Крылья
Шрифт:
— Вообще-то, это очень хорошая турбаза, — поясняет Серж, — снеговые пушки имеются, там уже и лыжные трассы функционируют, и каток, и горки!
— Лыжи не люблю со школы, — не кривлю душой, правда, терпеть не могу.
— Так я тоже не лыжник, — смеётся, — но ватрушечник!
— О-оо, любитель сладкого? — подкалываю.
— Ага! — радостно соглашается, — ну, так как? Едем?
Рядом Галина Михайловна так энергично кивает, что боюсь, не заработала бы сотрясение мозга, поэтому поскорее соглашаюсь,
— Давай! Давно с горок не каталась.
— Завтра утром будь готова, заеду в
— В, восемь только дежурство закончится, — размышляю вслух.
— Ксень, ты прописалась в больничке своей? — обеспокоенно.
— Зато потом свободна до понедельника.
— Тогда, всё равно в восемь, у больницы, — добавляет довольно, — не проспи!
— Ну-ну! — проспишь тут, пожалуй.
— Молодец! — радуется Галина, когда отключаюсь…
Получаю вагон напутствий, обещаю придерживаться…
Ровно в восемь утра наблюдаем с Галиной Михайловной из окна, как перед парадным паркуется уже знакомый лаково-чёрный танк, из него выходит мой принц, закуривает.
— Хорош орёл, — довольно цокает языком медсестра, — Ксень Андревна, расслабься и получи от него максимум удовольствия, доживёшь до моих лет, будет, что вспомнить! — вздыхает, — мне б твои годы, совсем бы по-другому жила, а то и вспомнить теперь нечего…
Выхожу, понимаю, что видок после ночи не фонтан, как не прихорашивайся, но мне всё равно, чем хуже, тем лучше, пусть видит товар лицом, купец!
— Привет! — улыбается, любуется, даже стыдно, что не подкрасилась.
— Извини, я немного не в образе, — сожалею запоздало.
— Так ещё лучше… только устала, — оправдывает, — в дороге обещаю не мешать разговорами, дам поспать.
— Мне надо домой сначала.
— Само собой, — усаживает меня в машину, — если что нужно, на турбазе магазин есть со спортинвентарём и амуницией, — добавляет, устраиваясь за рулём.
— Тёплые штаны у меня найдутся, точно.
— О-оо! — заинтересованно.
Потом отгибает солнцезащитный козырёк со своей стороны и подхватывает алую розу на длинном стебле, выпадающую прямо в руки,
— С, добрым утром, Ксения! — млею, таю, словно ванилька, как он это делает?
— Спасибо…
Пока едем, анализирую своё поведение, почему-то всякий его красивый жест заземляю циничной прозой, а он будто не замечает, снова делает всё романтичным, и от этого неловко и даже стыдно…
Дома быстро собираю всё, что может пригодиться, спортивный костюм, смена белья, наряд на вечер, вдруг, что, косметику, само собой, в этот раз должна предусмотреть всё. Эльфа оставляю ждать в машине, да он и не рвётся. Противозачаточные не пригодятся, надеюсь… Хотя, если что, пара безопасных дней, после критических, у меня в запасе ещё есть…
… Меня ждут два дня и ночь с почти чужим человеком под одной крышей, даже не так: с чужим, почти незнакомым мужчиной в одной постели! Уповаю на то, что в домике, всё-таки, найдётся второе спальное место. Не привыкла легко кидаться в койку ко всем подряд. Хотя, кого я обманываю, неделю назад, не то, что в койку, в клубе на полу готова была отдаться этому плейбою…
…Делаю вид, что сплю, а сама из-под ресниц разглядываю своего загадочного спутника.
Глава 10
Вот каково это, видеть себя в зеркало и понимать, что неотразим? Какая блажь занесла его в МЧС? Ему прямая дорога в актёры, мог бы в кино изображать спасателя. Амплуа героя — любовника или сказочного принца приклеилось бы до старости, а потом переросло в отца принца. Понимаю его мамашу: правильное направление для дитятка выбрала, сначала танцы, потом сцена и съёмочная площадка. Какой из него спасатель? Он же неземной… На мой-то взгляд, всё немного тонковато: и профиль, и точёный носик, да и чем-то женственно-капризным отдаёт красивый изгиб губ, если бы не широкие, чуть темнее волос, брови — писаная красавица, они, слава Богу, уравновешивают картину, да и шея для девицы крепковата. Нет, красавец, конечно, но на мой вкус, Санька лучше. Я даже эстетически, всегда отдаю предпочтение брюнетам, они ярче, брутальней…
— Не смотри на меня, — вдруг говорит, не поворачиваясь, всё внимание на дорогу, — не смотри на меня так…
— Как, так? — спрашиваю, подавляя смущение, словно застукали врасплох на чём-то неприличном.
— Как на козявку под микроскопом, — посмеивается.
— Я так и не смотрела, — оправдываюсь, — может, любовалась!
— Ага, любовалась, — в голосе сарказм, — я отличаю, когда любуются.
— Часто любуются, значит, — констатирую.
— Достаточно, — подтверждает без тени кокетства, просто, как факт.
— На кого ты похож? На мать или отца? — всё-таки, интересно, кто человеку мог передать такие гены?
— Даже не знаю, — слегка пожимает плечами, — Олег — копия батя, а я немного на маму, чем-то на папу, а блондин в прапрабабку, говорят. Дядька — брат отца, подкидышем прозвал в шутку.
— Хорошо хоть не пошутил, что от соседа, — добавляю.
— Пытался, батя шутку не оценил, — смеётся.
— Значит, так сошлись молекулы, нуклеиновые кислоты определённым образом построились и сплелись в цепочки, природа любит пошутить, — размышляю вслух, — но иногда рождает уникальные шедевры, — может, зря так нахваливаю, но он же не дурачок, понимает сам.
— Вроде комплимент, а звучит так, будто от патологоанатома, — ёжится.
— Скорее уж биохимика…
— Ксень, — оборачивается ко мне, пересекаемся взглядами, — я не манекен, человека разгляди во мне, пожалуйста, — он абсолютно серьёзен.
— Попробую… — а я в ответ абсолютно честна и заинтересована в этом сама, мне нужна иная опора, внешность слишком часто бывает обманчива…
Ещё через пару часов мы уже бредём по аллейкам сказочного посёлка, все домики разные, но очень симпатичные. Резные наличники, причудливые крылечки, коньки на крышах и никакой краски — натуральное морёное дерево, покрытое лаком для долговечности.