Крылья любви
Шрифт:
Лорд Кормак вышел в прихожую и отправил одного из дежурных слуг за простынями и одеялами, а другого за чайником и полотенцами.
– А ты убирайся вон! – скомандовал Ардет ворону.
– Ястреб! – проорал Олив.
– Ладно, тогда отправляйся на кухню.
– Кот!
– Проклятие, у меня нет времени думать о твоих страхах и твоей слабости. Стань в таком случае гремлином, а не птицей с полыми костями!
Перья затрепетали, и на конце одного крыла начали формироваться зеленоватые когти.
– Нет, только
Кормак вбежал в комнату.
– Он… умер?
– Это бы к лучшему, – со злостью проговорил Ардет, глядя на птицу.
Кривые когти исчезли. Олив взлетел на балдахин и клювом пригладил оперение. Кормак застонал.
– Ох, простите, пожалуйста! – спохватился Ардет. – Мальчик в том же состоянии. Но перья оказывают на него нехорошее действие.
Барон покачал головой.
– Вы хотите сказать, что в последние недели нам только стоило убрать из его комнаты все, что содержит перья и гагачий пух?
– Пока что это немного поможет.
Походную кровать подвинули поближе к угольной жаровне. Сняли с кровати матрас и вместо этого постелили мягкие одеяла. В головах постели уложили сложенные стопкой простыни, как и хотел Ардет. Медную ванну задвинули в угол.
Ардет уложил ребенка поудобнее, осторожно прикрыл одеялом, немного понаблюдал за ним.
– Что еще вам было бы нужно? – спросил лорд Кормак.
– Бренди.
– Разве оно ему поможет? Врачи иногда давали ему лауданум, но ведь сейчас он спит.
– Бренди нужно мне, чтобы успокоить нервы.
– Вам? Говорят, что в жилах у вас течет ледяная вода.
Ардет вздрогнул, несмотря на то что от жаровни с углем шло ощутимое тепло.
– Нет. Я испытываю те же страхи, что и все люди.
На мгновение он пожелал быть лишенным эмоций, присущих смертным людям. Он боялся, что не сможет спасти мальчика.
Барон удалился к себе в спальню за графином и стаканом. Когда он вернулся, Ардет сидел на низенькой табуретке возле постели Питера и смотрел на него с таким выражением, словно пытался прочитать его будущее.
– Ну как он?
Ардет выпил бренди, потом положил ладонь на лоб Питера. Потом прижался головой к маленькой костлявой груди ребенка, прислушиваясь к сердцебиению и движению легких.
– Ваша жена должна уже вернуться домой. Пойдите и успокойте ее и помолитесь, если можете. Я буду здесь.
– Я останусь с вами.
– Нет, сейчас именно она нуждается в вашей поддержке. К тому же мальчику совсем не нужны ее причитания. Он спит, но я думаю, что он может услышать.
– Он… я хочу спросить, он проснется?
– Его жизнь сейчас в других руках.
– Но без пуха и перьев?
Кормак отчаянно искал хоть какую-то поддержку для себя, хоть что-то, чем он мог бы утешить жену.
– Возможно.
Ардет не питал особых надежд после того, как услышал хрипы и хлюпанье в легких ребенка.
– Нужно
Ардет не был сторонником пустых усилий.
– Только в том случае, если он умеет лечить от закупорки сосудов.
– Что собираетесь делать вы?
– Я буду ждать. Убедившись, что он спокойно спит, я подожду еще некоторое время. Идите к вашей жене. И к моей. Дайте и ворону немножко бренди.
Барон удалился. Ардет взял чайник, смочил теплой водой кусок фланели и положил мальчику на грудь. Особой пользы он от этого компресса не ожидал, но успокаивал себя тем, что хоть что-нибудь делает. Он откинул со лба ребенка влажные кудряшки и начал думать о том, каким бы мог вырасти этот мальчик. Заносчивым и высокомерным, как первенец и наследник титула? Избалованным, если бы остался единственным чадом? Или воспитанным, благодаря стараниям нянек и учителей, в том же духе, что и большинство отпрысков знатных родителей?
Вошла сиделка и, взглянув на Ардета, решила, что он молится. Она явно собиралась присоединиться к нему и опустилась было на колени, но он махнул рукой, отсылая ее. Заметив, что грудь ребенка равномерно приподнимается и опускается, она согласно кивнула. Молитвы графа, наверное, доходчивее, чем причитания простой служанки.
Вскоре вошел слуга с подносом, на котором были хлеб, сыр и вино.
Ардет оставил поднос у себя и продолжал ждать.
Попозже появился дворецкий.
– Не прикажете ли принести еще свечей, милорд?
– Нет. Мне нужна темнота.
Ардет закрыл за дворецким дверь и продолжал ждать. И ждал долго. И наконец он появился, свет, которого он дожидался. Кто бы ни был его носителем, Ардет безмерно радовался тому, что может видеть световой сигнал на песочных часах. За светом следовала тень, и она нависла над ребенком.
– Не делай этого, – произнес Ардет.
Тень взметнула руку, как бы призывая к молчанию. Никто из живых не смел восставать против Алфавита Вечности. Ардет откашлялся и повторил:
– Не делай этого.
Тем самым он показывал, что бодрствует и что знает о присутствии смерти.
– Кто…
– Это я.
– Ты?
– Вот именно. Я Ар.
Гость в капюшоне тряхнул головой.
– Ты заявляешь о своем существовании?
– Да, я и есть Ар, твой бывший коллега.
– Тот, кто держал пари с дьяволом и выиграл?
– Я выиграл всего лишь возможность, не более.
– О тебе много судачили, Ар, все и каждый. Некоторые были недовольны тем, как ты поступил. Не слишком хорошо с точки зрения морали, comprenez-vous? [5]
5
Вы понимаете? (фр.)