Крылатые танки
Шрифт:
Изо дня в день авиаторы повышали свое мастерство, настойчиво преодолевая трудности. А трудностей было немало. Одна из них — овладение высотными полетами в горной местности.
Майор Кондрашов вел свой самолет над горами. И вдруг погода резко изменилась.
Командный пункт работал с предельной напряженностью. На индикаторе кругового обзора то исчезала среди помех, то вновь появлялась отметка от самолета Кондрашова. О том, чтобы произвести посадку на каком-нибудь из ближайших аэродромов, не могло быть и речи. Гроза бушевала на десятки километров окрест. На мгновение яркий свет молнии осветил причудливый контур горного хребта. Мы видели, как ураган выкорчевал деревья на его склонах.
Грозовой фронт как бы преследовал летчика. Штурман-оператор поминутно сообщал высоту:
— Восемь тысяч метров… Девять…
Кто-то тревожно спросил:
— Вырвется ли Кондрашов из грозовой облачности?
В темной комнате светился зеленовато-голубой экран. Его холодный свет магически притягивал к себе взгляды присутствовавших. Вдруг на экране радиолокатора появились всплески. Самолет на высоте 11 тысяч метров! Невероятно большой потолок для того времени.
Гроза утихала. Небо прояснялось. Выдержав испытание в борьбе со стихией, майор Кондрашов доложил, что достиг высоты 11400 метров, и, резко развернувшись, пошел на свою базу.
Этот своего рода экспериментальный полет стал достоянием всех летчиков. Теперь грозовая облачность над горами была не страшна для авиаторов: они знали, что летно-тактические данные современного самолета позволяют преодолевать большие высоты.
Тридцать лет прослужил я в авиации. Тридцать лет вместе с боевыми друзьями ходил воздушными походами. И вдруг…
Обстоятельства сложились так, что три дня и три ночи подряд я вынужден был находиться на КП. Затем сразу же, без отдыха, поднялся в воздух. Так надо было.
Сначала полет проходил нормально. Но при заходе на посадку я почувствовал, что теряю силы. «Все, отлетался», — мелькнула в голове тревожная мысль…
По заключению компетентной военно-медицинской комиссии я навсегда расстался с небом. Но с боевыми друзьями и соратниками встречаюсь и переписываюсь до сих пор.
Нас всегда объединяла общность целей и мыслей. С разными характерами приходили в дивизию люди. Но вскоре они обретали черты лучших воинов соединения, становились настоящими воздушными бойцами. В них развивалось чувство войскового товарищества, коллективизма. В этом большая заслуга наших политработников, партийных и комсомольских организаций. Они умело разъясняли задачи, поставленные партией и правительством по защите Отечества и разгрому гитлеровцев. Они сплачивали и цементировали коллектив. Дружба, рожденная в боях, никогда не потускнеет.