Крылов
Шрифт:
Крылов внимательно следил за каждой вестью, приходившей из армии. В начале ноября в журнале «Сын отечества», выходившем еженедельно тоненькими тетрадочками, Иван Андреевич прочел заметку: «Очевидцы рассказывают, что в Москве французы ежедневно ходили на охоту стрелять ворон… Теперь можно дать отставку старинной пословице: „Попал, как кур [16] во щи“, а лучше говорить: „Попал, как ворона в суп“». Эта заметка сопровождалась карикатурою Ивана Теребенева «Французский вороний суп», на которой изображены были четыре гренадера великой армии, с жадностью обгладывающие вороньи крылышки и ножки.
16
Петух (древнерусск.).
Торжество
Крылов гневно осудил их корыстолюбие и трусость. В том же «Сыне отечества» он поместил басню «Ворона и Курица», беспощадно высмеяв этих «ворон», собиравшихся поживиться на народной беде, забывших свой патриотический долг. Басня появилась вскоре после того, как Кутузову за победу под Красным был присвоен титул князя Смоленского. Крылов показал в басне тот решающий перелом, который наступил в войне благодаря героизму русского народа и прозорливости Кутузова:
Когда Смоленский князь, Противу дерзости искусством воружась, Вандалам новым сеть поставил И на погибель им Москву оставил, Тогда все жители, и малый и большой, Часа не тратя, собралися И вон из стен московских поднялися, Как из улья пчелиный рой.Теперь Крылов мог уже во весь голос говорить о подвиге народа и мудрости князя Смоленского, которого еще так недавно осуждали и злобно язвили его недоброжелатели. Острие его басни, ее гневная сатира направлены против мелкодушных, корыстолюбивых «ворон».
Ворона с кровли тут на эту всю тревогу Спокойно, чистя нос, глядит. «А ты что ж, кумушка, в дорогу? — Ей с возу Курица кричит. — Ведь говорят, что у порогу Наш супостат». — «Мне что до этого за дело? — Вещунья ей в ответ. — Я здесь останусь смело. Вот ваши сестры — как хотят; А ведь Ворон ни жарят, ни варят. Так мне с гостьми немудрено ужиться, А может быть, еще удастся поживиться Сырком иль косточкой, иль чем-нибудь. Прощай, хохлаточка, счастливый путь!» Ворона подлинно осталась; Но вместо всех поживок ей, Как голодом морить Смоленский стал гостей, — Она сама к ним в суп попалась.И Крылов закончил басню мудрым поучением:
Так часто человек в расчетах слеп и глуп. За счастьем, кажется, ты по пятам несешься: А как на деле с ним сочтешься — Попался, как ворона в суп!Басни Крылова читали в петербургских гостиных и крестьянских избах, купеческие сидельцы и солдаты в армии, искушенные литературные гурманы и малограмотные мужики. Басни отвечали чаяниям широких народных масс, способствовали сплочению патриотических сил. Иван Андреевич был особенно обрадован, когда поздно вечером в его комнату ворвался Гнедич с письмом от Батюшкова, находившегося в войсках, теснивших отступающего неприятеля. Батюшков сообщал: «Скажи Крылову, что ему стыдно лениться и в армии его басни все читают наизусть. Я часто их слышал на биваках с новым удовольствием».
Наполеон поспешно отступал. Кутузов все неумолимее сжимал клещи, стремясь отрезать его армию, не дать ей уйти из России. И лишь неумелость и нерасторопность адмирала Чичагова, командовавшего особой армией, которая должна была завершить окружение французов и не дать им переправиться через Березину, спасла остатки «великой армии» от окончательного уничтожения. Наполеон искусным маневром обманул Чичагова, сделав вид, что хочет переправиться у Борисова, а фактически начал переправу у Студенки. Кутузов известил об этом Чичагова, но высокомерный адмирал, любимец императора, не счел за нужное торопиться, и Наполеон с остатками войска перешел Березину.
Разделяя общее возмущение сухопутным адмиралом, Крылов написал басню «Щука и Кот» — о пирожнике, взявшемся шить сапоги, то есть о моряке, взявшемся командовать сухопутным войском. Басня кончалась насмешливым поучением:
И дельно! Это, Щука, Тебе наука: Вперед умнее быть И за мышами не ходить!Крылова не беспокоило, что его басня не понравится в дворцовых кругах, — ведь Чичагова император хотел противопоставить нелюбимому им Кутузову!
Это была последняя басня о войне. Военные действия теперь перешли за пределы России, враг был сломлен, отечество избавилось от опасности порабощения.
«Чиж и Еж»
Но война продолжалась. Добравшись с остатками войска до Парижа, Наполеон снова стал готовиться к борьбе и собирать армию, намереваясь весной 1813 года нанести союзным войскам ответный удар.
Старый фельдмаршал умер в самом начале заграничного похода, в прусском городке Бунцлау, накануне тяжелых боев с французской армией. Во главе войск встал сам император Александр I. Теперь не было никого, кто мог бы затмить его славу или осудить его распоряжения. Кровопролитное сражение под Дрезденом, «битва народов» у Лейпцига принесли новые жертвы, многие тысячи убитых и раненых. Наконец 19 марта 1814 года капитулировал Париж. Союзники добились окончательной победы над Наполеоном. Русские войска торжественно вступили в столицу Франции. Парижане теснились на улицах, даже крыши домов были покрыты зрителями. Женщины из окон и балконов махали белыми платками. Солдаты прошли церемониальным маршем через город. Наполеон подписал отречение.
На Вандомской площади была снесена статуя Наполеона, и на постаменте водрузили белое бурбонское знамя. А русский император посетил салон мадам де Сталь и очаровал ее своим либерализмом и приятностью обращения. Он даже обещал ей, что рабство будет повсюду уничтожено.
Началась полоса новых забот и волнений — дипломатических переговоров, уговоров, уступок, споров, новых уступок, проектов, деклараций, соглашений. Александр I выказал себя ловким и умелым дипломатом, обещая, пленительно улыбаясь, настаивая на своем. Наконец после полуторагодичного отсутствия он отправился назад в Россию. 12 июля он возвратился в Павловск. В Петербурге готовились к торжественному приему императора, сооружались триумфальные арки, поэты спешно писали восторженные оды и кантаты.
Престарелый патриарх поэзии Гаврила Державин написал оду «На возвращение императора Александра». Он читал ее в своем роскошном кабинете, зябко кутаясь в заячий тулупчик, хотя на улице палило жаркое июльское солнце:
Ты возвратился, благодатный, Наш кроткий ангел, луч сердец! Твой воссиял нам зрак прекрасный, Монарх, отечества отец!.. Ура! Ура! Ура!Стихи были слабые, натужные, лишенные того душевного жара, который покорял в его прежних одах. Их прослушали с вежливым вниманием и почтением к одряхлевшему поэту и событию, к которому они относились. Многократное повторение «ура!» показалось неуместным и неудачным. Стихи других поэтов были не лучше. Однако молчание по поводу приезда императора тоже могло показаться предосудительным.