Крылатый штрафбат. Пылающие небеса
Шрифт:
Краснозвездные истребители нехотя выпустили из своих алых клювов оставшихся потрепанных коршунов и пошли каждый на свой аэродром.
Так вот и состоялась очередная встреча двух влюбленных: в огненном водовороте боя с тревогой в сердце, которой было больше, чем любви и радости.
В большой и страшной войне, охватившей одну шестую часть суши, несмотря на все горести и беды, все же находилось место в сердцах людей и для светлых чувств. Мы умели любить, потому — победили. Умели любить матерей, жен, сестер, невест, защищая которых ломали хребет гитлеровской гадине. Война шла не только силой оружия, но и силой духа — в душах людей.
После полетов Александр Волин не утерпел и, оставив эскадрилью на попечение заместителя, на штабном «Виллисе» рванул в расположение 586-го «женского» авиаполка. Они базировались неподалеку от полевой площадки отдельной штрафной эскадрильи.
Александр Волин машинально крутил баранку, а сам все думал о том воздушном бое и о Светлане. Наконец «Виллис» затормозил возле полосатого шлагбаума, перегораживающего широкий проем в заборе из колючей проволоки, огораживающем большое летное поле.
Солдат-часовой, увидев подруливший к шлагбауму «Виллис», вскинул винтовку.
— Кто таков? — сурово спросил солдат, годящийся Александру Волину в отцы. Он быстро скинул с плеча винтовку Мосина с примкнутым штыком.
— Капитан Волин, отдельная штрафная эскадрилья. Мне нужна девушка-летчик Светлана Григорьева, старший лейтенант.
— Пущать не велено! Пароль? — «Трехлинейка» и держащий ее наизготовку воин были погодками, но трехгранная игла штыка своим блеском показывала, что часовой будет действовать решительно.
— Отец, вызови, пожалуйста, дежурного офицера.
Вскоре ко входу подошла молодая чернявая девушка-лейтенант. Шлагбаум поднялся вверх, и «Виллис» Александра Волина проехал на аэродром.
— Ходют тута всякие девок служивых брюхатят… — пробурчал в прокуренные усы часовой.
На поле шла обычная вечерняя жизнь: взревывали на стоянках моторы истребителей, суетились техники, механики, прибористы, оружейники, готовя самолеты к завтрашним вылетам. Катила неспешно «полуторка»-бензовоз, слышались отдельные окрики техперсонала.
В штабном блиндаже, куда пришел Александр Волин, миновав еще одного часового, было тихо. Здесь находилась только командир полка, что-то писавшая при свете керосиновой лампы.
— Здравия желаю. Капитан Волин, — представился вошедший летчик.
— Полковник Татьяна Казаринова, командир 586-го истребительного авиаполка, — поднялась навстречу ему молодая женщина. — Впрочем, мы ведь уже старые знакомые. Вместе воевали под Сталинградом… Вы присаживайтесь.
Волин опустился на свободную табуретку.
— Вы по какому поводу, товарищ капитан?
— Я разыскиваю летчицу, лейтенанта Светлану Григорьеву.
— Вы ей сегодня жизнь спасли, — улыбнулась полковник Казаринова. Ее взгляд опустился к исписанному листку казенного бланка, и в уголках глаз блеснули сдерживаемые слезы. — А вот Ольгу никто уже спасти не сумел. Сволочи! Она же под парашютом уже спускалась… — Молодая женщина не выдержала и всхлипнула, закусив кулачок. — Теперь вот похоронку пишу: «Ваша дочь пала смертью храбрых в воздушном бою с фашистскими стервятниками». Да ее и похоронили уж, на краю аэродрома… Одно хорошо: не на восток сейчас идем — на запад, так что ее могила безымянной не будет.
В блиндаже повисла на секунду гнетущая тишина. Каждый вспоминал такие вот могильные холмики, навсегда укрывшие саваном небытия боевых товарищей и близких друзей. Комлем воткнутая лопасть воздушного винта, сухой треск ружейного салюта и протяжные крики журавлей, идущие, казалось бы, из самой глубины неба, в которое навсегда поднялся крылатый воин…
Он поднялся чуть выше и сел, Ну, а я до земли дотянул… [71]— А Света сейчас в землянке второй эскадрильи. Отсюда направо, возле небольшой рощи.
71
Высоцкий В.Песня о погибшем летчике.
Александр Волин попрощался с командиром полка и бегом побежал к указанной землянке.
Света сидела за столом и писала письмо, но вместо керосиновой лампы в землянке была коптилка из артиллерийской гильзы с расплющенным горлышком.
— Здравствуй, Света, — произнес Волин охрипшим вдруг голосом. К горлу подкатил колючий комок, и летчик с трудом сглотнул его.
Остальные девушки, занимавшиеся до этого своими делами, с удивлением воззрились на незнакомого капитана-летчика. Только одна из них, с короткой ярко-рыжей шевелюрой, узнала его:
— Здравия желаю, товарищ капитан! — Представилась она: — Капитан Елена Романенко, комэск второй эскадрильи.
— Здравствуйте, Лена, — Александр так и продолжал стоять у порога землянки.
— Да вы проходите, не стесняйтесь!
— Да-да, проходите! — Светлана медленно поднялась с табурета и в растерянности теребила локон светлых, льняных волос.
Александр в два широких и стремительных шага пересек землянку и крепко обнял девушку.
— Светик мой… Родная моя… — шептал закаленный в огне стремительных воздушных схваток боец.
— Сашенька, милый, я так переживала за тебя, так боялась…
— Ну что ты… глупенькая, что же со мной может случиться?.. Ты ведь хранишь меня своей любовью, ласточка моя легкокрылая.
На мгновение — и война отступила. А была лишь любовь. Великое чувство, благодаря которому люди в самых страшных обстоятельствах оставались людьми.
Глава 8
Русский ответ
В ответ на бомбардировки аэродромов Краснодарского аэроузла и других взлетных площадок советское авиационное командование приказало нанести мощный бомбовый удар по аэродромам базирования Люфтваффе.