Крылатая гвардия
Шрифт:
– Ну пошли, гребень, раз приспичило...
На улицу вместе с тем героем трое дружков его выкатилось, всего четверо их теперь оказалось, и все сразу в кулаки...
Но Толю это не смутило. И минуты не прошло – всех разложил на асфальте. «Ладно, чемпион, давай мириться...» Придурок еле шевелил разбитыми губами.
– Давай, гребень, раз такой мирный...
И только протянул свою ладонь-лопату Толя, гад тот неожиданно ударил его в кадык заточкой. Спасла чемпионская реакция, на горле лишь маленький порез. А вот придурок не спасся – удар Толя уже не
Тот коньки и отбросил по дороге в больницу. Никто о нем особо не горевал, а вот Толя оказался в тюрьме.
– Ты, Говор, чемпион... Мы знаем, в курсе. – Перед Толей восседал довольно высокий, жилистый, черноволосый парень, по виду азиат. – А я – Азиат. Слыхал такое погоняло?
– Да нет, пока не слыхал, – честно ответил Анатолий.
Азиат только усмехнулся. Одними губами, длинными, тонкими, бескровными. Однако черные щелочки глаз сверкнули недобро.
На этом знакомство закончилось. Азиат больше бесед не затевал, вел себя так, будто Говора в камере и нет. Ну и Толя точно так же – в пересылке сегодня одни соседи по нарам, завтра другие... Подумаешь, Азиат. Да хоть негр преклонных годов... Правда, был он в большом авторитете здесь – трое остальных обитателей камеры на цырлах перед ним ходили. Так это, кажется, у блатных называется, Толя большим знатоком этой азбуки не был...
И вот стали Анатолия эти «шестерки» донимать, ну прямо как тот гребень-покойничек, будь он неладен.
Пока цеплялись на словах, Толя терпел. Все равно не сегодня-завтра на этап... А однажды случилось почти как тогда на свадьбе, ну прямо судьба... «А носки нам чемпион не постирает?» И не успел Толя обернуться, как ему в голову полетели провонявшие, склизкие портянки. Азиат даже бровью не повел.
Досталось тогда «шестеркам» – один головой в парашу приземлился, но обошлось – и голова, и параша уцелели.
– Нехорошо слабых обижать, чемпион, – не вставая с места и не поворачивая головы, неожиданно проговорил Азиат. – Ты вот со мной попробуй... – И он одним прыжком очутился рядом с Толей.
– Чего ты хочешь, Азиат? – Толя сделал шаг назад, расслабился, готовясь к схватке.
– Извиниться тебе надо перед братками... – Азиат дернул подбородком в сторону валяющихся на полу «шестерок».
– Вшивые у тебя братки, невоспитанные. – Отступать было некуда.
– Напрасно ты так, чемпион. – Азиат не торопился, тоже расслабился. – Напрасно народ обижаешь...
– Таких грех не поучить...
– Что ж... ладно. – Азиат пожал плечами и, похоже, остыл. – Чего надо? – неожиданно бросил он кому-то за Толиной спиной, наверное, вертухаю, распахнувшему на шум кормушку.
Говор инстинктивно глянул назад, и этого вполне хватило Азиату для удара коленом в промежность. Четко ударил, профессионально. Толя согнулся пополам, и тут же в лицо ему жахнуло то же самое колено, а сверху в основание черепа впечатался локоть. Такая техника была незнакома Толе, уже позже он узнал, что комбинации из коленных и локтевых ударов используют в тайском боксе.
– ...И запомни, чемпион, – низкий, неприятный, какой-то утробный голос Азиата доносился все более явственно по мере того, как к Толе возвращалось сознание. – Ты никто! Вонючая козявка, я тебя раздавлю, как только начнешь думать ина... – Неожиданно последовал удар в висок, от которого Говор окончательно вырубился.
Когда он вновь пришел в себя, Азиат, как ни в чем не бывало, лежал на своей шконке в прежней позе и даже не смотрел в его сторону. «Шестерки» молчали, бросая на жертву глумливые взгляды. «Погань ты, – подумал Толя. – Обманом взял! На честный поединок кишка тонка оказалась...»
Говора подмывало броситься на Азиата и взять реванш, но... Продолжение драки могло кончиться еще одним трупом, и Толя молча прилег на нары.
На следующее утро его этапировали в ИТК под Саратовом.
Года через два Толя поинтересовался у одного из авторитетов, что, мол, за бугор такой Азиат?
– Бугор? – Авторитет удивился. – Какой он бугор... Он и не блатной даже. Хотя гонору по ноздри. Где каратистом, где боксером себя именует... Ну, ногами, конечно, умеет махаться. Но падла та еще.
– А по каким статьям он чалился?
– Да так... тачки брал, кидалой шустрил. Он это... На словах крутой. А как прихватят, сдает кого ни попало. Есть базар, что куму литерил во Владимирском централе. Нет, не в авторитете Азиат, точно говорю. А чего тебе?
– Так, интересуюсь... Может, встретиться доведется, – уклончиво пояснил Толя.
– Я и сам понимаю, этим ребятам далеко до истинного мастерства. Но, с другой стороны, здесь они все-таки не бакланят, при деле, – продолжал журчать Егор Альбертович. – Ну так как, поддержите?
– М-м... Поддержу!.. – Душа не лежала, но предлога отказать не нашлось. Не пойти Кононову навстречу было неудобно, сам же набивался со своей академией.
– Тогда подпишите, пожалуйста, вот договор. – Кононов придвинул Говору какую-то грамоту с двумя печатями.
– Это зачем?
– А как я иначе буду деньги перечислять? Бумаг, увы, даже в этом деле не избежать. Тут все, как обычно, почитайте...
Говор пробежал глазами грамоту. Не очень понятно, но в принципе вроде ничего такого... Егор просто не горит желанием платить налоги. Придумал очередную уловку... Ладно, подпишем. Ради благого дела...
– И еще, Анатолий Алексеевич... – Кононов спрятал подписанный лист. – Здесь, буквально в нескольких километрах, располагается детский дом-интернат. Давайте над ними шефство возьмем, а? И на днях устроим праздник детишкам. Вы выступите перед ними, расскажете о славных победах российского спорта... Вы же знаменитость, гордость России...
– Скажете тоже... – Говор засмущался. – Дело хорошее, конечно, только зачем мне выступать? И со временем сейчас туго...
– Ну вот, Анатолий Алексеевич, ты что, красна девица? Ребята там скучают, знаешь, как им будет интересно?