Крылья безумия
Шрифт:
«Герой стоит у меня на пути, — сказал он. В его голосе звучала неподдельная тревога, когда он сообщил своей жене и Питеру о гибели Чарли. — …Нежелательная реакция со стороны законодательного собрания штата».
Это второе убийство наверняка привлечет повышенное внимание к Уинфилду извне. Генерала не радовала ни та ни другая смерть.
Проблема генерала, думал Питер, пока медленно ехал обратно к «Уинфилд-Армс», в том, что основополагающие компоненты его организации — фанатизм, ненависть, страх и истерия. Вы играете на всем этом, чтобы сколотить армию из своих приверженцев. Что касается армии как таковой, то вы можете править железной
В течение последних нескольких часов в голове у Питера вызревал образ какого-то человека из АИА, забавлявшегося тем, что он взбалтывал в Олдене Смите ненависть, уже выкристаллизовавшуюся в нем под воздействием пьяницы отца и гулящей матери.
Было, наверное, какое-то извращенное удовольствие в том, чтобы довести парня до состояния, в котором совершают убийство. Но когда это произошло, архитектору этого преступления пришлось защищать себя. Если бы умный газетчик или честный полицейский пробился бы к парню, то человеку, ответственному за это, угрожала бы опасность не только со стороны сил правопорядка, но и со стороны самого генерала Уидмарка.
Ставки генерала в этой игре были слишком уж высоки, чтобы подвергаться риску из-за ничем не оправданного насилия в неподходящее время.
Тот факт, что никто не был арестован, даже допрошен в связи в убийством Смита, предполагал услужливую слепоту со стороны местных властей. Весь город хотел предать забвению этот аспект дела. Редактор местной газеты выдвинул свою версию, но не желал печатать о ней ни слова.
Чарли Биллоуз разделял эти соображения. Он находился в Уинфилде, потому что считал: где-то в городе он, возможно, увидит лицо, которое он помнил, — лицо человека, который стоял рядом со Смитом в толпе, когда застрелили Сэма. Когда они расстались после выпивки, у Биллоуза не было никакой зацепки, даже смутных воспоминаний о лице. Что произошло, пока Питер совершал экскурсию к Дому Круглого стола, смотрел и слушал представление «Звук и свет» и проводил время с семьей Уидмарков? Чарли, должно быть, пошел искать лицо, которое он не мог вспомнить. Куда он мог пойти? Он мог лишь попытать счастья в нескольких пристойных питейных заведениях в городе, в полудюжине закусочных. Его бы не впустили в местный загородный клуб или в мужской клуб на Главной улице. Он мог, конечно, отреагировать на лицо, которое увидел на улице. Что потом? Неужели Чарли был настолько неблагоразумен, чтобы схлестнуться с этим человеком там же, не сходя с места? А может, они просто встретились взглядами, и этот человек понял, что его узнали, и, в свою очередь, узнал Чарли?
Можно гадать всю ночь напролет и не прийти ни к какому ответу. По тому, что Чарли предостерегал Питера, было совершенно ясно, что сам он осознавал опасность. Если бы он увидел то лицо, которое искал, вряд ли он выдал бы себя и стал действовать столь опрометчиво. Осталось бы проделать элементарную сыскную работу, работу того рода, которой хорошему репортеру приходится заниматься каждый день своей жизни. Было начало шестого, когда Питер расстался с Чарли в баре при «Армс». Нападение на Чарли в мотеле произошло около девяти часов. Где он был между пятью и девятью? Где обедал? С кем разговаривал? Существовал ничтожный шанс, что станут известны какие-то обстоятельства, которые позволят прийти к очевидным умозаключениям.
«Он, должно быть, сам нанес несколько ощутимых ударов, прежде чем они сбили его с ног», — сказал Грэдуэлл.
Сломанным стулом. Где-то в Уинфилде есть человек с метками, и в какой-то момент между пятью и девятью часами пути Чарли Биллоуза и этого человека пересеклись.
Возможно, такие факты не являются неопровержимой уликой для обвинителя, но это помогло бы выявить человека, который, если Питер был прав, виновен в совершении двух убийств и организации третьего.
Питер въехал на автомобильную стоянку у «Уинфилд-Армс».
Он вытащил ключ зажигания и сунул его в карман. Он не сразу вылез из машины. Многого ли он добьется, идя по следу Чарли Биллоуза? Он — человек, взятый на заметку в Уинфилде, взятый на заметку генералом, взятый на заметку Уолласом и Грэдуэллом и молодым полицейским Макадамом. Наверняка слух об этом распространился. Никто ему не проболтается в случайном разговоре. Теперь от Питера Стайлса будут шарахаться, как от чумного. Он посмотрел назад, вдоль Главной улицы, отчетливо просматривавшейся в бледном свете сине-белых уличных фонарей.
Двери города были закрыты.
Он вылез из машины. Его застоявшиеся мышцы ныли. Когда он уставал больше обычного, он начинал остро чувствовать свою искусственную ногу. Он медленно прошел в гостиницу и — через вестибюль — к регистрационной конторке. В баре было темно.
— Раненько вы закрываетесь, — сказал Питер портье.
— Мы закрываемся, когда нет посетителей, — объяснил портье. — Если хотите, вам в номер можно принести выпивку…
— Я бы не отказался от двойного виски со льдом.
— Сделаем, — сказал портье.
Питер поднялся по лестнице на второй этаж. Он подумывал о том, чтобы утром позвонить в «Ньюс вью» и попросить Фрэнка Девери, своего босса, откомандировать к нему какого-нибудь смышленого молодого человека из штатных сотрудников. Чужаку мало что светит в Уинфилде, но, возможно, ему повезет больше, чем Питеру Стайлсу.
Он отпер свою дверь, вошел и включил свет. Он почувствовал, как сердце заколотило по ребрам.
На его кровати растянулась Эйприл Поттер. Она крепко спала.
Глава 2
Нелепое воспоминание промелькнуло в голове у Питера. Давным-давно, будучи учеником средней школы, он отправился в Нью-Йорк на выходные. Он получил разумный отеческий совет. «Это в порядке вещей — пригласить девушку к себе в номер чего-нибудь выпить, — сказал его отец, — если ты оставил открытой дверь. Как только ты ее закроешь, у тебя могут случиться неприятности самого разного рода!»
Светлые волосы Эйприл разметались по подушке. Ее очень короткая, по последней моде, юбочка, приоткрывала восхитительные ноги. Ее хорошенькое личико во сне расслабилось, на устах застыла легкая загадочная улыбка.
Питер подумал о портье, который вот-вот должен был постучать в его дверь с выпивкой.
Он подошел и присел на край кровати. Он положил руку ей на плечо и легонько встряхнул ее. Ее глаза резко открылись.
— Просто молчи и слушай, — сказал он. — Сейчас портье принесет мне выпить. Если он узнает, что ты здесь, будет черт знает что. Если ты этого хочешь, то поднимай шум, когда он постучит в дверь.
Она не слушала то, что он говорил. Она приподнялась, и ее руки обвили его шею.