Крылатая гвардия
Шрифт:
Да, здесь уже ничего не попишешь, командир должен быть впереди.
– Повторяю последний раз, – шепотом обратился он к телохранителям. – Ураганный огонь! Кто не сдался, тот покойник. Кто сдался, тоже. Теперь только так.
– Начали! – Клименко поднялся в полный рост и открыл шквальный огонь. Свинцовый град обрушился в распахнутое окно терема...
– Миша... Помогите мне!
Перед Михаилом возник Щекарев. Он передвигался на четвереньках, блеклые губы тряслись, жирные щеки отвисли...
– Девки где? Где Гера? – рычал Клименко. Каждую минуту можно получить в лоб откуда-нибудь с антресолей...
– Они... у-ушли! – От клименковского рыка Щекарев затрясся еще сильней.
Правда, ушли. От такого свинцового шквала не убережешься, странно, как этот-то уцелел?
А сучка чухонская обманула. Или ошиблась? Ладно, это потом.
Егор Альбертович Кононов лежал посреди комнаты. Лицо было обезображено, большая часть пуль легла в голову, Арбитр так и не поверил, что его могут положить свои, и выпрямился, чтобы его узнали. Его и узнали...
– Простите... – Щекарев, не удержавшись на ногах, снова оказался на четвереньках. – Я все напишу... Как скажете... Все напишу...
– Напишешь, куда денешься... – Клименко даже не взглянул на него.
– Весь дом осмотрен, территория тоже, больше никого нет. Что дальше, Михал Сергеич? – В дверь заглянул телохранитель, только что покончивший с объектом охраны.
– Что значит – что дальше? Этих, в подвале, ликвидировали?
– Ой, забыли...
– Я тебе покажу «забыли». Давай быстро, потом сарайчики проверьте – и все, съедем. Что здесь еще делать? А ты, журналюга, – Клименко бросил наконец взгляд на Щекарева, – поедешь с нами. Перестань трястись, не убьем.
– Михаил?
– Я...
– Ну что там?
– А все, Стас. Финита!
– А Егор... Он надежно?..
– Надежней не бывает. Теперь можешь все валить на него. Журналюгу я проинструктировал. Трясется от страха, но соображает прекрасно. Подтвердит в лучшем виде... А я уже в пути.
– Понимаю. Где тебя искать?
– Тебе зачем? Сам найду, когда все утрясется. Отсижусь где-нибудь в Ставангере или Мельбурне. Прощай, генерал!
Кто есть кто
(Игорь Зимин)
– Прощай, Зимин... Ты, в сущности, был неплохим мужиком. – Иван Семенович опустил очи долу. Артист! Ведь на полном серьезе, дери его мать. – Однако ты обманул меня. А я этого не люблю... Прощай.
Логун исчез из моего поля зрения, я услышал, как хлопнула автомобильная дверца и заработал мотор. Прощай, Иван Семенович, ты неглупый мужик. Но стал дерьмом.
– Допрыгался, капитан, – передо мною в торжествующей позе стоял Мартин. Его ботинки находились около моих ноздрей и пахли утренней травой. Это было, пожалуй, единственным утешением. – Чуешь, смерть за тобой пришла, – продолжил ефрейтор. Нравится ему такие слова говорить. Тем более мне. У него с офицерами старые счеты.
Пришла так пришла. Однако я промолчал.
– Страшно, да, капитан? – Мартин присел передо мною на корточки.
– Ой, страшно, – постарался я ответить как можно спокойней.
– Кончай с ним, Мартин... – Это неподражаемый голос Хо.
– Не торопи! У меня страсть сильная к офицерикам... Вот видишь, Зимин, чего ты добился? Мы же тебя сейчас на куски порвем! Ну, приступим. Бозя, ты первый.
Перед моим лицом появились кроссовки сорок пятого размера. Хо и Мартин здесь не одни. Несколько отморозков, не принимавших участия в интернатовской акции, тоже тут. Вот дебил Бозя. Ему тоже хочется человечинки отведать...
Неожиданно колени Бози подогнулись, и он рухнул рядом со мной. Краем глаза я заметил маленькую, аккуратную дырку в бритой голове. Работа снайпера-специалиста... Откуда?
Мартин мгновенно отскочил в сторону, Хо бросился за дверь, один из боевиков выскочил в окно, держа на изготовку автомат. Трое бандитов замешкались, заметались по комнате.
Над головой ефрейтора чиркнуло, на голову полетели щепки, комната, судя по всему, отлично простреливалась с позиции неизвестного стрелка. Мартин сообразил это одновременно со мной.
– Все из комнаты! Быстро! – Он бросился к дверям, на всякий случай выстрелив в распахнутое окно.
– А с этим что? – кивнул на меня один из бандитов.
– Потом! – Партайгеноссе в таких делах знал толк, дорога каждая секунда...
Действительно, что я им, связан по рукам и ногам, Мартин сам старался, ремни держат не хуже наручников.
Я несколько раз перекатился по комнате в поисках чего-нибудь острого, чтобы перерезать или перетереть ремни. Ничего, это только в фильмах про индейцев бывает.
Неожиданно через окно вваливается что-то тяжелое. Я вздрагиваю от неожиданности и едва не сворачиваю шею... О господи, глазам не верю!
– Живой, Гвардеец! – Толя Говор, собственной персоной, в руке «АКС». – Сейчас развяжу тебя...
– Тут лучше ножом, – даю я полезный совет. – Как же ты? Я уж думал, они тебя...
– Меня в сарай посадили, так же, как тебя, ремнем обмотали. Я тот ремень порвал. Как, сам не пойму. Как только стрельба началась, я через окошко караульного достал и шею ему скрутил. Автомат в руки и сюда! Кто стрелять-то начал, я ничего не пойму! И где этот, желтолицый?
– А я у тебя хотел спросить! – Я растирал затекшие конечности, стараясь быстрее прийти в форму.
Неизвестный снайпер свалил Бозю, стрелял в Мартина... Я схватил автомат убитого бандита и уже бросился во двор, как заметил в углу свое мачете – вот кстати! Как уютно оно устраивается в ножнах между лопатками...
– Толя, давай за мной, только особо не выпендривайся!
Мартин все-таки профессионал, он с командой отправился на зачистку – ждать, пока снайпер положит их всех, партайгеноссе не собирался.