Крутая тусовка
Шрифт:
Он встал с кресла, потянулся, как проснувшийся кот, и попросил секретаршу принести ему кофе. Сегодня вечером он проведет свое шоу, и это поднимало ему настроение. Чем меньше времени оставалось до его частного приема, тем больше ему нравилось играть роль всемогущего президента — генерального директора «Премиума».
В примыкавшей к его кабинету небольшой ванной комнате он смог принять душ, побриться и одеться к вечеру. Он не был кокетлив, но обожал красивые ткани, строгие, мягкие и хорошо сшитые костюмы. Его костюм висел на вешалке в целлофановом пакете после чистки. Ботинки с пряжками были начищены женщиной, которая занималась материальной стороной его повседневной жизни. Коричневый со стальным оттенком галстук был уже завязан, носки того же цвета были изготовлены из шелка, на толстой вешалке висела льняная рубашка.
Наконец Серра был готов. У него еще оставалось некоторое время для того, чтобы прочитать, написать и подписать кое-какие документы, а также просмотреть две-три пилотные передачи или сериалы, по которым его попросил высказать свое мнение директор программ. Он не очень любил этим заниматься. На самом деле Филипп Серра не любил телевидение. Театр, концерты классической музыки, чтение — это было его. Но маленький экран ненавидел. Не потому ли, что сам был одним из его самых активных актеров? А может быть, потому, что программы — особенно те, что шли по его каналу, — вызывали у него тошноту. Он вовсе и не скрывал того, что находился здесь только из соображений бизнеса. Именно поэтому Террьен по части программ обращался к нему только в случае крайней необходимости.
А как же тогда эти ежемесячные приемы, собиравшие самые сливки VIP? Серра организовывал их только ради того, чтобы воздать должное таланту артистов или журналистов. Нет, он знал, что был самым престижным из всех, и любил слышать это от тех, кто добился большого успеха, популярности, власти и богатства. Серра не был дураком, но он обожал лесть. Пробежав по списку гостей сегодняшнего вечера, он задрожал: Террьен все хорошо устроил, на приеме в его маленьких апартаментах будет весь мир. Он закрыл глаза и улыбнулся: как славно было править всем европейским миром средств массовой информации! Сегодня его ночь! Он это всем им покажет!
ВЕЧЕРИНКА МОЖЕТ НАЧИНАТЬСЯ…
Маленькие апартаменты на 21 этаже
«Как бы высоко человек ни поднимался, все равно он станет прахом».
Глава первая
Там находились сливки средств массовой информации, театра и политики. Хорошо дозированная смесь бесполезности, власти и денег. Руководитель самого крупного в Европе телеканала, Филипп Серра любил собирать в великолепном частном салоне своей империи тех, кто в данное время был «желанным»: людей, которые были впереди всех на сцене, на первых страницах газет. Эти эфемерные, но необходимые в нынешнем обществе персонажи были приглашены влиятельным Серра для того, чтобы повстречаться и поговорить за фужером шампанского «Дом Периньон».
Для того чтобы подняться на двадцать первый этаж высокого здания из стекла и бетона, надо было пройти личный досмотр. Никто не мог пройти через турникеты отделанного мрамором холла, не предъявив охране документ, удостоверяющий личность. Элегантные работницы ресепшена в темно-синих облегающих костюмах заносили имена посетителей и номера кабинетов, где их ждали, на электронные карточки, которые давали возможность войти в один из четырех лифтов.
Двадцать первый этаж вызывал у всех сказочные представления. Там вдоль стен пастельных тонов стояли внушительного размера глубокие светлого цвета канапе. В конце бесконечного коридора, петлявшего между кабинетами с мебелью из темного дерева, находился светлый зал с террасой из тикового дерева, привлекавший взгляды всех посетителей. Стилизованная мебель ждала всех, кто это заслужил, отдохнуть в тихой обстановке. Следовало подождать, когда шампанское начнет производить свой эффект, чтобы услышать там громкие разговоры, иногда слишком громкий смех, взаимные поздравления с обменом дружескими или недоверчивыми взглядами, это уж как получится в зависимости от обстановки.
Подобно ставшему на якоре у берега Сены большому кораблю, здание, где разместился канал «Премиум», господствовало над Парижем. Как в прямом, так и в переносном смысле. Из его огромных окон можно было окинуть взглядом всю столицу подобно тому, как люди осматривают настенную живопись, отойдя на нужное расстояние. Из кабинетов с полами нежно-голубого цвета выходили мужчины и женщины, чья жизнь зависела от мониторинга зрительской аудитории, то наполненные эйфорией, то убитые в зависимости от статистики, отраженной службой подсчета телезрителей.
Разрешая или запрещая доступ в свои студии, большой начальник «Премиума» и его заместители определяли, кто имел право на существование в старой Европе. Представители средств массовой информации, достойные руководители промышленных групп обладали отныне всей властью, даже возможностью так или иначе влиять на политику. В течение нескольких лет они установили контроль над векторами общественного мнения, начиная с пишущей прессы и заканчивая радиостанциями, включая сюда и живопись с телевидением, самым удобным инструментом манипулирования толпой. Редко кто мог жить без просмотра маленького экрана, намного более влиятельного, чем экран большой. Звезды кино соглашались играть в телефильмах, от которых раньше они с презрением отворачивались, знаменитые певцы пели в микрофон вместе с начинающими в реалити-шоу, знаменитые спортсмены становились телевизионными обозревателями в конце своей карьеры, мужчины и женщины из большой политики испрашивали милости распределителей телевизионного времени для того, чтобы воспользоваться драгоценными минутами выступления по телевидению.
Можно ли было удивляться с тех пор самодовольному поведению и довольной улыбке этого великого вождя по фамилии Серра во время организуемых им ежемесячно приемов для «достойных людей»? Как хищник, глава телеканала в ходе этих вечеров проводил чуть ли не медицинскую проверку своих гостей. Его взгляд переходил с одного приглашенного на другого, останавливался на каком-нибудь лице, а потом резко отводил взор, переводя его на следующего гостя. Однако тот, кого подчиненные называли Змеем, вовсе не имел необходимости чувствовать за собой хотя бы каплю вины. Вцепившись в свою популярность, знаменитости, которыми он манипулировал, были очень рады тому, что попали в число немногих избранных: некоторые из них готовы были пойти на убийство отца и матери ради того, чтобы только краешком ноги коснуться пола на этаже хозяина. Причем без тени сомнения, поскольку самые эгоцентричные из них любили тихо говорить, что « в этом месте следовало побывать». В ходе этих шикарных приемов работа каждого заключалась в основном в том, чтобы заставить говорить о себе как можно большее число гостей. Важные персоны полагали, что там они соприкасались с самой шикарной жизнью, которую судьба могла им послать: быть рядом с элитой, и даже больше — быть частью ее.
Служащая с ресепшена в синей униформе, делавшей ее очаровательной и безмолвной представительницей телеканала, провела рукой по своим белокурым прямым волосам, чтобы удостовериться в том, что ее прическа была безупречной: эту прическу пучок-банан она могла бы соорудить с закрытыми глазами. Тонким пальцем с накрашенным ногтем она поправила заколку. Ноги начинали гудеть от усталости. Стоя полтора часа по стойке «смирно» около буфета с застывшей улыбкой на красиво подкрашенном лице, она знала, что никогда не сможет привыкнуть к этой работе. Хотя прекрасно подходила для нее. Видимая расслабленность была ее второй натурой. Ей удавалось изображать на лице, как никому другому, то самоотреченное восхищение звездами, кутюрье, которым слепой господь дал возможность возвыситься над другими людьми. Мисс с пучком-бананом чувствовала, что за весь вечер ей не удастся раскрыть рта, даже для того, чтобы съесть хотя бы одно пирожное. Она была частью презентации, как и те гости, которых она должна была обслуживать, но с одной лишь разницей: она могла наблюдать за ними, а вот они ее даже не видели.
Справа, рядом с королевским букетом из белых лилий, она увидела Кристофа Миллера, модного ведущего телеканала, фата с юмором школьника, подмигивавшего девицам так, как обычно бросают уткам куски зачерствевшего хлеба. Этот болван собрал большую аудиторию зрителей и тем самым добился права находиться в этих апартаментах. У Миллера был любопытный тик: он постоянно поднимал пальцем на переносице несуществующие очки. Эта старая привычка сохранилась у него с тех пор, когда он их носил. Его продюсер, для того чтобы очки не стали «тенденцией», велел ему носить контактные линзы, когда тот только начинал карьеру. Как лошадь-качалка, любимый телеведущий домохозяек переминался с ноги на ногу и никак не мог остановиться.