Крылатый штрафбат. Пылающие небеса
Шрифт:
— Тоже мне, снайперов, видите ли, нам в усиление дали! Лучше бы танки или самоходки!..
— Ага! И девок румяных! — Шутка вызвала взрыв хохота.
— Э, не скажи, браток. Снайпер на войне — дело серьезное, — рассудительно сказал пожилой штрафник, насыпая из кисета махорки и сворачивая «козью ногу». — Я вот в Финскую повоевал и видел, какое страшное оружие меткий, а главное, незаметный стрелок. Ох и натерпелись мы от них лиха! «Кукушки», так их кликали, били в основном офицеров, пулеметчиков. Обозниками не гнушались. И ведь главное — даже не то, что страшно быть убитым. Артобстрела, к примеру, не так боялись. Прилетит снаряд или мина — тут тебе и каюк, всех положит… Снайпер — то другое дело, он лично за тобой охотится, выслеживает тебя. Отсюда и страх.
— А ты, земеля, о снайпере Василии Зайцеве слыхал? — поддержал старого солдата другой боец. — Так вот он «гансиков» положил — мама не горюй! Так что снайперы на войне, а особенно в городе, — страшная сила!
— Как и минометы, — поддержал его другой. — Живы будем — не помрем!
— Отставить разговоры! Задача ясна? Выполняйте!
Позади сосредоточились солдаты НКВД, ненавистные штрафникам «красноперые». Их пулеметы недвусмысленно смотрели в спины тех, кому совсем скоро придется умирать под гусеницами танков и огнем откормленных головорезов «высшей расы».
Выйдя на пригорок, капитан, командир штрафников, окинул взглядом окрестности. В принципе, позиция здесь была неплохой, но вот только если появятся немецкие танки, а они появятся, был уверен капитан, то придется совсем уж туго. Из противотанковых средств у них только связки гранат и бутылки с горючей смесью.
Ну да ничего, повоюем…
Короткими перебежками, маскируясь в ямах и воронках от бомб и снарядов, штрафники приближались к четырехэтажке. Она чудом уцелела на разгромленной, превращенной в руины улице и теперь занимала господствующее положение на местности.
Оттуда, из разбитого дома, открывался великолепный обзор практически на триста шестьдесят градусов. И можно было корректировать огонь артиллерии и авиации, вести разведку и снайперскую стрельбу.
Такой же четырехэтажный жилой дом «Облпотребсоюза» на улице Куйбышева получил название Дома Павлова по имени одного из командиров маленького гарнизона, отражавшего яростные атаки гитлеровцев.
А теперь к другому дому приближалась штурмовая группа штрафников, и в ее составе — радист-авианаводчик Александр Волин.
После возвращения снайперов вместе со сбитым летчиком-штрафником и знатным «трофеем» в виде пленного оберста Александра Волина направили в штаб батальона.
— Ну, что я тебе скажу, «летун», — пробасил комбат. — Сейчас на штурм дома идет штрафная рота, и мне нужен хороший связист и авианаводчик. Радиодело знаешь? Ну, вот и хорошо! Пойдешь со старшим лейтенантом Александром Серебровым. Но у меня все по-честному! Захватим объект, и можешь быть свободен — выправим документы, и отправляйся обратно в свою эскадрилью! Ну а если ранят, то вообще без вопросов — искупил кровью!
— Виноват, товарищ майор. У нас не все так просто. Согласно приказу командования в случае ранения летчик-штрафник после госпиталя должен вернуться в штрафную эскадрилью и продолжить службу.
— Да ты что!.. Быть такого не может!!!
— Еще как может, — вздохнул летчик. — Решение о переводе в обычные авиационные части принимает командование на основании ходатайства командира штрафной эскадрильи и обязательно комиссара. А у нас комиссар — сволочь!
— Ладно, давай, летчик! Возьмешь у старшины рацию, автомат и прочее все необходимое.
И вот теперь Александр Волин с ППШ наперевес и громоздкой рацией за спиной бежал по дну какой-то то ли ложбины, то ли глубокой канавы. Летчик-штрафник, сменивший ненадолго свою воинскую специальность на бойца штурмового отряда, уже начал понемногу привыкать к реалиям наземной войны. И даже уже не вжимал голову в плечи, когда неподалеку падал и взрывался очередной снаряд или мина.
— Вышли на исходную! — сказал старший лейтенант Алексей Серебров, командир штрафной роты. — Приготовиться к атаке! Помните, действуем быстро, тихо и скрытно.
— Самсонов!
— Я! — К командиру подбежал здоровый детина, бывший сержант, разжалованный в штрафники за драку и пьяный дебош.
— Твои орлы готовы?
— Так точно! — Сержант обладал недюжинной физической силой и был до войны чемпионом области по самбо.
— Помните, работать тихо, ножами и саперными лопатками. Вырубаете немецкую передовую группу, дозоры. Потом уже атакуем мы. Сигнал к атаке — ваша стрельба!
— Так точно, понял.
Отделение под началом Самсонова — все как на подбор. Богатыри бесшумно метнулись к дому. А для всех остальных потянулись тяжкие минуты ожидания. Солдаты сидели молча, спрятавшись за развалинами домов. Подрагивающие от нервного напряжения и противного, липкого страха пальцы крепко держали оружие. Каждый думал о своем.
Александру Волину вдруг стало по-настоящему страшно. Не так, как перед взлетом. Тогда мандраж проходил с первым оборотом воздушного винта истребителя. В воздушном бою он клал свою жизнь на чашу весов летного мастерства и боевого опыта против такой же жизни вражеского пилота, лежащей на другой чаше. И перетягивал свою всеми теми усилиями, которые вкладывал в воздушный поединок.
А сейчас спустившийся на землю боец вдруг понял, что может умереть по нелепой случайности. Прилетит, например, осколок, может быть, даже и «свой» — и все. Или — шальная пуля, которая, как известно, дура.
Александр Волин, летчик-штрафник, посмотрел на пехотинцев, вместе с ним ждущих сигнала к атаке. Вот кто настоящие герои, чаще всего — безымянные. И нет никакого толку от господства в воздухе, если по земле не ступит нога простого солдата. Лишь только тогда эта земля будет освобожденной.