Крутые виражи
Шрифт:
Он внимательно смотрел на мое раскрасневшееся лицо. Не говоря ни слова. Да и что он мог сказать такого, чего я еще не знаю. Предатель!
– Тебе просто нет до нас никакого дела. Тебе плевать на нас, на меня!
Мой голос сорвался. Я больше не могла орать, не могла говорить, не могла смотреть на него. Вскочила с места и кинулась в свою комнату. Там, обхватив подушку, я снова разрыдалась. Что мне теперь делать? Как я буду со всем этим жить, как я буду со всем этим справляться? Можно попросить маму меня забрать, уехать с ней куда-нибудь, но это же нужно будет ей сказать… Я не могу ей ничего сказать, не хочу чтобы еще и ей было больно. Никто не должен по своей воле делать так больно людям, которых любит.
Чуть слышно скрипнула дверь.
– Уходи, не хочу тебя видеть! – заорала я.
– Тыковка…
– Не смей меня так называть больше!
– Хорошо. Мы можем поговорить как взрослые, когда ты будешь в состоянии слушать.
– Слушать? Что нового я могу услышать?
– Женя, прекрати истерику! – Его голос звучал жестко, даже грубо.
– О да, ведь все дело в моей истерике. Если я ее прекращу, мы опять сможем поиграть в счастливое семейство? – Мой голос опять срывался на крик.
– Перестань орать на меня в моем же доме. – Отец раздраженно хлопнул дверью.В его доме? То есть я тут никто и звать меня никак! Малолетняя сопля, которая пытается еще какие-то претензии предъявлять. Его дом! Ну и пусть сидит себе у себя дома! Я вскочила на ноги, вылетела из комнаты в коридор, споткнулась о брошенный школьный рюкзак, схватила его в руки, в два шага добежала до двери и через мгновение изо всех сил захлопнула
Холодный воздух привел меня в чувство, я сообразила, что на мне тонкая светлая рубашка, ботинки и брюки. А на дворе ветер. И что хуже всего – я рыдаю и никак не могу остановиться. Ну почему, почему именно со мной? Почему именно мой отец, почему именно я? Чтобы не думала о себе много? Все разбилось, все испортилось, что мне теперь делать?
Пальцы сами выбрали номер.
– Ты… ты можешь подъехать? – заикаясь, выдохнула я в трубку, еще не до конца сообразив, что делаю. Меня трясло.
– Что случилось? Ты где?
Только когда я услышала голос, до меня дошло, кому я звоню. Дожила Женька, не контролирует не только тело, но и мозг.
– Нет, я… извини. Мне не стоило звонить… Отец приехал… Извини, я позвоню кому-нибудь… – Мой голос все время прерывался всхлипами. Звоню малознакомому парню и рыдаю в трубку. И ничегошеньки не могу с собой поделать.
– Буду у тебя через десять минут.
– Не надо! Я не… я сама… – Но разговаривала я уже с гудками.
Я села на деревянную лавочку у углового подъезда и обхватила себя руками, пытаясь согреться. Жутко разболелась голова. Хотелось закрыть глаза и ничего не чувствовать. Никогда. Нужно думать о чем-то другом. Например, о том, что я только что позвонила парню, который вчера даже разговаривать со мной не стал. И он тут же пообещал приехать. Почему? Я ему никто. Если Настя права, я только и делаю, что задеваю его. Не может же он приехать, потому что чувствует за меня ответственность. Даже не знаю, что тут смешнее: чувствует или ответственность. Наорала на отца. Влюбилась не в того парня. Вот тебе и страна чудес, Алиса. Наслаждайся. Нечего было соваться в кроличьи норы…– Держи. – Вместо приветствия мне на плечи опустилась тяжеленная куртка.
– Все нормально уже. Не стоило… – Я всхлипнула.
– Ты себя в зеркало видела? Снегурочка.
На Владе была тонкая футболка со смешными надписями. Мне так хотелось, чтобы он меня обнял. Чтобы мне стало чуточку теплее, и это чувство, что я никому на свете не нужна, отступило хоть на шаг. Но он встал на расстоянии пары шагов и закурил. Наверняка жалеет, что приехал. Даже я жалею, что он приехал. Не нужно было звонить. Вообще не нужно было с ним связываться.
– Ты же замерзнешь.
Вместо ответа он пожал плечами. Я смотрела, как он подносит к губам сигарету, затягивается и выдыхает облако дыма, которое тут же растворяется в воздухе.
– Дай хоть закурить, что ли, – попросила я.
– Не-а. Курить нужно, потому что хочется. А не ради того, чтобы кого-то позлить.
Я зябко укуталась в куртку. Руки казались ледяными. Хотелось сжаться в комочек. Стать меньше, еще меньше и совсем исчезнуть. Всего-то нужно послушать гусеницу и откусить с правильной стороны гриба.Влад молча докурил сигарету, посмотрел в мою сторону и с тяжелым вздохом сел рядом, обняв меня за плечи.
– Ты похожа на замерзшего воробья. – Его руки тут же забрались под куртку, притягивая меня к колючим буквам на ткани футболки.
Наверное, нужно было съязвить, сказать, что он и сам не фотомодель, но парень был таким соблазнительно теплым. Можно прижаться к нему и, наконец, согреться. Я пододвинулась чуть ближе и удобно устроила голову у него на груди, так, что его подбородок уткнулся мне в макушку. Из рюкзака зазвучал телефонный звонок.Меня все еще чуть потряхивало. Его правая рука лежала у меня на плече, левой он обхватил мои холодные пальцы. Не было никакой возможности взять трубку, не высвободив для этого руку. А высвобождать ее не хотелось.
– Не хочу ни с кем разговаривать, – выдохнула я прямо в футболку.
– Это что, намек? – Я чувствовала, как он недоуменно поднял бровь. И почему он все сказанное мною относит на свой счет?
– Иди ты. Я уже так наговорилась, горло хрипит. Орала как резаная.
– Наверняка то еще шоу. – Он хохотнул, я почувствовала это по движению груди под моей щекой.
– Не смешно. Жуткая сцена. И теперь не понятно, что делать.
– Ходить в школу, писать программки, чем ты там еще занимаешься… Водить мотоцикл, – уже тише добавил он.
– А с отцом-то что делать? Я не хочу с ним разговаривать больше. Я его видеть не хочу. И слышать.
– В чем проблема – айпод в уши и не слышь никого и никогда.
– Как у тебя все просто! – Я обиженно подняла голову. – Я свой айпод разбила к черту.
Вместо ответа он отцепил от пояса маленький кожаный футляр.
– Возьми мой.
– Я не могу… – хотя почему нет? – Только на время. Ты мне дашь айпод погонять, а я тебе… – Я задумалась. Не учебник физики же ему предлагать? Обидится еще. После секундного размышления я сняла с волос заколку. – Это залог. Мне эту заколку Варька подарила, видишь, тут всякие фигулины из бисера…
Я протянула ему «залог».
– И что я с ней буду делать?
Он взял заколку двумя руками, недоуменно переводя взгляд с меня на «подарочек». Я запустила руки в рассыпавшиеся по плечам волосы. Ощущение было непривычным, обычно я собираю их в хвост или в косу.
– Вестимо, не носить. Хотя, кто его знает… – Я не удержалась от улыбки, представив свою заколку на его кудрявых космах. – Через неделю-другую я верну тебе айпод, а ты мне залог. Иначе Варька меня убьет – она за своими подарками строго следит.
– Через неделю меня здесь не будет. – Он покачал головой, но все-таки сунул заколку в карман. – Мы уезжаем.
– Надолго? – Мне очень хотелось, чтобы голос звучал спокойно. Интересуюсь для поддержания разговора.
– Две-три недели. Думаю, к этому времени ты помиришься с родителями.
Куртка сползла с моего плеча, но я не стала ее поправлять. Все равно он меня больше не обнимает. Да и вообще – может, он мне айпод отдал только бы отделаться, а я повела себя как настоящая дура.
– Не знаю я, как с ним мириться, – пробормотала я. – Что он мне такого сказать может? Я-то уже точно сказала гораздо больше, чем хотела.
– Сплошные планы. – Влад закатил глаза к небу. – Что он может мне сказать, что он не может мне сказать. Или ты его слушаешь и узнаешь, что он может тебе сказать. Или не слушаешь. Ты заморачиваешься на пустом месте.
– На пустом месте? – Я разозленно дернула плечами, куртка свалилась на лавочку. – Может, для тебя отношения с людьми – это пустое место, но для меня нет!
Мою возмущенную тираду прервал телефонный звонок.
Я выдернула трубку из рюкзака и поднялась на ноги.
– Жень? Что-то случилось? – Голос Насти звучал обеспокоенно. – Мне твой папа звонил, спрашивал, где ты и что да как.
– А ты что?
– Я сказала, что ты мне звонила, но я была занята и вот прямо сию секунду собиралась тебе перезвонить, а потом, если нужно, ему позвоню и скажу все как есть.
– Молодец! Можно, я у тебя на ночь сегодня останусь?
Влад заинтересованно уставился на меня. Хам!
– Ты что, с отцом поругалась? Из-за этого парня, да? Вы что, помирились?
Я отвернулась от Влада. Надеюсь, он не услышит Настькиного потока сознания.
– Я тебе вечером расскажу.
– Только очень вечером. У Сережи же концерт.
– Да-да, я помню. Увидимся.
Мы распрощались. Я убрала сотовый в карман брюк, но садиться не стала. Все-таки мы с Вилом только что ругались.
– Это Настя, – на всякий случай отчиталась я. Он непонимающе поднял бровь.
– Блонди с шикарными формами, – припомнила я его описание.
– Ух ты, и ты будешь у нее ночевать? – Вил напустил на лицо восторженное выражение. – Черт, я теперь сегодня не усну.
– Пошляк!
Чтобы сдержать смешок, я резко отвернулась – нечего поощрять паясничанье. Ветер тут же бросил в лицо волосы. Как люди вообще ходят без заколок? Неожиданно я снова оказалась под теплой курткой. Его руки легли мне на талию, я почувствовала,
– У тебя очень красивые волосы! – Он улыбнулся. Я кожей ощутила движение его подбородка.
– Серьезно? – откровенно говоря, я не очень хорошо знаю, как положено реагировать на комплименты.
– Нет, я стою на Воробьевых горах в половине пятого и шучу во всю мощь легких.
Я не удержалась от смешка. Почему, когда он меня вот так обнимает, все проблемы вдруг начинают казаться такими несущественными. Даже ссора с отцом словно размазывается, отступает в глубь памяти.
– Тебя к подруге отвезти? Будете до утра писать программки.
– Угу, с Настей. Каждый раз, когда я при ней произношу что-то вроде «геймдизайн», «казуалки» или «хардкор», у нее взгляд становится, как у хомячка, на которого тапком наступили. – Я улыбнулась. – Она живет тут, через дорогу. Только ее часов до двенадцати, а то и до часу не будет, у группы ее парня сегодня концерт, она за неделю у родителей отпрашивалась.
– Поехали тогда тебя погреем. Сколько можно нагло использовать мою куртку!
– Да, и где мы будем меня греть? Только держи при себе свои пошлые фантазии, – грозно добавила я.
– О, ты даже представления не имеешь. – Он развернул меня лицом к себе. Его насмешливый взгляд, видимо, должен был вогнать меня в краску. Тоже мне, Петросян Шутович.
– Спорим, ты люстры сбиваешь не головой, а завышенным самомнением?
Его взгляд скользнул по моим губам. Было такое чувство, что он хочет меня поцеловать. Но вместо этого Вил отступил на шаг и стянул куртку.
– Держи. Шлем тоже наденешь мой.
– Но ты и правда замерзнешь!
– Я же говорил, что ты постоянно заморачиваешься.
Через десять минут мы поднимались на лифте в его квартиру. Хотя затея с визитом в гости к однокласснику в куртке его брата (и дело не только в ней!) казалась мне несколько сомнительной, но тащить Влада куда-то в одной футболке было элементарно жалко. Он, конечно, в жизни не признается, что до костей замерз, но я же не слепая.
– Потусуйся тут, – велел он, открывая двери шкафа и зарываясь в его недра.
Я протопала на кухню. Как ни странно, в сушке стояла тарелка и два металлических поддона. Вил, кажется, заметил мой недоуменный взгляд.
– Признайся, ты черпаешь сведения о парнях из книжки «жизнь простейших», – хохотнул он.
Я пожала плечами.
– Просто не думала, что ты готовишь.
– Точно. Все мужчины кормятся святым духом. Смотри, видишь вон то чудо техники? – Он кивнул в сторону домашнего гриля. – Сырой стейк и десять минут трудов – получаем триста грамм мужской еды. Всему-то тебя учить надо.
– Да, с таким и обезьяна бы справилась, – едко заметила я.
– Обезьяна – не простейшее.
– Спасибо за курс биологии, Капитан Очевидность.
Он решил проигнорировать мою колкость и достал из шкафа куртку-косуху.
– Ничего более близкого к твоему размеру у меня нет, – констатировал он.
Я не поняла, считать это комплиментом или оскорблением, поэтому взяла «подарочек», оглядывая потертую кожу и разошедшиеся молнии.
– Куртка Антона? – по стилю было весьма похоже.
– Вообще-то моя. Всем когда-то было пятнадцать лет.
Пришлось притвориться, что намеки на мой возраст меня вовсе не задевают. Будто бы меня так увлекло рассматривание этой куртки, которой было самое место на помойке, а никак не на школьной строгой блузке. Но выбирать особенно не приходилось. Балда Женька! Лучше бы рюкзак оставила, а куртку схватила. Но все мы задним умом сильны.
– Куда поедем? – поинтересовался он, поигрывая ключами.– Кататься. Если у тебя нет более важных дел, – тут же оговорилась я.
– Ну что ты, откуда у меня могут быть важные дела?
Мне очень не понравилась его усмешка, но на этот раз я все-таки промолчала. А то как выставит на мороз в рубашке, лечи потом воспаление легких.
– Надень шлем, а то заболеешь. – Он стянул с верхней полки еще один шлем. Коллекционер.
– Чем заболею?
– Черепно-мозговой травмой. Вот же хам!
– Тебя когда-нибудь били шлемом? – аккуратно поинтересовалась я максимально «добрым» тоном, удобно устраивая застежку от шлема в ладони и прикидывая его вес.
– Можешь попробовать. – Вил с ехидной улыбочкой застегнул защитную куртку. Чтобы ее пробить мне бы отбойный молоток не помешал.
– Как все продумано! – прошипела я, выходя из квартиры.
– Приматы не чужды высшей нервной деятельности.
Еще и огрызается!
Вил довез меня до парка Победы. Мы погуляли по шуршащей листве, съели по безвкусному хот-догу и выпили по стаканчику кофе, в сравнении с которым кофе в их мастерской – просто напиток богов. Вечерело. Мамаши вяло окликали детей, роллеры и скейтеры, радуясь последним теплым денькам, то и дело проносились мимо, обдавая потоками холодеющего воздуха. Влад шел рядом, увлеченный мыслями, о которых я ничего не знала, и рассеянно оглядывал прохожих.
– Кстати, а почему именно мотоциклы? На машинах же тоже гоняют, и всякое экстремальное вождение есть? – Я попыталась снова завязать сам собой заглохший разговор.
– На машине неинтересно.
– Ну да, ну да! Сплошная безопасность и никакого кайфа, – не удержалась я от замечания.
– Можно и так сказать. – Кажется, мой комментарий его скорее позабавил, чем разозлил. Странно. – Я люблю не только скорость, но и маневренность. Да и скорость на мотоцикле ощущается совсем иначе. А почему именно компьютерные игры?
Он сделал шаг вперед и теперь двигался спиной, развернувшись лицом ко мне. Шапка опять съехала набок, он этого словно не замечал. Ветер пытался тянуть за полы куртки, но это было все равно что сдувать с дороги кирпич.
– За ними будущее – усмехнулась я. – Просто игры – один из редких шансов погрузиться в события, стать их участником, получить какой-то опыт, невозможный в реальной жизни.
– В реальной жизни тоже много всего возможно.
– Тоже верно, но вряд ли мне когда-нибудь придется освобождать Нью-Йорк от зомби или сражаться с Королем Теней. Да и драку с гопниками наверняка лучше переживать в виртуальном пространстве.
Вил усмехнулся:
– Ну нет, это же такой адреналин!
– Ты адреналиновый маньяк. Говорят, что это лечат, кстати.
– Добровольно-принудительно?
– К сожалению, пока только добровольно. Но вот однажды я завоюю этот мир, и правила изменятся.
Он рассмеялся:
– Да, как это я не подумал, девушка вроде тебя должна мечтать о мировом господстве!
– Что значит вроде меня?
– Умная и красивая, конечно. Спрячь иголки, ежик в косухе.
– Все бы тебе ржать, – посетовала я. Кажется, он вообще не в состоянии ничего серьезно воспринимать. Клоун.
– Ты опять злишься?
– Нет, – соврала я. – Просто думаю про всю эту ситуацию…
– Какую «эту»?
– Про отца, естественно.
– И как? Много от твоих размышлений толку?
Мы дошли до лавочки, я села на остывшие деревянные рейки, Влад оперся на облетевшую березку.
– Никакого, – призналась я. – Но что делать, если не думать? Что мне говорить?
Он закатил глаза к небу.
– Послушать. Просто послушать без ехидных комментов. Непосильный для отличницы труд?
– А то я так не знаю, что он скажет. Либо что все это мне показалось – о, я хочу это услышать, но не полная идиотка, чтобы в это поверить. Либо что все так, как есть – этого я слышать не хочу, хоть и деваться мне некуда. Так или иначе все закончится плохо.
– Ты нереальная оптимистка.
Вместо того чтобы пострадать со мной, он закатился смехом. Вот же урод какой!Глава 12
И вправду план был замечательный – такой простой и ясный. Одно только плохо: Алиса не имела ни малейшего представления о том, как все это осуществить.
Подруга встретила меня в дверях с выражением лица, которое не сулило мне ничего хорошего. Нет, не злым. Просто на ее физиономии было написано такое количество любопытства, что нужно было либо срочно переводить разговор на другую тему, либо рассказывать ей про сегодняшний вечер, пока не прозвенит будильник, командующий собираться в школу.
– Это он, да? Это ведь он тебя подвез? Женька, вы так классно смотритесь вместе! Он такой весь спортивный, в куртке, кудрявый, а ты тонкая, изящная, в облаке волос, ммм, похоже на какую-то рекламу, я в журнале видела… Ладно, фиг с ней – вы помирились, скажи? А он тебя на прощание не поцеловал почему-то, уже опять поругались?
– Как концерт Сережиной группы?
Я стянула ботинки. Куртку Влад велел оставить. Или выкинуть. Естественно, в школу в ней не пойду возьму у Настьки что-нибудь.