Крутой поворот (Повести, рассказ)
Шрифт:
Дверь на веранде была взломана самым примитивным способом - отжата лопатой. Старая лопата валялась тут же.
– Лопата ваша?
– спросил Игорь Васильевич.
Наталья Николаевна кивнула.
– Ищи не ищи, на этой лопате никаких отпечатков не найдешь, - сказал эксперт. Потом он обработал ручку, дверь с веранды в комнату.
Корнилов прошел в дом. Комнаты выглядели уютно и красиво. Совсем не ощущалось налета сезонности, так характерной для дачи. Хозяева сделали все, чтобы чувствовать себя как в городской квартире. Сразу угадывалось присутствие моряка. Окно в одной из комнат, сооруженное из старинного штурвального колеса, морской хронометр на стене, модели парусников на шкафу. И большая цветная фотография красавца теплохода на фоне какого-то экзотического города с пальмами. Игорь Васильевич подошел поближе и прочитал название лайнера: «Иван Сусанин».
Подробный осмотр дома дал кое-что интересное. Два ящика письменного стола были взломаны, бумаги, хранившиеся там, ворохом валялись на столе и на полу. Остальные ящики, по словам Натальи Николаевны, муж никогда не запирал. Но и там все было перерыто. Не требовалось особой наблюдательности, чтобы увидеть беспорядок и в небольшом книжном шкафу. Некоторые книги, снятые с полок, лежали на шкафу, другие были перевернуты. Но самой интересной находкой оказались окурки сигарет в большой раковине, служившей пепельницей. Раковина эта стояла на маленьком столике рядом с креслом. Окурков было много, и все от сигарет «Филипп Моррис». А по утверждению Гориной, ее супруг курил только «Новость».
– Мы жили очень экономно, - сказала Наталья Николаевна.
– Долго откладывали деньги на «Волгу», потом Юра решил как следует обставить квартиру и дачу.
Корнилов промолчал. Горина, наверное, истолковала его молчание как недоверие к ее словам и добавила:
– Вы не подумайте, что я ввожу вас в заблуждение. Дача досталась мне от папы. Юра хоть и зарабатывал немало, но ему очень хотелось создать комфорт. Даже вещи, которые он привозил из плавания, мы сдавали в комиссионный…
«То-то она от кольца отказалась. Даже представить не может, что такая дорогая вещь принадлежит ее мужу. Но кому же?»
– Да, «Филипп Моррис» - хороший подарочек, - радовался Бугаев.
– Это вам не «Беломорканал»! Но столько накурить! Хорошему курильщику - и то не меньше двух-трех часов понадобилось бы!
– Из друзей и знакомых Юрия Максимовича никто не курил такие сигареты?
– спросил Игорь Васильевич Горину.
– Не знаю. Я не обратила внимания.
– А капитан курит?
– Курит.
– А Юрий Максимович много курил?
– Да, больше пачки в день.
«Значит, курильщик «Филиппа Морриса» дымил здесь один, - решил Корнилов.
– Может, и не один, но без хозяина».
Они вышли из дому.
– Ну вот, сейчас отправим вас, Наталья Николаевна, в Ленинград. Вместе с Дмитрием Терентьевичем. А мы с товарищами побродим по окрестностям, подышим воздухом.
– А как же вы доберетесь?
– спросила Горина.
– У местного начальства машину позаимствуем!
– сказал Корнилов.
– А вам большое спасибо.
На этот раз Наталья Николаевна села на заднее сиденье. Машина тронулась, и Игорь Васильевич вдруг увидел, как она закрыла лицо руками и, по-видимому, заплакала. Но взревел мотор, и ее рыданий не было слышно.
– У вас нет, товарищ подполковник, такого предчувствия, что окурочки эти приведут нас к интересному человеку? И что вообще кое-какая логика начинает проявляться… - удовлетворенно сказал Бугаев.
– Все эти штучки, - он кивнул на дачу, - сплошное любительство. А сигаретки…
– Сигаретки всякие могут быть, - возразил Корнилов, - помнишь «автомобильное» дело? Федяша Кашлев специально чинариков чужих принес.
– Ну-ну!
– насмешливо откликнулся Бугаев.
– Целую пепельницу чинариков «Филиппа Морриса» не каждый додумается припереть! Где их насобираешь?
– Да я разве возражаю?
– проворчал Игорь Васильевич.
– Серьезные улики. Серьезные. Но нельзя же так сразу и согласиться! Может быть, кто-то некурящий принес с собой пачку, чтоб следствие по ложному пути направить.
– Два часа дымил?
– Отставь. Давай делом займемся.
Корнилов огляделся. Неподалеку стояла еще одна дача, большая, двухэтажная, крашенная коричневой краской. А за соснами, метрах в пятистах, виднелся голубенький домик.
– Давай, Семен, пойдем спросим соседей. Может, видели кого-нибудь возле дачи Гориных, узнаем, давно ли он сам приезжал. А про сигаретки нам Иван Иванович завтра все разобъяснит.
– Корнилов подмигнул эксперту, сидевшему на лавочке у забора.
– Разобъясню, - лениво отозвался Иван Иванович.
– И не только про сигаретки, но и про «пальчики», которые на письменном столе нашел. Вот только когда сегодня мы домой попадем? Я даже жену не предупредил.
– А если не попадешь - не беда, - засмеялся Бугаев.
– У меня тут, в Рощине, такие девчонки есть знакомые…
– Эх, Семен!
– осуждающе сказал Корнилов.
– Если бы ты работал так же, как болтал. Давай двигайся. Я пойду в этот дом, - он кивнул на двухэтажный, коричневый.
– А ты подальше. Все-таки молодой, тебе пройтись полезно.
В саду большого дома играли в бадминтон два мальчика. Один лет десяти, а другому, наверное, было не больше шести. Оба белесые - таких в деревне называют сивыми, оба усыпанные веснушками. Увидев Корнилова, старший спросил:
– Вы, дяденька, к папе?
– Угу, - ответил Игорь Васильевич.
– Он дома?
– Дома!
– ответили ребята хором.
– Проводите к нему?
Маленький взял Корнилова за руку, а старший шел впереди, открывая двери.
Дом был просторный и добротный. Внутри нештукатуренный, некрашеный. Так хороши были чуть потемневшие струганые бревна стен, дощатый, покрытый лаком потолок, что подполковнику пришла неожиданная мысль: «Имел бы я дачу, сделал бы так же».
– Папа, к тебе дяденька пришел!
– сказал старший сын, отворяя двери в одну из комнат.
– Это ты, Петро?
– спросил мужчина, сидевший за большущим столом, и обернулся.
Корнилов сразу понял, что мужчина слепой. Его широкое скуластое лицо было все изборождено шрамами и синими рябинками. «Он него, конечно, многого не узнаешь, но, может быть, жена дома…»
– Нет, я из милиции, - сказал подполковник.
– Хотел просто кое о чем вас спросить. Меня зовут Игорь Васильевич.