Крылатый штрафбат. Пылающие небеса
Шрифт:
— Атака наземной цели завершена, общий сбор группы! — прозвучал по рации долгожданный приказ командира штурмовиков.
— Внимание, «Горбатые», держите строй, не растягивайтесь, — охрипшим от напряжения голосом передал Волин по рации. — Идем домой.
Потом он резко отдал ручку управления от себя, переводя истребитель на снижение, светящиеся трассы очередей зашедшего в хвост Bf-109G2 прошли над фонарем кабины. Александр Волин, выполнив полупереворот через крыло, пикированием ушел от огненных плетей «Мессершмитта». Ручку на себя — полупетля. Ручка управления резко отклоняется влево — полубочка. Острый нос «яка» описывает небольшой круг и утыкается в силуэт «Мессершмитта». Старший лейтенант чуть выжидает, давая силуэту самолета противника вписаться в кольцо прицела, и жмет на гашетки. Пушка и пара пулеметов посылают в цель светящиеся плети трассирующих очередей. Цепочкой вспышек на вытянутом, «худом» фюзеляже и крыльях отметились попадания. Внезапно от «мессера» отвалилась половина правой плоскости — видимо, снаряды «яка» перебили силовой набор. Беспорядочно кувыркаясь, немецкий истребитель устремился вниз.
Группа советских истребителей и штурмовиков уходила к своим, а вокруг вились «Мессершмитты».
Еще один штурмовик, объятый пламенем, перевернулся через крыло и вошел в штопор. У тех «летающих танков», что еще оставались в воздухе, были буквально изрешечены крылья, зияли пробоины в бортах. Но броня и рациональная конструкция штурмовиков позволяли им держаться в воздухе и уже на пределе сил тянуть на свой аэродром. Огонь оборонительных пулеметов был не очень-то эффективен. Сказывалась неопытность молодых стрелков-радистов. Кроме того, многие из них были уже мертвы, ведь опытные немецкие летчики-истребители в первую очередь старались поразить стрелка, а у того не было надежной бронезащиты, как у пилота. Только поперечная стальная плита, которую к тому же нередко снимали для облегчения веса самолета.
…Дым ел глаза, мешал прицелиться. Тяжелый пулемет УБТ на турели дергался, рокотал и выплевывал горячие медные гильзы из затвора. Цепочка трассирующих пуль исчеркала синеву неба. Стрелок-радист, которому едва исполнилось восемнадцать, пытался загнать вытянутые, «худые» силуэты «Мессершмиттов» в концентрические круги прицелов.
Вот пара «худых» все ближе и ближе… Вытянутый желтый нос ведущего немецкого истребителя озарился вспышками выстрелов 20-миллиметровой пушки MG-151/20, установленной в развале цилиндров двигателя и синхронных крупнокалиберных пулеметов, стреляющих через плоскость вращения воздушного винта.
Эти вспышки были последним, что увидел стрелок Ил-2… Крупнокалиберные пули и снаряды автоматической пушки разворотили широкое вертикальное оперение, фюзеляж и ударили по задней кабине стрелка. Турель вместе с «березиным» оказалась разворочена прямым попаданием 20-миллиметрового немецкого снаряда. Ствол пулемета бессильно задрался вверх и вбок. Стрелка-радиста швырнуло назад на его подвесной брезентовой ленте [15] . Привязные ремни удерживали уже бездыханное тело — грудь восемнадцатилетнего паренька была изорвана в кровавые клочья 13,9-миллиметровыми пулями авиационных «машиненгевер» MG-131. А в широко раскрытых голубых глазах отражалось голубое небо…
15
Стрелок-радист на Ил-2 сидел не в кресле, как летчик, а на подвесной брезентовой ленте.
Следующие очереди ударили сзади-сверху по обреченному уже штурмовику. И это был уже смертельный удар. Ил-2 накренился на крыло и медленно пошел к земле. На лету от его фюзеляжа и крыльев отлетали бесформенные куски обшивки. Мотор дымил все сильнее, винт остановился. А летчик все продолжал вызывать по СПУ [16] своего, уже мертвого, стрелка. В конце концов летчик сдвинул тяжелый бронированный фонарь кабины и перевалился через борт. Парашют раскрылся уже на предельной для этого высоте. Но и так слава богу! К счастью, и ветер дул в нашу сторону. Вскоре пилот-штурмовик приземлился возле наших передовых окопов. А его израненный и разбитый «летающий танк» рухнул на «ничейной полосе» вместе с мертвым стрелком-радистом…
16
СПУ — самолетное переговорное устройство.
Пока довели штурмовиков до наших позиций, был потерян еще один, третий по счету, Ил-2. Штурмовик просто камнем рухнул вниз — конструкция самолета не выдержала многочисленных попаданий пуль и снарядов немецких истребителей. Пропахав огромную борозду, он плюхнулся на самом берегу одного из протоков Волги. Старший лейтенант Александр Волин все же питал робкую надежду, что экипажу удалось спастись…
— «Горбатые», мы уходим.
— Понял, «Маленькие», спасибо за сопровождение — вы сделали все, что могли. Без вас нас бы всех перебили, как гусей.
— Понял вас, спасибо и на добром слове, — вздохнул старший лейтенант Волин.
Истребители оставили подопечных и приземлились на своем аэродроме. Там тройку вернувшихся из тяжелого боя летчиков уже ждали. Стоянка была оцеплена бойцами НКВД. Тут же находился и весь командный состав эскадрильи и полка. Здесь был также один из членов Политсовета фронта — комиссар из штаба авиадивизии, а с ним — еще и «компетентный товарищ» в форме старшего майора НКВД [17] .
17
В структуре званий НКВД существовало звание «старший майор госбезопасности», а табель о рангах начиналась со старшего сержанта.
Едва только летчики покинули кабины своих израненных в воздушном бою «ястребков», как к ним сразу же придвинулись автоматчики НКВД.
Старший лейтенант Александр Волин уже понял, что произойдет дальше. Он знал, что за потерю одного штурмовика или бомбардировщика под Сталинградом, где решалась сейчас судьба всей Великой Отечественной войны и мировой истории (а они все это знали), с истребителей прикрытия могут спросить очень строго. А уж потеря трех штурмовиков в одном боевом вылете…
И не важно, что сами летчики-истребители разменяли жизнь одного своего товарища на двух сбитых «мессеров». Они все же подставили под удар прикрываемые штурмовики.
Старший лейтенант Александр Волин вскинул руку к пропотевшему шлемофону, обращаясь к своему командиру:
— Товарищ капитан! В ходе боевого вылета на сопровождение штурмовиков вследствие интенсивных атак «Мессершмиттов» было потеряно три штурмовика и один истребитель старшего сержанта Ивана Нечипоренко. Сбито два истребителя противника.
Вперед шагнул старший майор.
— За то, что вы допустили в нарушение приказа потерю трех штурмовиков из охраняемой вами группы, вы будете призваны к самой суровой мере ответственности. Вы все трое арестованы! Сдать оружие!
Старший лейтенант (пока еще старший лейтенант) Александр Волин молча расстегнул ремни портупеи с кобурой, снял планшет и передал все это конвойным. Так же поступили старший сержант Георгий Туманишвили и сержант Дмитрий Маслов. Всем троим конвойные со знанием дела завернули руки за спины и погрузили на «полуторку» с открытым кузовом.