Крылатые люди
Шрифт:
От монотонного гула моторов клонило в сон. Когда Молчанов проснулся, увидел знакомые берега Северной Двины. «Архбумстрой», остров Ягодник. Теперь остров был в зелени, но так же безлюден, как и зимой. Притихли моторы — Задков снижался на посадку. Лодка Черевичного виднелась уже на причале.
На другой день, 29 августа, гидросамолетам предстояло пройти расстояние в два раза большее — до Игарки. Проснулись очень рано.
В течение нескольких часов впереди простиралась беспредельная голая тундра с массой мелких озер. Все это время Георгий смотрел вокруг и не нашел заметных признаков жилья. Вдали виднелось сумрачное море. Однообразный
Вскоре после Нарьян-Мара, небольшого поселка в десять — пятнадцать домов, вошли в облака и потеряли сразу из поля зрения впереди идущую лодку Черевичного. Облака сперва прижали к земле до высоты 20 метров, и Задков стал набирать высоту по приборам. Так и пришлось лететь вслепую несколько часов: тихоходны летающие лодки. Наконец, когда позади оставили еще 800 километров непроглядных для глаз облаков, в космах разрывов показались сразу земля и солнце.
К Игарке подошли на закате, отчего совсем черным представился прекрасный, как тушью выведенный Енисей.
С воздуха Игарка выглядела крупным поселком у берега залива. Но основную площадь здесь занимали склады лесных матерналов, уложенных рядами в штабеля. Их-то и приняли сперва за дома и улицы.
Очень порадовала проголодавшихся прекрасная столовая в порту. До гостиницы громыхали по бревенчатой мостовой на грузовике. Деревянные небольшие домики, аккуратно срубленные, напоминали белорусские поселки. Оказалось, что жителей в Игарке несколько тысяч человек.
А 30 августа на рассвете снова в путь. Люди к лодке уже стали привыкать, и она все больше нравилась теперь сухопутным авиаторам. Георгий, правда, заметил, что для штурмана в ней плохой обзор. Падалке приходилось метаться от окна к окну. Но опытный штурман легко справлялся со своим делом. Вообще, всем было заметно, что в экипаже Задкова люди сработались и понимают друг друга с полуслова. Бывалые, выносливые, спокойные. Настоящие трудяги арктического неба!
Путь на Нордвик, бухту Тикси. Тундра. Однообразная и все же поиестрей картина: множество небольших рек, ручьев. Холмистая местность с отдельными небольшими пиками. Множество гусей, уток, даже красавцев белых лебедей встречается в пути.
Но что делать в таком длительном полете, когда на тебе, авиаторе, лишь обязанности пассажира?
Андрей Юмашев коротает время с большим блокнотом в руках. Зарисовал пилота, штурмана за работой. Летчики по очереди помогают Задкову пилотировать лодку. У них время проходит не так томительно, как у штурманов. Но вот и радость! Все бросаются к окнам: лодка планирует, впереди бухта Тикси. Задков искусно подводит к воде машину. В воздухе пробыли 8 часов 20 минут и оставили позади еще 1600 километров.
Задкова, его экипаж и здесь встречают, как родных. Шутки, смех, обмен новостями, разговор об общих знакомых.
Завтра предстоит пройти 2200 километров — последний этап над землей советской. Велика ты наша матушка-Родина!.. На одном краю — битва, какой земля еще не знала, на другом не слышно разрывов снарядов.
Разница в Тикси с Москвой по времени — десять часов. 31 августа. Чуть рассвело. Вдали на рейде пароходы в огнях. В бухте тихо-тихо. Не слышно даже крика чаек, всплеска рыб. В прозрачном воздухе улавливается морозная прохлада, хоть и плюс пять. И уже когда выруливали на взлет, на горизонте появилась ярко-красная лента с переливами радуги. Но солнце вспыхнуло, когда поднялись ему навстречу за облака.
Почти весь
Пока лодки рассекали грудью хмурые воды залива, Георгию казалось, будто уже совсем недалеко отсюда "край земли".
Но вот причалили и сразу попали в объятия к добрым, сердечным людям. Начались было расспросы, обмен впечатлениями, и тут кто-то крикнул:
— Хватит, товарищи! Люди устали, голодные. Скорей, скорей в столовую!
За ужином на каждом из столов было по миске кетовой икры — ешь хоть ложкой. На второе — внушительный кусок «бычка» — так называют здесь оленину. Мясо нашли вкусным, хоть и пришлось поработать зубами. Потом на столах появились кипящие самовары, и здесь народ московский не растерялся. Пять ведерных самоваров опустошили!
Спали в новом бревенчатом доме на оленьих шкурах. Великолепно! Заснули под крики мечущихся чаек и отдаленный шум волн.
А утром снова в путь, к берегам Аляски.
Перелет Анадырь — Ном совершался советскими летчиками впервые.
Над Беринговом проливом сперва была низкая облачность, и лодки, летя строем, совсем прижались к воде. Потом они угодили в морской туман и сразу потеряли друг Друга из виду. Задков тут же пошел вверх, и уже на высоте четырехсот метров оказался над туманом. Здесь сияло солнце, торжествовало чистое небо, а внизу — сырость и непроглядный мрак до самой воды. Вся надежда на моторы: если они вдруг откажут, сесть нельзя… Ну разве лишь чудом.
И так пять часов подряд, не видя моря. Берега Аляски крутые, гористые, поэтому бесконечно идти над облаками нельзя, надо выходить под них. К счастью, облака редеют, появляются разрывы, все чаще проглядывает море, погода лучше и лучше.
А вот и темно-голубые берега Аляски, открытой в XVIII веке нашими мореходами. Радиокомпас точно выводит лодку Задкова на город Ном. Тут же заметили в прозрачном воздухе лодку Черевичного. Все хорошо. Задков пристроился к ней. Стали кружить вместе, к ним подошли два американских самолета, в знак приветствия покачали крыльями. Американцы подходят к нашим летающим лодкам еще ближе, так близко, что великолепно видны улыбающиеся лица пилотов. На наших лодках все прилипли носами к окнам, радуются встрече в воздухе с самолетами союзной державы.
Ном расположен на берегу моря. Здесь нет ни заливов, ни причалов для гидросамолетов. Море, как на зло, взбудоражилось, бушует, волны с громадной силой бьют о скалистый берег. Невозможно садиться без риска повредить лодку. Американцы жестами показывают куда-то вдоль берега вперед: мол, туда идите.
В самом деле, повернули туда, и увидели озеро у берега моря. Благополучно произвели посадку. Озеро оказалось мелкое. Партиями по четыре-пять человек на резиновых лодках переправлялись на берег.
Вскоре появились автомобили: один, второй, третий… Из первого донесся голос: — Хау ду ю ду, мистерс!
Автомобили все подкатывали, появились люди, недурно говорящие по-русски. Публика настроена тепло, гостеприимно. Американцы с интересом разглядывают костюмы и лица русских, то и дело обмениваясь между собой первыми впечатлениями.
После недолгих переговоров хозяева предложили гостям отправиться в город. Георгий Молчанов попал в автомобиль неизвестной марки, хозяином которого оказался общительный и крайне любознательный фермер. Он останавливался перед каждым встречным, чтоб поделиться впечатлениями о прилете русских.