Шрифт:
Владимир Моргунов
ЗАПИСКИ АРБАЛЕТЧИКА
Сергей освобождается никак не раньше шести вечера, это меня очень устраивает. Его мать тоже на работе, а сестра в институте. Через десять минут я подъезжаю к дому. Точнее, оставляю мотоцикл на площадке перед магазином «Тысяча мелочей». Скамейки перед нужным подъездом пусты, отсюда это хорошо видно. Ну, слава Богу. Набросив хитрый хомутик на руль мотоцикла и защелкнув его, я прихватываю чемоданчик и отправляюсь к подъезду.
Стараясь двигаться расслабленно и неторопливо, отпираю дверцу распределительного
Вот здесь подсоединяется телефон квартиры Сергея. Штучка, не больше чем батарейка «Крона», повисает на контактах. Не стоит зажимать слишком сильно, все равно завтра придется снимать. То-то удивятся настоящие телефонные монтеры, если им придется осматривать щит сегодня. Очень нежелательный вариант, конечно…
Набирают номер. Торопливо записываю. Есть соединение. Ага, это его сестра, говорит с подружкой. Минут пятнадцать трепа, не такого уж и беспредметного, я узнаю, что подружка, кажется, «подзалетела». Потом мать Сергея разговаривает с каким-то мужчиной. И только где-то в половине седьмого включается мой друг. Но интересующего меня разговора все нет. Обманул или забыл? Придется напомнить. Я освобождаю одно ухо из наушников, подтягиваю к себе телефон и накручиваю диск, отмечая машинально, как каждая цифра «проходит» в наушниках. Все-таки здорово я научился узнавать номера на слух.
Трубку берет Сергей.
— Ну, ты мне можешь сказать что-нибудь утешительное? — спрашиваю я. — Брось валять дурака, неужели забыл?
Он вспоминает. Или делает вид, что вспоминает. Но я с него не слезу. Если он не блефовал, то, значит, дело это совсем простое — раздобыть «дурь».
Сергей набирает 5-3-5-9-8-2. Смотрю в записи — он его уже раз набирал перед этим, но тогда никто не ответил. Удивительно, до чего обязательный малый, никогда бы не подумал, и зря мне показалось, что он забыл что-то или не хочет…
Номер отвечает. Голос низкий, сипловатый, не очень приятный.
— Дело к тебе есть, — это Сергей после краткого приветствия.
— Что за дело?
— Одному моему знакомому порошок нужен.
— Какой порошок?
— Стиральный, ясное дело.
— Что за знакомый?
— Ты его не знаешь, но мужик он надежный, это я на себя беру. Обещал заплатить, сколько надо.
— А что ему надо конкретно?
— Покруче что-нибудь.
— Угу…
— Так ты пошукаешь?
— Поглядим. Скажи этому лоху, чтобы две сотни готовил.
Было ли у меня тогда предчувствие? Сейчас, спустя полгода, мне кажется, что было. Я позвонил Ане из Ленинграда за два дня до окончания командировки. Звонил, разумеется, вечером. Сообщил, что билет на самолет я уже взял, что купил ей кое-что — сюрприз, конечно. Спросил, как она себя чувствует — третий месяц беременности. Чувствовала она себя хорошо. На работе, как всегда, масса хлопот и сложностей. Я сказал, что надо уходить оттуда, а она возразила — без году неделю работаю, все образуется, надо «притереться».
На следующий день я позвонил домой снова. Но в этот раз трубку никто не взял. Аня могла задержаться на работе — я позвонил туда, не смог пробиться. Что ж, она могла еще поехать к моим родителям, но последнее было маловероятным.
Рейс мой отложили на четыре часа с минутами. Хорошо, что вообще выпустили — весной в наши края лучше добираться поездом, туманы через день да каждый день. Когда я подходил к дому, то увидел, что окна нашей квартиры на втором этаже освещены. Значит, Аня дома.
Я взбежал, нажал кнопку звонка. Мне не отпирали. Я позвонил еще раз и, не дожидаясь, открыл замок своим ключом.
Аня лежала слева от входной двери, головой ко входу на кухню…
Пять колотых ран, две из которых были смертельными, — это судмедэкспертиза заключила.
У Сергея я появляюсь через день после того, как получаю подтверждение о наличии «товара».
— Все — хоккей, — подмигивает мой маленький мафиозо. — Две бумаги с тебя.
Я становлюсь бедней на двести рублей, но приобретаю пять ампул омнопона.
— Это уж по знакомству, — он смотрит на меня изучающе. — Отчаянный ты, однако. Не пил, не курил всю сознательную жизнь, монахом, можно сказать, был, а тут вдруг…
Сергея я знаю давно — уже лет восемь. И он знает, что случилось у меня в марте этого года. Он, наверное, полагает, что колоться омнопоном в моем положении не худший выход, хотя, возможно, и не лучший. Вообще этого маленького воришку можно отнести к философам. Башка у него функционирует исправно, и в самообладании ему не откажешь. Да еще вдобавок ко всему он ничего не «наварил» на мне в этот раз: именно двести рублей за омнопон Крысин и потребовал. Тот самый Крысин В. В., абонент 53-59-82.
Яма-буси одновременно означает и монах-отшельник и воин гор. Произношение одинаковое, но во втором иероглифе написания разнятся. Воинами гор в средние века называли ниндзя. Еще их называли черными воинами. Их одеяние было темным, и действовали они под покровом темноты.
Когда-то я себя в шутку называл яма-буси. В политехническом я учился на телемеханика, и, надо сказать, был в то время порядочным разгильдяем, потому что много времени учебе не уделял, а занимался самбо, читал индийскую «Махабхарату», китайскую «Книгу перемен» и вообще жизнь вел достаточно рассеянную. Мой тренер по борьбе, да и приятели, утверждали, что мне не хватает спортивной злости, что с моей техникой пора уже быть трехкратным чемпионом Союза, а не кандидатом в мастера.