Крылатые танки
Шрифт:
Многое поражало приехавших к нам иностранцев. Они, например, никак не предполагали, что у нас есть такие мощные бомбардировщики.
— Колоссально!.. — восклицали они наперебой. Именно колоссально. Уже тогда, в 30-е годы, наши самолеты летали выше, дальше и быстрее всех. Вместо «фарманов», которые покупались за границей, на вооружение Красной Армии поступали отечественные бомбардировщики, истребители, транспортные, тренировочные и спортивные самолеты. Усиленными темпами развивалась гидроавиация. Потенциал Красного воздушного флота рос изо дня в день. Маневры в Белоруссии наглядно это подтвердили.
Страна
Особое внимание уделялось развитию Военно-Воздушного Флота. Над созданием крылатых машин трудилась плеяда выдающихся конструкторов: Туполев, Ильюшин, Лавочкин, Микоян, Яковлев, Поликарпов, Петляков и многие другие.
К началу войны Советский Союз являлся мощной авиационной державой. Мы сильны были не только крылатой техникой, но в первую очередь нашими людьми, волевыми, смелыми, беспредельно преданными Родине.
Вот какие мысли и чувства вызвала у меня встреча с молодыми летчиками-ленинградцами. Впервые за время пребывания на фронте она заставила меня оглянуться так далеко назад и проследить весь мой предвоенный путь в авиации. На душе стало приятно и легко, словно я побывал на свидании со своей крылатой юностью, явившейся в облике этих двух стройных и красивых парней.
…До аэродрома доносились отзвуки удаляющегося боя. Но они становились все тише и наконец смолкли совсем. Наступила такая тишина, что стало казаться, будто не было и нет войны. Из соседней землянки вдруг птицей вырвалась песня:
Кто сказал, что надо бросить Песню на войне? После боя сердце просит Музыки вдвойне!К негромко звучащему баритону прибавилось еще несколько голосов:
Нынче у нас передышка, Завтра вернемся к боям. Что же твой голос не слышен, Друг мой, походный баян…Пусть поют ребята. Пусть считают передышкой остаток этого августовского дня и несколько часов ночной прохлады. Завтра на рассвете они снова полетят в бой, и неизвестно, все ли сегодняшние певцы возвратятся назад, на свой аэродром.
Полет предстоял ответственный и нелегкий: корпус готовился нанести массированный удар по станции Навля, что под Брянском. Противник собирал там кулак для контрудара. Видимо, намеревался хоть на несколько дней остановить наше наступление и прикрыть отход своих дивизий, потрепанных под Курском и Орлом.
Генерал М. И. Горладченко вместе с офицерами штаба тщательно разрабатывал план предстоящих действий. Ведь раньше мы ни разу не вылетали на задание всем корпусом.
За день до вылета генерал вызвал меня к себе. Я сел на самолет связи и через полчаса был уже в штабе корпуса. Крохотная, насквозь прокуренная избенка, где он размещался,
— Проходите, садитесь, — сказал Горладченко, когда я доложил ему о прибытии.
Я сел за стол, на котором была разостлана карта с нанесенной обстановкой и какими-то пометками.
— Завтра не только ваша дивизия вылетает на штурмовку, — продолжал генерал. — Решил посоветоваться с вами, как лучше осуществлять сбор в воздухе. Ведь вы во время парадов много раз водили большие группы самолетов.
У меня действительно был достаточный опыт в этом отношении. Я неоднократно водил по пять девяток в дни авиационных праздников, возглавлял воздушные эскорты при похоронах Валерия Павловича Чкалова и Виктора Александровича Хользунова. И теперь считал, что собрать в воздухе оставшиеся в нашей дивизии 36 самолетов не представляет особого труда. К тому же летчики у нас опытные.
Изложив свои суждения по интересовавшему генерала вопросу, я ознакомился с планом действий остальных частей корпуса, получил установленное командованием время нанесения удара. Когда вернулся на свой аэродром, там меня уже ожидали все командиры полков. Следом за мной к нам прилетел начальник воздушно-стрелковой службы корпуса майор И. И. Пстыга. Генерал М. И. Горладченко назначил его ведущим, а меня заместителем.
В намеченный час полки поднялись в воздух. По команде они один за другим пристроились к лидирующей группе. Выше нас шли истребители прикрытия. Вся эта армада самолетов направилась к линии фронта. Трудно, очень трудно было ею управлять.
Чтобы противник не разгадал нашего замысла, мы по приказу И. И. Пстыги меняем маршрут, идем не прямо на станцию Навля, а чуть севернее. Этот маневр одновременно, позволяет нам обойти основной район сосредоточения вражеской зенитной артиллерии.
Замысел удался. К цели подходим без потерь. Не беспокоят ни зенитки, ни истребители противника.
— На боевом курсе! — командует майор Пстыга. — Приготовиться к атаке!
Первый полк перешел в пологое пикирование. Земля стремительно приближалась. Вскоре стали отчетливо видны железнодорожные пути, забитые эшелонами. По шоссе, ведущему к станции, двигались танки, автомашины, колонны пехоты. В этот момент в воздухе появились черные и белесые шапки разрывов. Открыла огонь вражеская зенитная артиллерия. Но на нее сразу же обрушилась специально выделенная для этого группа штурмовиков. Стрельба зениток стихла. Первый полк получил некоторую свободу действий. На станцию обрушился ливень бомб и реактивных снарядов. Внизу заплясали языки пламени и поднялись облака дыма.
Вслед за нашим полком в атаку пошел другой, а за ним третий… Станция утонула в море огня. Успешно сработала и та группа штурмовиков, которая наносила удар по скоплению живой силы и техники противника на шоссейной дороге. Внизу горели танки, автомашины, металась в панике вражеская пехота.
В эфире звучит голос майора Пстыги. Он командует прекратить атаки, построиться и следовать на свой аэродром.
…Через некоторое время наша дивизия перебазировалась в Почеп. Начался новый этап боевой работы. Правда, летали мы меньше, чем под Орлом. Наступила осень с дождями и туманами. Погожие дни выпадали редко.