Крылатые люди
Шрифт:
И тут начались помехи. На той же волне стала работать, очевидно, немецкая станция, издавая звуки воющей пилы. Иногда можно было лишь различить отдельные слова, строить догадки по ним. Проскользнуло слово нота. Упоминалась Япония, к чему — непонятно. Дальше слушать из-за помех стало и вовсе невозможно, но люди, довольные, еще долго не расходились, шумно делясь мнениями.
Днем Георгий вызвался помочь коку — Карпу Ивановичу — лепить пельмени. Тот подумал, что Молчанов шутит. Когда же Георгий привел в камбуз еще и товарища — нужно было готовить на девяносто человек — Карп Иванович,
Георгий, однако, уверил кока, что любит стряпать. Надев халаты, принялись за дело. Так они ловко, за разговорами и шутками, вчетвером управились к обеду, изготовив тысячу штук пельменей и порадовав в тот день по случаю успехов на фронтах любимым сибирским угощением всех до единого человека на корабле.
11 декабря уже под вечер шли ходко, море спокойное. Капитан рассматривал в бинокль океан. Вскоре стали различимы силуэты трех военных кораблей. Они шли на сближение. Капитан приказал объявить боевую тревогу. Все кинулись к своим штатным местам. С орудий и пулеметов сбросили чехлы. Но тут приближающиеся корабли просигналили огнями, что они свои и что пришли сменить два небольших конвойных судна. Тревоге дали отбой. Вскоре крейсер и два эсминца развернулись и заняли места с боков каравана. Идти стало веселей. Ободренные люди разошлись по своим кубрикам.
В 14.30 стало совсем темно.
Второй помощник капитана, войдя в кают-компанию, сообщил, что Германия и Италия объявили войну США. Все притихли за столом, не в состоянии сразу переварить эту новость.
— Ну а как на фронтах? — спросил все же кто-то.
Второй помощник довольно улыбнулся:
— Новости приятные. По всему Центральному фронту — успешное наступление. Наши войска теснят немцев от Москвы. Гитлеровцы несут большие потери. Отогнали их от Тулы. Освобождено около ста населенных пунктов,
И на другой день погода отличная. Безоблачно. Мелкая зыбь. Светлого времени всего 4 часа 30 минут.
Из Лондона по радио получены сообщения: наши войска взяли города Калинин, Клин, Сталиногорск, Тихвин и четыреста деревень. На всем фронте — успешное наступление наших войск. Настроение на корабле приподнятое. А Георгия мучает бессонница. Голова кругом от мыслей: "Когда же доплывем?!"
14 декабря. Все перепуталось: непонятно, когда же настоящая ночь?
В 6 утра слушали Москву — «Известия». Немцы с большими потерями отступают от Москвы. Взяты Шестаков, Ново-Петровское, Волово (юго-восточнее Тулы).
На корабле спят. Море на удивление тихое. Георгий бодрствует с книгой. Прочел Горбатова "Мое поколение".
19 декабря. Вошли в Баренцево море. Здесь основной караван судов откололся, направляясь к Архангельску. «Декабрист» в сопровождении части военного конвоя судов взял курс на Мурманск.
Холодно. Море начинает штормить. На корабле идут приготовления к завершению пути.
20 декабря. Этот день останется в памяти Георгия Молчанова на всю жизнь.
На рассвете, в двенадцатом часу, увидел родные берега Кольского полуострова. От волнения даже зазнобило, и он сперва заглянул в кубрик, но тут же понял, что
Бросившись вверх по трапу, Георгий тут же оказался на палубе. Грохот моторов только что низко пронесшегося самолета, пулеметная трескотня в тот же миг потонули в серии взрывов бомб за бортом: три гигантских водяных снопа взметнулись один за другим к небу. "Перелет!" — отметил чисто профессионально штурман, кидаясь стремглав к корме, но, заметив издали, что у пушки уже действуют его люди, резко повернул к носу судна, туда, где стояли танки. Впереди и была сосредоточена основная оборона корабля: две легкие танковые пушки и два пулемета по бортам.
По палубе еще метались явно растерявшиеся от первой воздушной атаки люди из судовой команды. Сверху им кричал кто-то: "Полундра!.." — и от этого сумятица становилась еще больше.
— Что вы, дьяволы, одурели?! — закричал на бегу Молчанов. — По своим штатным местам, живо!
Вахтенный помощник сверху крикнул: — Слева по борту атакует второй самолет! Георгий вовремя подскочил к своим огневым точкам. «Юнкерс-88» — а это был именно он, Георгий его сразу узнал по силуэту, — снизившись и дымя двигателями на форсажном режиме, прямехонько устремился на корабль.
— Огонь, братва! Огонь по стервяку! — скомандовал Георгий, оглядываясь на капитанский мостик и не понимая, почему корабль, подставив борт врагу, не пытается изменить курс, хоть как-то маневрировать…
— У, проклятье!.. — вырвалось у Георгия. — Но и эти, и последующие его слова затерялись в грохоте начавшейся стрельбы. С тяжелым сердцем Молчанов видел, что стрельба их танковых установок по низко летящему самолету с качающегося корабля лишь чисто случайно могла дать нужный эффект. Помимо энтузназма и смелости, нужно было исключительное мастерство морских артиллеристов.
Летчик на «юнкерсе», как видно, не новичок, тоже понял, с кем имеет дело. Он мчался на корабль остервенело, нагло. С каждой секундой рос юнкерсовский напряженный лобовой силуэт. Вот открылся люк, из брюха высыпалось несколько бомб. С этого мгновения Георгию все стало видеться как в замедленном изображении на экране.
Бомбы падали сперва маленькой стайкой плашмя и одна за другой коснулись поверхности воды… Но, будто обжегшись, тут же взмыли и, рикошетируя, устремились снова вверх. Три из них взвились одна выше другой и выше борта корабля. Две же последние ухнули прямо в борт.
Б-ббям! — гулко отзвучил им старый борт парохода, тяжелым колоколом врываясь в пулеметный перезвон. «Юнкерс» почти в тот же миг прошел над дымящими трубами, успев дать очередь по капитанской рубке. Посыпались стекла… Но и их звон, и грохот пальбы с корабля, и крики людей — все потонуло во взрывах бомб за бортом.
Метнув туда взгляд, Георгий увидел позади корабля выше труб водяные столбы. Все это было так ошеломляюще, что не сразу он воспринял величайшее чудо из чудес.
"Не взорвались?.." — сперва спросил он себя чуть слышно. Но тут же, ища глазами своих артиллеристов, прокричал исступленно: