Крутой поворот (сборник)
Шрифт:
— Интересно то, — с нажимом сказал Замятин, — что ночью третьего августа в нашей сберкассе испортилась сигнализация. Дважды патрульная машина выезжала. Мы даже милицейский пост там оставили…
— Та-а-к… — рука Игоря Васильевича с зажигалкой замерла на полпути к сигарете. — И что же случилось с сигнализацией?
— За день до этого был штормовой ветер. Около сберкассы, на старой липе, сломало большой сук…
— А он упал, — подхватил полковник, — на провода сигнализации?
— Тебе уже доложили? — удивился Замятин.
— Кто мне докладывал? — раздражаясь от слишком спокойного тона коллеги, сказал Корнилов. — Если я узнаю, что известный взломщик ночью выходит из квартиры с полным набором инструментов, а в пяти километрах находится сберкасса, где работает кассиром его приятельница, попробуйте убедить меня, что сигнализация в этой сберкассе выведена из строя штормовым ветром!
— У нас не было сведений о Буре…
— Ладно, — полковник махнул рукой и наконец прикурил. — С этим ты разберешься позже. Вызови сейчас Аникина. Он как раз и должен был повидаться с этой кассиршей. Только я подумал и решил — преждевременно. А вдруг?..
— Да, чем черт не шутит… Правильно решил. Хочешь, чтобы мы понаблюдали за ней?
— Хочу. И еще хочу сейчас встретиться с ее заведующей.
— Знаю такую, — сказал Замятин. — Женщина, как говорится, приятная во всех отношениях. — Он улыбнулся. — И финансовый работник прекрасный. Серьезная баба.
— Аникин меня к ней и проводит…
— К ней и я тебя проводить бы мог, — бодро начал Замятин, но тут же лицо его омрачила неприятная мысль. — Эх, нет! Я не смогу — несколько дач у нас в районе обокрали. Когда ты пришел, майор мне докладывал как раз об этом. Надо закончить разговор. А так бы проводил — мы с Зоей Петровной в одном доме живем.
Замятин снял трубку телефонного аппарата:
— Коровкин, Аникин у тебя? Пускай ко мне зайдет.
Участковый инспектор Аникин понравился и Корнилову. Хорошее открытое лицо, прямой взгляд. Он представился без подобострастия и без залихватской развязности, чего так не терпел полковник. Игорь Васильевич пригласил его сесть.
— Озадачили мы вас сегодня? — спросил он, внимательно разглядывая лейтенанта.
— Да, честно говоря, — кивнул Аникин. — Я специально к сберкассе пораньше пришел. Думал Рогозину на улице перехватить. Чтобы у других сотрудников пересуды не возникли… — Он попытался улыбнуться, но улыбка получилась у него вымученная.
— Что-нибудь не так получилось? — спросил Корнилов. Он почувствовал за этой улыбкой мучавшее Аникина беспокойство.
— Колокольников пропал, — тихо сказал участковый, побледнел и непроизвольно так сжал сцепленные пальцы, что они хрустнули.
— Что значит пропал? — спросил Корнилов.
Аникин молчал, собираясь с мыслями.
— Павел Сергеевич! — подал голос Замятин. — Ты чего молчишь?
— Сейчас, товарищ начальник… Я сам только что узнал. Жена его внизу у дежурного сидит, плачет.
— Да, может, еще рано плакать-то? — усомнился Корнилов.
— Сегодня днем Колокольников встретил в Зеленогорске на вокзале мужчину. Того, который на месте катастрофы потерянное сверло искал… Мужчина ждал электричку на Ленинград. Колокольников тоже взял билет и поехал за ним.
— Откуда это известно? — спросил Корнилов.
— Он рассказал на вокзале одному знакомому, просил, чтобы тот сообщил жене. Пока, мол, они до города доедут, в Ленинграде милиционеры их уже встретят. А знакомый — болван! — не выдержал Аникин. — Зацепился за пивной ларек, да только к вечеру и вспомнил.
Корнилов посмотрел на часы. Было без десяти восемь. Спросил Аникина:
— Какой электричкой они ехали?
— Пятнадцать десять.
— Домой в Ленинград жена звонила?
— Несколько раз звонила, не отвечает телефон. Жена всех знакомых на ноги подняла.
— Никаких примет этого человека Колокольников своему знакомому не передал?
— Он незаметно показал ему этого человека… Только знакомый… — Аникин безнадежно махнул рукой. — К утру, может, проспится. А может, и нет. Пьян в стельку.
Корнилов вспомнил свой разговор с Колокольниковым, когда тот никак не мог выдавить из своей памяти ни одной существенной приметы подозрительного мужчины, и подумал: «А встретил — сразу узнал. Иначе не поехал бы за ним».
— Что, хотите делайте, а этого пьянчужку через час на ноги поставьте! — разозлился Корнилов. — Пригласите врачей! Они знают, как с алкашами обращаться. Нашатырь, пару клистиров… Понятно?
— Понятно, товарищ полковник, — сказал Аникин.
— Петр Андреевич, распорядись вызвать в отделение «скорую». Лейтенант меня сейчас к завсберкассой проводит и вернется. И пусть едет с врачами к свидетелю. Адрес-то знаете?
— Так точно.
— Скоро сюда подойдет Бугаев. От профессорши вашей…
— От Блошкиной, — напомнил Замятин.
— Вот-вот! Введите его в курс дела. Пускай позвонит на Литейный. Поднимет ребят на поиски Колокольникова. Машину для него найдете?
— Найдем, — кивнул Замятин.
— А то пускай меня дождется, — Корнилов тяжело поднялся с кресла. — Поехали, лейтенант.
11
— Вот ее дом, — показал Аникин на стоящее в осадку желтое четырехэтажное здание с эркерами. — Квартира семь. Третий этаж. Живет с мужем и дочерью.
— Проедем метров сто, — попросил Корнилов шофера. — Чтобы не маячить перед окнами.
«Волга» остановилась у небольшого скверика рядом с почтой. Корнилов попросил шофера:
— Отвези лейтенанта в райотдел и вернешься. Жди на том же месте. — Он еще хотел сказать Аникину, чтобы позвонили, если будут новости, — наверняка у заведующей сберкассой есть телефон, — но машина уже тронулась. Корнилов досадливо махнул рукой, но тут же подумал: «Ладно, долго я здесь не задержусь…»
Дверь ему открыла девушка лет двадцати. У нее было узкое лицо, тонкий, чуть раздвоенный на самом кончике нос, русые волосы, уложенные копной на затылке. Вот только цвет ее больших глаз он не успел разглядеть — в прихожей было темновато.