Крылья воробья
Шрифт:
— Возможно, мадам предпочтет ехать на заднем сиденье? — спросил Роб, устраиваясь на водительском сиденье. — Оттуда ей будет удобно махать беднякам.
— Мадам предпочтет, чтобы ты перестал паясничать, а вел бы себя как джентльмен.
— Разумеется, мадам, — буркнул Роб. — Три полных мешка, мадам. [1] Я так и не понял, зачем ты вообще едешь. На матчи «Юнайтед» ты никогда не хотела смотреть.
— Произошли кое-какие перемены, — фыркнула Джейн.
В сотый раз за утро Роб вздохнул и, включив зажигание, с наслаждением прислушался к мягкому механическому урчанию,
1
Цитата из детской английской песенки «Черная овца…» (первая половина XVIII в.):
Бэ-бэ, черная овца, Найдется ли у тебя немного шерсти? Да, господин, да, господин, Три полных мешка.Фраза используется для шутливого (пародийного) выражения подобострастия.
Через тридцать минут Робу опять пришлось затормозить, не доезжая до стадиона. Прямо кошмар какой-то: осталось ехать всего полмили, но они застряли в неподвижной пробке. Хорошо, что все-таки было в запасе время. Роб хоть и сказал Джейн, что ему нужно быть на стадионе к половине первого, на самом деле это было нехитрой уловкой, чтобы несмотря на долгие сборы прибыть к часу.
Роб огляделся. Невзрачные магазинчики, невзрачные люди, а посреди всего этого отраженный в пыльной витрине комиссионного магазина бытовой техники блестит черной краской его красавец «бентли». Более неподходящего места для такой машины и нарочно не найти, и Роб вдруг почувствовал себя очень уязвимым. Он уже замечал косые взгляды прохожих, пока они медленно, но двигались, однако теперь движение совсем застопорилось. Черт.
Бабочки в животе запорхали с удвоенной силой, и Роб стал глубоко дышать, чтобы успокоиться.
— Что с тобой? — спросила Джейн. — Ты выглядишь так, будто от страха в штаны наделал.
— Вот спасибо! — застонал Роб. — Мне так нужно было чье-то доброе слово.
— Я только хотела сказать… — начала Джейн и потянулась вперед, чтобы включить радио.
Но не успела, потому что Роб, который вовсе не желал сейчас слушать рассуждения о себе и своих поступках, схватил ее за руку.
— О, ну наконец-то! — выдохнул он, так как машина перед ним стронулась с места.
Им удалось проехать не больше сотни ярдов, но и этого было достаточно, чтобы тревожное возбуждение немного улеглось. Когда они опять встали, Роб уже не так нервничал — по крайней мере, до тех пор, пока к ним не подъехал полицейский на мотоцикле.
Служитель закона жестом попросил Роба опустить стекло.
— Мистер Купер, — сказал полицейский, — учтите, пожалуйста, на будущее: вам лучше подъезжать к стадиону с другой стороны — так же, как тренерам гостевых команд.
— Уж простите меня за незнание. — Бедные нервы Роба опять начали сдавать.
— Прошу вас следовать за мной, сэр, и держитесь как можно ближе.
Полицейский выпрямился в седле мотоцикла, нажал на кнопку на руле, и Роб поехал вслед за ним по коридору, как по волшебству прорезавшему пробку, — это чудо свершили обычная сирена и проблесковый маячок.
Всего через несколько минут их небольшой кортеж вывернул на дорогу, ведущую к «Джордж-парку», которая в дни игр была закрыта для движения. С замиранием сердца Роб увидел, что впереди ждут неприятности. Помимо неизбежных фургонов со съемочной аппаратурой перед стадионом скопилась приличная толпа людей с самодельными плакатами.
— О, только этого не хватало! — зажмурился Купер.
— Это все из-за тебя?
Роб скосил глаза на обеспокоенную Джейн и затем положил ей на руку ладонь, чтобы успокоить. Она впервые с таким сталкивалась.
— Не волнуйся и смотри прямо вперед.
Вскоре «бентли» оказался достаточно близко к стадиону, чтобы и пресса, и толпа догадались, кто скрывается за тонированными стеклами, и крики сразу стали интенсивнее и злее. Сирена полицейского мотоцикла здесь совсем не помогала, скорее наоборот — вызывала еще большую ярость тех, кто собрался.
К счастью, несколько полицейских, стоявших тут же, сумели расчистить проход, и Роб, заботясь более о сохранности «бентли», чем о наезде на того или другого вражеского болельщика, добрался до стоянки без серьезных происшествий.
— Ты в порядке? — спросил Роб, не скрывая облегчения.
Джейн кивнула.
— Я сейчас выйду, открою тебе дверь и проведу ко входу. Не останавливайся и не оглядывайся, хорошо?
Побледневшая Джейн опять только кивнула и судорожно сглотнула, когда Роб открыл дверцу и вышел наружу. Едва его заметили, как концентрация яда, посылаемая в его адрес, возросла. Джейн предполагала, что обстановка у стадиона будет напряженной, но чтобы настолько! Впервые она начала догадываться о том, как трудно приходится мужу, ведь он сталкивается с этим каждый день.
И вот ее дверца распахнулась, Роб помог Джейн выйти из машины и повел в направлении входа. Они были почти у цели, когда за их спинами разорвалось яйцо с таким громким хрустом, что Джейн вздрогнула.
Роб втолкнул жену внутрь, туда, где она будет в безопасности, закрыл за Джейн двери, а сам обернулся лицом к толпе. Он внезапно пришел в ярость и обводил собравшихся взглядом, полным ненависти. В ответ они увеличили и громкость, и интенсивность злобы, но Роб лишь усмехнулся и, игнорируя просьбы полицейского зайти в помещение, выбросил в воздух пальцы, сложенные латинской буквой «V». Достаточно невинный жест, но толпу чуть не хватил коллективный апоплексический удар.
В вестибюле Джейн немного пришла в себя и, дожидаясь мужа, прислушивалась к воплям, доносившимся снаружи. Внезапно двери распахнулись, и Роба чуть не на руках внес полицейский. Его плоская фуражка и погоны свидетельствовали о более высоком ранге, чем у остальных копов.
— Вряд ли ваши действия можно назвать разумными, — упрекнул Роба раскрасневшийся от борьбы полицейский. — Тут и так неспокойно, не нужно провоцировать людей.
— А пошли они, — кипятился Роб. — Он швырнули в меня яйцо. Что вы собираетесь с этим делать?
— Ответ — ничего, сэр. Если только вы не хотите вернуться туда и попытаться идентифицировать того, кто его бросил.
Роб подумал мгновение и метнул в полицейского сердитый взгляд. Он никогда не был горячим поклонником защитников правопорядка, но не мог не признать, что раздраженный человек в форме, стоявший напротив него, был прав.
Недовольно хмыкнув, Роб отвернулся. В вестибюле было довольно много народу, и все как один смотрели на него. Купер сделал вид, что ничего не замечает, и быстро приблизился к жене. Она выглядела одновременно испуганной и скучающей.