Крылатая.Небо для двоих
Шрифт:
– Когда не помогает, лечение бросают через месяц. А он лечение принимал год или больше. Хотите сказать, что он пил капли из упрямства?
– язвительно завершила я свою тираду.
Стражник сник. Рьяве продолжал дремать в кресле, позволяя нам троим строить догадки и выдвигать теории. Дорхе свесил ноги с подоконника и с интересом наблюдал за нашим мозговым штурмом. Штурм, надо признаться, забуксовал. Мы стояли, нервно переглядываясь и косясь друг на друга. Лист грыз дужку очков, я грызла губу, Уля нервно наматывала локон на палец. Ответ завис в воздухе, но даваться в руки без боя не желал.
– У него была любовница?
– уточнила я.
Спросить-то я спросила. А теперь перепугано сжалась, поймав на себе один недоуменный и два любопытных взгляда.
– А?
– пришел в себя стражник. Ладно я алхимик, а значит, не боюсь неловких ситуаций в погоне за истиной.
– Возлюбленная, - кивнула я. И, уже перестав смущаться, развила тему.
– Ну смотрите, он пил капли год. Следовательно, ему было важно чье-то мнение.
– Может, он искал разнообразия?
– сделал допущение Дорхе.
Ну да, сидеть молча тяжко стало, решил и сам нос в беседу сунуть. Этому только дай разнообразия. Уж насколько у дракона был разнообразный любовный опыт, я старалась не думать. Поздно. Подумала. Настроение из азартного стало злым.
– Которое, кстати, в определенных местах можно найти, - поддержал дракона Фархаш.
– Как и эти самые возбудители. В борделе.
– Зачем себя гробить ради продажной девки, которой по сути все равно?
– парировала я.
– Хм. Данни, напомни свой возраст?
– хмуро уточнил Дорхе.
– У меня год за три прошел, - буркнула я.
– Скажу больше, эта женщина у него давно, а проблемы начались недавно.
– У офицера был крепкий брак, - вздохнул стражник.
– И в наличии трое детишек.
Мы, все еще стоящие вокруг стола, слаженно и задумчиво засопели. Итак, господина полковника или кто он там был, отравили. Отравили ненамеренно, с одной конкретной целью. Какой? Я перебирала в голове разные варианты и возможности. Вспоминала и отбрасывала. В памяти всплыл один момент из жизни, я тогда была еще совсем маленькой девочкой, гуляла по дому и услышала женский плач из кабинета отца. Картинка в памяти встала так ясно, что я даже за край стола схватилась. Я помню, что, заглянув в щель двери, увидела, как в кабинете сидела и рыдала на стуле дама, а отец подносил ей стакан с водой. Она рыдала и просила помочь... вернуть возлюбленного. А отец тогда сказал одну точную фразу: "Принудить полюбить нельзя, сударыня. Это дар, который дают боги. Вам никто не поможет, любезная. Нет такого средства. Максимум, что вы получите - дешевый возбудитель, выданный за эликсир любви. Страсть он обеспечит, но не более. Все остальное - это магия. Но и маги привороты не одобряют, ибо они также будят лишь инстинкты."
– Это жена, - сипло произнесла я.
– Что? Вы в своем уме?
– взревел Фархаш.
– Супруга полковника...
– Почему тогда вы не отдали это дело штатному алхимику?
– зло огрызнулась я.
– Зачем пришли к мастеру, не имеющему к страже отношения?
Стражник нервно оттянул ворот мундира, Дорхе хмыкнул, а Рьяве только шире растянул губы в улыбке.
– Полковник умер дома, - тихо признался Фархаш.
– Кроме супруги, с ним никого не было. Но она... Нет. Это невозможно. Они любили друг друга.
– Она не знала, - перебила я стражника.
– Если я права, то она думала, что подливает мужу любовное зелье.
– Это бред!
– фыркнул стражник, вскакивая.
– А если связать все факты воедино?
– уточнила я.
– У полковника не было отклонений в поведении, настроении, манере себя вести?
Фархаш, собравшийся встать со стула и уйти, снова в него рухнул. Устало облокотился на спинку стула, глянул на меня, на Рьяве.
– Он изменился, стал подавленным, расстроенным. Но это началось намного раньше...
– После ранения?
– Уля незаметно приблизилась и встала рядом.- Ведь оно, по вашим словам, было год назад? Это могло бы объяснить изменение в поведении. Все же голова ранена была.
Я довольно улыбнулась, услышав, что про рану на голове вспомнила не одна я. Моя подруга, когда забывает про романы и лирику, становится на удивление серьезной. Рьяве улыбнулся, кивая Улькиным словам:
– Продолжайте, Нагорэ.
Улька зарделась, но, спрятав улыбку, сухо и четко, как истинный лекарь, продолжила:
– Ранение в голову, а еще если и мозг задет, могло привести к изменению поведения и характера, а еще... к тому, что умерший испытывал некоторые трудности... интимного характера.
– И тогда он начал пить траву, - щелкнул пальцами Лист.
– Но почему супруга забеспокоилась только сейчас?
– А ты на концентрацию посмотри, - хмыкнула я, кивнув на наши записи.
– Пил он лекарство долго, а там некоторые травы способны влиять на нервную систему.
Фархаш встрепенулся и, подавшись ко мне, тихо подтвердил: - Месяц назад он стал нервным. Раздражительным.
– Побочка!
– в один голос протянули два алхимика и лекарка.
– Он стал раздражаться? В семье появились проблемы?
– печально уточнила я у стражника.
– Мда, - печально кивнул Фархаш.
– Полковник потом очень переживал из-за скандалов с женой, но поделать ничего не мог. Нервы разыгрались.
– А жена заподозрила мужа в измене, - развела я руками.
– И решила пойти на крайние меры, - подхватил мою идею Листик.
– И купила приворот, боясь потерять супруга, - согласилась я с другом.
– И убила супруга, который боялся ее потерять, - взвизгнула слишком радостная Ульяна.
Уля растерянно замерла и улыбаться перестала. Все молчали, задумавшись над услышанным. Рьяве выглядел довольным, Фархаш потрясенным. Как выглядел Дорхе, не знаю, он снова спрятался за шторой.
– Вот так любовь, толкает на преступление, - вздохнул Лист.
– Жуть.
– Я должен проверить вашу догадку, - поднимаясь на ноги, выдавил стражник.
– Надеюсь, напоминать о неразглашении не стоит?
– Милый Фархаш, - отозвался из кресла Рьяве, - вы пришли в мой дом за советом, и осмеливаетесь на такие вопросы?
– Простите, мастер, - сухо отозвался Фархаш. Я нерешительно переминалась с ноги на ногу, раздумывая еще вот над чем: - Не говорите ей!
– крикнула я вслед Фархашу.
– Что?
– стражник обернулся, стоя в дверях.
– Вы о чем?
– Если все было именно так, как мы считаем, - я невесело улыбнулась, - супруга может не перенести такого известия... Она же любимого мужа убила. Фархаш обернулся ко мне всем корпусом, снова оглядел с ног до головы, и все с тем же каменным выражением на лице изрек: - Все же вас, алхимиков, по внешности судить никак нельзя, - и, чуть смягчившись, добавил: - Я приятно поражен, сударыня.