Крылья не белого цвета
Шрифт:
— Какое же?
— Нести его свет. Но папа… — содрогнулся в рыданиях мальчик. — Папа был прав! Этот мир слишком жестокий… Я не смогу сообщить ему, чего я добился. — дрожащая рука обхватила себя и коснулась кровавой одежды.
— Он увидит… — прошептала я.
В народе часто говорили, что «ангелы видят всё».
— Не увидит…
***
Я привела к себе это существо, совершенно не зная, что теперь делать. Пообещала ему, что будем жить вместе. Что я его не обижу. И защищу. Тем более, что, как сказал сам
— Так почему?
Он молчал.
— Ты не сказал в лесу, не сказал сейчас…
Мы всегда говорили на «ты», даже после «прозрения». Возможно, из-за того, что он мне казался сверстником. Не поняла я только, ему было тяжело говорить. Осознавать, что прошлого уже не будет. Бескрылый ангел, кто он теперь? Никто. Жалкий и беспомощный. Как человек. И кто погубил его? Какие руки поднялись на такое деяние?
Он не хотел говорить, потому что просто не мог и, кажется, давил жгучие слёзы.
— Кто они? — снова спросила я.
— Люди. — ответ ожидаем.
Бескрылый откинулся на заранее приготовленную ему подушку и закрыл глаза. Тяжело дышал и часто вздрагивал. Должно быть, пребывал ещё в шоке. Ему мерещилось то, что было, а после вспоминался полёт… Несколько раз в своём «жутком» сне он плакал, золотистые слёзы срывались и падали вниз на щёки.
Бабушка очень быстро разгадала «секрет». Она услышала наши голоса и увидела существо, но ничего не сказала. Только позвала меня и дала какие-то мази.
— Отнеси ему. После дай.
Некогда белая одежда, стала сейчас коричневой. Она сильно обтягивала его дрожащее тело и была сейчас грязной и рваной.
— Кто же его так?
— Говорит, люди… — ответила я.
Бабушка не поверила.
— Ты знаешь, кто он?
— Не говорит мне… Но я уже видела…
Добрый глаза с интересом взглянули на меня. Пришлось рассказать.
— …И он умер. Он был его отцом.
— Он что-то хотел.
— Передать?
— Возможно, поблагодарить… Ты всё сделала правильно.
========== Глава 3. Домашний ангел ==========
Боль донимала, мучили тени, он понимал, что не сможет летать. Не мог и смириться, вспоминал и рыдал. И слёзы катились в подушку. Он отвернулся, чтоб никто не узнал, никто не должен был видеть… Мне тоже снилось что-то ужасное. Разорванные струны гитар и разбитые по клавишам рояли. Почему именно они? По какой причине? Не ясно. Возможно, какой-то знак. Так или иначе, эти страшные картины убедили в том, что с музыкой пора кончать. Не моё это. Найду другое хобби. Музыку надо забыть. В итоге, ни я, ни он не смогли уснуть в эту ночь. Каждого переполняла утрата.
Бескрылый долго не приходил в себя. После жаловался, что болела спина. Долго разглядывал её в зеркало, точнее то, что осталось.
Юэн сидел в уголке моей комнаты, глядя в одну точку, ничего не говоря. Он полностью уходил в себя, и жалко было наблюдать за такими мучениями. О чём он думал? Уверена, о полёте. Как больно потерять то, что было твоим, что ты мог! В один миг… Почти месяц ушёл на то, чтобы на его лице появилась пусть лёгкая, но улыбка, а боль с ужасом перестали отражаться в глазах.
— Тебе сейчас очень больно? — говорила я.
Он пожимал плечами.
— Каково это: летать, а после потерять крылья?
Вздыхал. Видимо, сам не понял, а я, дура, как специально, пыталась его уколоть!
— Это плохо. Так не долго быть. — единственные слова, сказанные об ужасном событии.
— Ты можешь жить у меня…
— Спасибо. Так ведь живу. Назад меня и не примут…
— Назад? На небо?
— Нет. Но есть один мир…
— Какой же? — прошептала я. — Расскажи.
— Тебе не обязательно знать.
Он категорически отказывался говорить об этом, мотал головой, мычал, переводил тему разговора.
— Почему ты не хочешь сказать? Или не можешь…
Бескрылый соскочил с дивана и бездумно отправился вдаль.
— Куда ты? Подожди!
Он просто не хотел разговаривать.
Через час мой знакомый сидел на кухне.
— Съешь хоть что-нибудь. Клубничное! — указала на банку с вареньем. — Нет? Почему? Оно вкусное.
Юэн мотал головой.
— Мне не стоит.
— Снова боишься отца?
— Его нет…
— Бояться не стоит. Другое возьмёшь? Сливовое? Есть ещё грушевое.
Мальчик покачал головой и категорически от всего отказался.
— Извини. Сразу надо было спросить: ты вообще ешь?
Засмеялся.
— Это да или нет?
— Не такое.
Не самый понятный ответ!
— И что же ты ешь? — настойчиво повторила я, предлагая ему блинчики и компот, в котором плавали кусочки сушеного яблока.
— Спасибо…
— Ты не ответил!
Удивительно, но подобная «наглость» ничуть не сердила его.
— Потому что не знаю, как сказать тебе…
— Ты правду ангел? Тогда всё понятно. Вы другие. И еда другая.
— Не ангел.
— А кто же тогда?
— Я не знаю. Мы не имеем обыкновения называть себя как-то. Мы просто живём… или гибнем.
— Значит… Не важно. — убрала банку с компотом. — Сама выпью! И сама съем! Ты только не уходи… Ладно?
Он оперся руками о стол, кивнул и заковылял в сторону комнаты.