Крутые игры
Шрифт:
Дибич потянулся через стол и ткнул пальцем в середину второй страницы. Игорь два раза пробежал текст, рывком встал, затем опять сел и с силой ударил кулаком по столу.
– Попали, Дибич!.. В самую точку попали! Слова немножко другие, но я уверен, что эти тексты один человек сочинял… И похоже, совпадения есть, смотри: «Жена ваша пока жива». Почти дословно…
– Ты, конечно, великий сыщик, Савенков. Но зачем стол мой ломать?.. Так вот, этот Шмаков об исчезновении жены нам не сообщил, что понятно после такого письма. Он дождался звонка, ему сказали,
– Вы в Ялте работали?
– Не мы. Мы только бумагу получили: ушла и не вернулась, вещи на месте. Связей было много, всех опросили, но безрезультатно. Мы, мол, будем искать дальше… Уже четыре месяца ищут!.. Ты вот что, Савенков, дай мне ксерокопию письма твоему Шорину. Пусть эксперты поработают. Хоть и печатными буквами, но они определят.
– Возьми.
– И еще главное: то, что эти дела связаны, я печенкой чую. Крым, деньги, письма – это одно. Но ты дальше смотри: Попов и Шмаков все свои дела проводили через банк твоего Шорина… Одним словом: они из одной тусовки!.. И все они трое, и их жены очень могли быть знакомы.
– Верно, Дибич! Богатых у нас не так много. Они все друг друга знают.
– У меня, Игорь, по Крыму руки связаны. Я туда своих ребят послать не могу. А ты можешь!.. Поработай… Кстати, тебя наш банкир финансирует?
– Пока оплачивает все текущие расходы, но при успехе обещал большую премию.
– Отлично!.. Я побежал, Игорь. Нет ни минуты. Могу подбросить до Октябрьской площади.
– Тебя что, сам министр пригласил?
– Сам. Не меня одного… Нас там человек двести будет. Совещание.
Из приемной Дибича Савенков созвонился с банкиром Шмаковым.
И уже через час Игорь был в банке.
Иван Фомич был внешне спокоен.
Четыре месяца спустя после исчезновения жены он ожидал только одного известия и заранее продумал все свои действия к тому моменту, когда найдут ее тело… Весь ритуал: где хоронить, кого пригласить, как поминать.
Другого исхода он уже не мог себе представить.
Много информации эта беседа не принесла.
Конечно, любопытным был момент похищения денег в поезде… Ночью, за десять минут до Белгорода в купе вошли двое в форме таможенников. Верхний свет они не включали, попросили соседа Шмакова подождать за дверью.
Банкир сразу заявил, что везет валюту, но у него есть разрешение на вывоз… Затем он вывалил на столик и то и другое.
Грабители сгребли все это в свой чемоданчик и заявили: «Разрешение фальшивое. Будем разбираться… Одевайтесь. Ждем вас у проводника».
Больше он их не видел… Когда он оделся, поезд уже стоял на станции Белгород.
Приметы грабителей?.. Так темно было! Мужчины в форме. Высокие. Без усов… Обычные спокойные голоса.
Знает ли он Шорина и Попова?.. Слышал. С Шориным даже общался несколько раз…
И жена их могла знать. Особенно их жен. Она часто ходила
Почему жена поехала в Ялту?.. Подруга какая-то посоветовала. Она очень хотела вылечиться, а там лечат именно это… Детей у них не было, а пора бы.
Шмаков встал и отошел к окну.
Он долго стоял спиной к Савенкову, заложив руки за спину… Дальше продолжать разговор было нельзя.
Всегда есть грань, которую не должен переходить даже самый циничный, жестокосердный сыщик.
И все же у порога Савенков произнес:
– Вы извините меня, Иван Фомич. Посмотрите в записных книжках жены, в других бумагах, нет ли упоминаний о Марине Поповой или Зое Шориной.
– Постойте! – Шмаков произнес это громко, приказным тоном, не оборачиваясь и не меняя позы. – Вы сказали, Зоя Шорина?.. Я ничего не утверждаю. Я только точно помню последние слова жены. В купе поезда. За три минуты до отправления… Она обнимала меня и шептала на ухо: «Не беспокойся!.. Зоя точно сказала, что там это лечат. Я вернусь, и у нас сразу будет ребенок… А потом еще и еще. У нас будет много детей… Зоя это точно знает. Я ей верю».
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
12 ноября 1920 года. Севастополь
Это был закат белого движения!
Крушение последних надежд… Еще неделю назад казалось, что Крым неприступен для красных, что именно здесь, на этой благодатной земле, удастся на годы и десятилетия сохранить маленький островок того, что тысячу лет называлось Великой Россией.
И именно отсюда начнется ее возрождение… Так уже было и после татар и после поляков.
Но все рухнуло за три дня.
Седьмого ноября (по календарю Советов) красные ворвались в Крым… Ворвались через Сиваш и закрепились в районе Чонгара и Литовского.
Это были самые неприступные и поэтому менее укрепленные участки.
Но провидение и на этот раз отвернулось от белой гвардии… С вечера подул сильный западный ветер, который согнал с Сиваша метровый слой гнилой воды.
А в полночь грянул крепкий мороз, сковавший вековую грязь лимана… По заранее заготовленным щитам и тростниковым матам красным удалось притащить на полуостров пушки и телеги со снарядами.
Через несколько дней, оставшись без прикрытия с тыла, пал неприступный Перекоп. Его еще называли Турецкий вал… Это крепостная стена, перед которой глубокие, заполненные водой рвы. А еще множество рядов колючей проволоки.
Через Перекоп красная конница ворвалась на крымские просторы.
Сейчас она, оставив далеко позади Джанкой и обходя Симферополь, тремя мощными клиньями рвалась к Керчи, Ялте и Севастополю.
Оставались дни!.. Сколько их – три, пять, десять? Не более!..