Крылатая гвардия
Шрифт:
Жаль, патроны кончились, с этим вепрем барахтаться не хотелось. Он не уголовник Хо. Этот накушался крови в иных академиях.
– Как стоишь, капитан!
Нет, сволочь рыжая, меня на рык не возьмешь... Он остановился метрах в трех. Его черные зрачки впились в меня. В руках по штык-ножу.
Мачете я держал за спиной. Мы с Мартином не былинные богатыри, чтобы в чистом поле выяснить, кто сильнее. Сейчас все решат доли секунды. У меня нет пространства для размаха или иного маневра, да и мачете – вещица увесистая...
– Руку из-за спины! Быстро! – Мартин ревел, подбадривая и взвинчивая себя.
– На, держи, – прохрипел я, подскользнулся и упал на бок.
Инстинкт зверя сработал, Мартин бросился вперед. Моя рука не подвела...
Его туловище еще секунду держалось на ногах, однако мощные, тренированные мышцы жили своей жизнью, как у зверя.
Затем тело неуклюже, мешковато рухнуло, пару раз дернувшись в конвульсиях... Как это не похоже на киношную схватку двух профи – десять секунд на все дела...
Мачете сделало свое дело, голова ефрейтора была отрезана, точно кусок масла, и валялась в полуметре от туловища. Подходить к ней не было ни малейшего желания...
«Вот он, твой убийца, я наказал его!» – мысленно произнес я, повернувшись к женщине. Какие светлые, почти белые волосы...
И тут я вспомнил.
«Белые колготки» – так называли в столичной прессе снайперш из Прибалтики. Не знаю, носили ли они колготки и какого цвета. Да и самих снайперш было не так уж много, хотя нервов они нам попортили больше, чем десятки «волков».
Одну из них однажды заловили мои ребята... Они приволокли ее ко мне уже порядком избитую. Бойцы хотели привязать ее к двум БТРам и разорвать. Почему я не позволил им этого сделать? Не мог. Расстрелять еще ладно. Но...
В роте у меня воевали молодые пацаны, им двадцати еще не было. Уйдут из армии, станут учиться или работать, свои семьи заведут... А на них висеть будет. Всю жизнь те два «броника» будут помнить... Не дело это.
«Иди отсюда», – сказал я ей тогда...
...Эта женщина, возможно, спасла мне сегодня жизнь. Да не возможно, а точно... И не только мне. А я даже не знаю, как ее звали...
Я поднял ее легкое безжизненное, еще не окоченевшее тело и двинулся к шоссе. Оставлять женщину в лесу я не хотел.
– Кто это? – спросил Толя Говор. Он терпеливо ожидал меня в укрытии.
– Не знаю, – честно ответил я. – Ее надо похоронить... Похоронить как человека.
«Альфа» в действии
– А меня уже один раз расстреливали. Причем из гранатомета.
– Будет заливать-то! Я же рядом был!
– Просто он промахнулся, «чех» тот обдолбанный...
Подполковник Сергеев, он же Ворон, молча слушал болтовню Паши и Митрича. Те хотели как-то разрядить обстановку и втянуть контрразведчика в беседу. Как говорят офицеры спецподразделений: со смертью мы играем в молчанку.
Законопатили их на совесть, зиндан не хуже чем у «духов». В глубину метра четыре, если не все пять. И никаких контактов с верхом – еду и питье раз в день через люк, прочие «удобства» здесь же. В ведре. Опять же, раз в день подымают и спускают. И мишени они удобные, как волков с вертолета можно положить.
О гибели Бориса оповестил их сегодня утром один из охранников. Похоже, что не соврал. Вряд ли Боря успел связаться с Чафарьяном, надеяться на это глупо, не в «Спортлото» играем. Правда, незадолго до провала Сергеев успел кое-что передать Григорию Адамовичу, но... Теперь никто ничего не знает, в том числе и сам подполковник. Где сейчас Зимин? Что стало с захваченными девушками? Скорее всего их уже нет в живых.
– Мужики, вы здесь?
О господи, не снится ли?
– Чего еще? – первым откликнулся Будулай, голос вопрошающего был ему незнаком.
– Чего, чего... вас, сидельцы!
Ошибки не было, это же Бакланов!
– Свободу узникам концлагерей! Красная Армия пришла!
– Евгений? – заорал Сергеев.
– Узнал наконец... Сейчас, Вова! – Из люка спустилась веревочная лестница. Зиндан? Для «Альфы» нет проблем.
Недавние охранники в количестве трех человек валялись на грунтовой дорожке во дворе, лицом вниз, руки-ноги врастопырку, слегка помятые.
Митрич, схватив автомат, подскочил к одному из бывших стражей, немного пришедшему в себя.
– Падла! Девчонки где? – Голос военврача был страшен, автоматный ствол уперся охраннику в загривок.
– Не знаю... Сбегли они куда-то, мы их сами ищем. Искали, в смысле...
– Митрич! Мы здесь! – Из чердачного окна во весь рот улыбалась бывшая террористка, а теперь – твердая кандидатка в фотомодели.
Под шум громких возгласов никто, кроме охранников, не расслышал, как тихо звякнула щеколда на воротах усадьбы и на улицу тихо, не газуя, выбрался «Ниссан-Патрол».
Мише Клименко не хотелось встречаться с «Альфой», а охранникам не хотелось встречаться с Мишей Клименко.
Осмотр главного корпуса усадьбы сильно разочаровал «альфистов» и Ворона: депутат Государственной думы произвел тяжелое впечатление, а ценнейшие свидетели тю-тю. Вот так поддаваться эмоциям. А все женщины...
Неудержимый истерический смех не прекращался минут пять – первая разрядка за весь нескончаемый день. Взбесив этим смехом дежурную, вызвали-таки «Скорую» бандиту Роме...
Пока дамы грузились в микроавтобус, Владимир отозвал в сторону командира «Альфы».
– Свяжись с Чафарьяном, Женя. Тут до конца сказки еще далеко.