Крутой поворот (Повести, рассказ)
Шрифт:
– Но какой-нибудь автомобиль мог выехать на Приморское шоссе и после Солнечного… В центре поселка Репино, например?
– Здесь нам повезло. Мы почти уверены в том, что в момент катастрофы на отрезке Солнечное - граница Зеленогорска других автомашин не было. Инспектор ГАИ в Зеленогорске, получив предупреждение из Солнечного, ждал нарушителя и внимательно следил за дорогой. Машин не было. Минут десять. И водитель первой появившейся после этого перерыва машины - зеленогорской продуктовой - сказал инспектору, что на сорок девятом авария. Разбилась и горит «Волга». Он также сказал, что несколько шоферов с подъехавших автомашин пытаются погасить огонь и уже вызвали «скорую помощь». Представляешь теперь поле битвы?
– Представляю, - вяло сказал Игорь Васильевич.
– Только уж больно не нравится мне одно ваше словечко, товарищ следователь.
– Что за словечко?
– насторожился Кондрашов.
– «Почти». Маленькое словечко «почти» приводит иногда к большим казусам.
– Ну, извини!
– усмехнулся Василий Сергеевич.
– Мы в прокуратуре не боги. Нам до угрозыска далеко.
Корнилов не обратил внимания на язвительный тон Кондрашова и сказал задумчиво:
– Значит, если предполагать умысел… - Он вдруг замолчал, словно потерял нить рассуждения, и нахмурился.
– А не могли ему перед выездом из города дать сильную дозу снотворного?
– Могли, - сказал прокурор.
– Но не дали. Экспертиза установила бы.
– Может, залепили ему кирпичом в ветровое стекло?
– Горячо, Игорь! Именно - залепили. Только не кирпичом, а булыжником, - сказал Василий Сергеевич.
– Когда проводили повторный осмотр автомобиля, обратили внимание на камень в салоне. Он тоже закоптился при пожаре. В первый раз этому не придали значения. Камень и камень! Может быть, подумали, что Горин возил его с собой, - он засмеялся.
– Зря иронизируешь!
– рассердился Корнилов.
– Водитель действительно мог везти его с собой.
– На всякий случай?
– Да, на всякий случай. Может быть, и для обороны - ехал-то почти ночью. Может, чтобы подложить под колесо, если что-то с машиной случится.
– Молодец, молодец… - Кондрашов поднял ладони над столом.
– Я потому и пришел, чтобы все твои «может быть» выслушать. Прокурор города специально просил твоего шефа подключить подполковника Корнилова к этому делу.
– Увидев, что Игорь Васильевич хочет что-то возразить, Кондрашов сказал мягко, почти ласково: - Игорек, не ерепенься. Шутки шутками - дело по твоей части. Я, когда о тебе думаю…
– Думаешь все-таки?
– Думаю, подполковник, думаю. И не так уж редко. И всегда представляю, как тебе трудно служить в уголовном розыске. По каждому делу ты ставишь перед собой столько вопросов, стараешься залезть так глубоко, что я просто диву даюсь: почему вдобавок к этому ты еще и быстро справляешься? Как правило…
– А ты что ж, считаешь, надо работать по-другому?
– заинтересованно спросил Корнилов.
– Ну-ка, ну-ка, разоблачайтесь, товарищ следователь!
– Я считаю, что может быть разный стиль работы. Люди-то ведь разные. Один может глубоко пахать, другой не может, зато быстро бегает.
– Пусть учится. Все должны и пахать глубоко, и бегать быстро.
– Вот именно! Поэтому я и думаю, что тем, кто с тобой работает, еще труднее, чем тебе самому…
– Ну ты философ!
– покачал головой Корнилов.
– Чувствуется научная подготовка… А что, мои сотрудники жалуются? Или ты дедуктивно определил?
– Дедуктивно, - сказал Кондрашов.
– Займешься делом? Ох, как не нравится мне оно! Вот почитаешь заявление Горина - призадумаешься! Знаешь, мне чисто по-человечески неприятно было с ним знакомиться. Такой у них на теплоходе бедлам. Серьезные обвинения покойный старпом выдвинул. И главное - убедительные. Особенно в отношении капитана. Их, конечно, проверять надо - искать подтверждения. Но мы найдем. Не сомневаюсь!
– Он вздохнул и украдкой посмотрел на часы. Чуть оттопырил нижнюю губу.
– Вообще-то, если быть до конца принципиальным, такие обвинения надо публично предъявлять. На общем собрании. Люди бы поддержали. И все сразу стало бы ясно.
– Ну, знаешь, не в каждом коллективе вылезешь на собрании правду-матку резать. Кое-где и заклевать могут.
– Верно, верно, - согласился Кондрашов и снова покосился на часы.
– Ты что ерзаешь?
– усмехнулся Корнилов.
– Адмиральский час подходит?
Кондрашов виновато покрутил головой.
– Да знаешь… Старая язва… Мне врачи предписали строго по часам есть… - Он поднялся.
– Меня эта история за живое задела, Игорь. Понимаешь, приходит письмо с такими обвинениями… - Василий Сергеевич замялся, не находя нужного определения.
– Ну как тебе объяснить… Грубо говоря, тюрьма капитану и его компании не грозит, хотя чем черт не шутит! Может, потом и выявится что-то еще более серьезное… А старпома убивают. Что ж это за люди, а? Ну, ну, не спорь, - сказал он, почувствовав, что Корнилов не согласен с ним.
– Я специально беру самую крайнюю версию. Ведь именно ее тебе предстоит проверить.
– Я, Вася, всегда все версии проверяю, - сказал подполковник хмуро.
– Пора бы тебе привыкнуть!
– Ну и ершисты вы, товарищ подполковник! Стареем, что ли? Все ворчишь, ворчишь!
– Кондрашов поднял со стола папку с делом.
– Ты, Игорь, попроси копию с заявления Горина снять - оригинал я себе оставляю. Нам он для проверки необходим.
Корнилов вызвал секретаря.
– Варя, срочно отпечатай.
– И еще нельзя забывать про хулиганов, - сказал Кондрашов, прощаясь.
– Напился какой-нибудь хам и швырнул камнем. Круши частных владельцев, - он протянул руку.
– Привет! Будем держать друг друга в курсе…
Корнилов кивнул.
«Да, похоже, дело непростое. Если только это не случайная авария, - подумал он, когда следователь ушел.
– Но ведь и ее, случайность, надо доказать. Чтоб не висела тень над людьми…»
3
Днем Игорь Васильевич заехал на полчаса домой. Пообедать. Это случалось редко, и мать была рада. Она села напротив него и, глядя, как он с аппетитом ест борщ, рассказывала, что с утра ходила на Сытный рынок. Уже продают скороспелку. Но дерут, не приведи господь. По рублю. И пучок зелени - рубль. Дешевле рубля ничего но купишь, сокрушалась мать. Эдак никакой зарплаты не хватит.
– А ты, мама, в магазинчик, в магазинчик, - улыбался Корнилов.
– Или Оле позвони в поликлинику. Она пойдет с работы и принесет что нужно.
– В магазинчик!
– проговорила мать.
– А ты сам хоть раз за последний год заходил в магазинчик?
«А ведь она права!» - подумал Игорь Васильевич.
– От твоей магазинной картошечки больше половины в помои идет. Ее не натаскаешься. Ты у меня большой придумщик, - продолжала мать.
– Это ж надо - позвони Оле! Да если после службы по магазинам ходить - вечера не хватит.