться с одним из самых крупных продюсеров французского телевидения. Эрве Ролле был грязным типом, как в прямом, так и в переносном смысле слова. Но люди одного круга хорошо понимают друг друга, как воры на ярмарке. Во всяком случае, делают вид, что понимают друг друга. Ресторан «Премиума» располагался на красивой террасе, возвышавшейся над Парижем. Пол, мебель, батареи отопления, зонты от солнца — все было изготовлено из мореного тикового дерева. Следовало признать: декор производил должное впечатление. Столики стояли на солнце, но несколько кустов в огромных кадках давали необходимую тень для каждого посетителя.
Для президента телекомпании всегда был зарезервирован столик, приходил он обедать или нет. Количество его гостей не имело значения. Стол имел хитрую приставку, и его можно было удлинить так, что за него могли усесться двенадцать человек. В тот день шеф-повар приготовил великолепную пикшу в соусе с маслом, ароматизированным кориандром. Она подавалась с приготовленным на пару картофелем, политым соусом карри. Сев напротив своего заместителя и Ролле в его вечно засаленной одежде, Филипп Серра поморщился:
— Эта новая кухня полностью отбивает у меня аппетит! Моя мать готовила пикшу с соусом бешамель, а сверху перед подачей на стол клала лимон. Можете ли вы мне сказать, для чего надо было добавлять такие ароматные специи и травы: это убивает вкус!
— Ну, меня это ничуть не волнует, — ответил продюсер, не поднимая головы от меню. — Я готов съесть свои трусы со всем, что в них находится!
Террьен посмотрел на Серра, который нахмурился и прокашлялся:
— Не знаю, наверное, я возьму филе. Уж там-то, по крайней мере, не должно быть неприятных сюрпризов…
— Я тоже склоняюсь к этому, — сказал Марк, положив меню рядом со своей тарелкой из белого фарфора, на которой была величественная буква «П», что значило «Премиум».
Когда принесли блюда, все трое мужчин были заняты горячими спорами по поводу эксклюзивности голландского проекта, заключавшегося в том, чтобы свести лицом к лицу женщину, отдававшую в конце жизни свои органы, и кандидатов на их получение.
— Проект этот слишком крут, — озадаченно произнес Филипп Серра. — Созрела ли Франция для просмотра таких передач? Мы спровоцируем ожесточенную полемику. Если мы такое покажем, то подставимся, а этого не хотелось бы. Хуже всего будет то, что телезрители отвернутся от нас…
— Да, с этим выходить в эфир пока слишком рано. Менталитет французов пока не готов смотреть в лицо смерти и играть с ней, — подтвердил его заместитель.
— Господа, господа, не забывайте о том, что вы проморгали четыре года тому назад, — напомнил Эрве Ролле. Рот у него был набит потрохами в горчице, подбородок лоснился от соуса.
— Проект «Большая квартира» не был таким крутым, таким провокационным, — ответил Террьен, не дав ему закончить фразу.
— В любом случае, в то время это было очень необычное телевизионное реалити-шоу, — возразил продюсер. — Тогда никто и подумать не мог, что телезрителей это заинтересует, и ваш конкурент погрел на этом руки. Сегодня вы плететесь в хвосте. Ваши пожиратели живых мух и ваши прыщавые певцы уже никого не интересуют. «Премиум» заслуживает того, чтобы показывать великие представления, стать смелым телевидением. Вы хотите оставаться номером одинв Европе? Тогда заставьте говорить о себе, постарайтесь опередить время!