Крутой сюжет 1994, № 02
Шрифт:
Лифт остановился, но дверь не поднялась, «Конечно, — подумал Ремо, — должна быть еще одна кнопка, чтобы открыть дверь». Он не заметил того, что делала для этого Синти.
Он снова осмотрел панель. Три кнопки. Ничего больше. Его глаза осмотрели дверь, металлическую дверь. Ничего. Снова панель. Он собирался надавить на дверь, чтобы посмотреть, не откроется ли она от этого, когда услышал голоса. Лифт был сконструирован так, что человек, стоящий в нем на уровне двенадцатого этажа, мог слышать все, что происходит в библиотеке. Это был голос Синти. Она протестовала.
— Он совсем не такой. Он
Голос Фелтона:
— Тогда почему он взял тысячу долларов, которые я предложил ему?
— Я не знаю. Я не знаю, что ты сказал ему. Может, ты угрожал.
— Не говори глупостей, моя дорогая. Он взял деньги потому, что я сказал, что он ничего не получит, если женится на тебе. Ему нужны были только твои деньги, дорогая. Я защищаю тебя. Ты можешь себе представить, что произойдет, если ты выйдешь за него замуж, а потом узнаешь, кто он на самом деле? Когда он взял деньги, я велел Марвину проводить его до автобуса.
— Меня это не волнует. Я люблю его. — Синти рыдала.
Ремо не хотела обвинять Фелтона во лжи в присутствии Синти. Для этого будет достаточно времени потом. Он достал бумажник и пересчитал деньги. Всего у него осталось тысяча двести долларов. У Смита будет сердечный приступ.
Он отсчитал тысячу долларов и положил бумажник на место. После этого нажал на дверь. Как он и предполагал, она скользнула вверх. Фелтон выглядел так, как будто только что получил удар в живот; Синти — словно избежала электрического стула.
Ремо кинул тысячу долларов на ковер, и едва сдерживая смех, величественно объявил:
— Я люблю Синти, а не ваши грязные деньги.
— Ремо, дорогой, — плачущая Синти бросилась к нему. Она обвила руками его шею и страстно целовала в щеки и губы. Ремо смотрел на Фелтона сквозь этот напор.
Фелтон был явно потрясен. Он посмотрел на Ремо и едва выдавил из себя:
— Мошер? Где Мошер?
— Он собирался проводить меня до автобуса. Потом он сам решил уехать. — Ремо улыбнулся и эта улыбка была немедленно осыпана поцелуями ищущих губ.
Самообладание вернулось к Фелтону за обедом. Они ели при свечах. Джеймс, дворецкий, прислуживал. Фелтон сказал, что прислуга уже отпущена и ему пришлось самому готовить мясо. Ремо пожаловался на слабый желудок и ничего не ел. Предварительные переговоры были завершены, это знали оба. Каждый из них знал, что настало время раскрывать карты. Обед служил кратковременным перемирием перед битвой, и Фелтон играл роль горделивого отца.
— Синти, вероятно, сказала вам, что мы очень богаты, — сказал он Ремо. — Она рассказывала вам, как я сделал свой капитал?
— Нет, не рассказывала. Мне было бы интересно это узнать.
— Я мусорщик.
Ремо вежливо улыбнулся. Синти пробормотала:
— Ну, папа.
— Это правда, моя дорогая. Каждый наш цент сделан из мусора. — Американцы, мистер Кабелл, самые плодовитые в мире производители мусора. Они ежегодно выбрасывают миллионы долларов в виде еще хороших и пригодных для использования товаров, потому что покупка новых вещей их настоящая физиологическая потребность.
— Как для маньяка-убийцы потребность убивать, — помог найти сравнение Ремо.
Фелтон проигнорировал это вмешательство.
— Впервые я заметил это во время войны. Американцы,
Фелтон улыбнулся.
— Может быть, это прозвучит грубо для вас, мистер Кабелл. Но наш мир порочный и жестокий.
— Я уже заметил это, — сказал Ремо.
Фелтон продолжал:
— Скупая выброшенные на свалку автомобили, я тоже внес некоторый вклад в нашу экономику. Может быть, это глупое заявление, но каждый человек думает о том, что делает, как о самом важном деле на свете.
Автомобильная свалка в Джерси, это самая большая свалка в мире. Она также, благодаря мне, самая организованная. Мы ездили на выброшенных на свалку автомобилях, которые мы скупали всего за несколько долларов. Многие из них были полностью разбиты в дорожных катастрофах, но это удивительно, как много остается даже в таком хламе. Автомобиль проходит этап за этапом. Пригодные детали снимаются; стекла вынимаются; сиденья снимаются; то же происходит с дверями, рулями, фарами и другими деталями. Каждая деталь аккуратно хранится, и я могу заключить пари, что если вы приедете на эту свалку и спросите заднюю дверь или крышку багажника от Плимута 1939.года выпуска, то мои ребята предоставят вам их через пять минут. Конечно, за подобные услуги мы берем больше изначальной цены.
Ремо кивнул и улыбнулся.
— А у вас есть что-нибудь для моего «Максвелла» 1934 года?
Прежде чем Фелтон смог что-нибудь ответить, Синти сказала:
— Опять ты с этим глупым Максвеллом.
Фелтон холодно посмотрел на Синти. Ремо он сказал:
— Я не знаю, есть ли у нас какие-нибудь запчасти к вашему Максвеллу. Может, поедем туда вместе и посмотрим?
Ремо с готовностью согласился, несмотря на заявление Синти, что они должны провести эту первую ночь знакомства все вместе.
— Нет, дорогая, — сказал Фелтон. — Это хорошая возможность для меня и мистера Кабелла переговорить с глазу на глаз.
Фелтон опустил вилку, когда Ремо сказал:
— Он, прав, дорогая, мы должны поговорить. Может быть, после этого разговора мы станем друзьями и я позволю ему называть меня Ремо.
Ремо улыбнулся, как примерный зять, и Фелтон, который поражался аппетиту Синти, решил, что слишком наелся для десерта. Джимми, дворецкий, грубо сказал:
— Могу я убрать тарелки?