Крылья

Татьяна Солодкова

? вот этот комплимент звучит сомнительно.

Лаки маскирует смех кашлем в кулак, чтобы не обидеть брата.

– Ешь давай, - шикаю на сына, а то кого-то уж очень все смешит. – Остынет.

– Да, мэм, – шутливо отдает мне честь. – Слушаюсь, мэм.

– Шут, - заявляю безапелляционно и сама присаживаюсь за стол.

За утро набегалась настолько, что голодна как стадо слонoв. М-м… Блинчики получились отличные. Даже апельсиновый джем чудесный, хотя обычно я не любитель цитрусовых и заказывала его специально для Гая.

– И куда

вы сoбрались?
– нарушает Лаки мою идиллию единения с едой.

Гай тоже мгновенно подбирается на своем месте и обращается в слух. Глаза горят любопытством, но, в отличие от старшего брата, мальчик обладает врожденным чувством такта и вопросов не задает.

– Кто это – мы? – хлопаю ресницами, будто бы не понимаю намека. – Я не говорила, что уезжаю в компании.

Лаки закатывает глаза к потолку.

– А то не ясно.

– О,ты куда-то едешь с Джейсом?
– тут же подхватывает Гай. Что я там говорила пpо такт? Похоже, природа обделила этим чувством обоих братьев.

– Нет, нет и нет, - упрямо качаю головой, отрезая ножом кусочек блинчика. Все-таки Гай влияет на нас положительно: до его появления я ела бы блин руками, бессовестно макая его прямо в джем; теперь же прилежно использую нож, вилку и лoжечку. – Ничего не собираюсь рассказывать: ни c кем, ни куда. Это дела взрослых, – Лаки снова ухохатывается, так, что едва не давится едой.
– И поделом, – комментирую нравоучительно.

Сын пoднимает руки, капитулируя.

– Как скажешь, – сдается, прокашлявшись и отпив воды. – Вы хоть отдохните там как следует. И не волнуйся, ничего с нами не случится.

– Конечно не случится, – поддакивает Гай.
– Мы от охраны – ни на шаг.

Перевожу серьезный взгляд с одного на второго. Очень надеюсь, что так оно и есть. Вроде бы Лаки давно не бегал от телохранителя, но мне все равно до сих пор неспокойно – слишком свежи воспоминания о его исчезновении в прошлом году.

– Даете слово?

– Даем! – с готовностью обещает мальчик.

А сын даже торжественно прикладывает ладонь к сердцу.

– Клянемся быть паиньками.

Пару лет назад после такого обещания я бы здорово струхнула. Но, кажется, Лаки все же повзрослел и сейчас просто меня дразнит.

– Ладно, верю, - благосклонно киваю и возвращаюсь к еде. Даже остывшие блинчики бесподобны.

Несколько минут едим в молчании. Потом вспоминаю еще один важный момент, который совершенно забыла обсудить.

– Лаки,ты договорился со школой? Гая отпустят с нами в «круиз»?

Месяц отсутствия и меня,и Лаки – не пара дней. Несмотря на то, что Гай – очень серьезный и хорошо воспитанный мальчик, ему всего одиннадцать,и только охраны мало, чтобы оставить ребенка на их попечении.

Не успеваю договорить, как понимаю: поговорил – ?ай тут же мрачнеет и утыкается взглядом в тарелку. Даже блин пилит десертным ножом с каким-то остервенением.

– Поговорил, – вздыхает Лаки и разводит руками.
– Без вариантов.

– Что значит – без вариантов?
– тут

же вспыхиваю праведным гневом. Да что не так с этими школами? Когда-то мне казалось, что то, что Лаки пришлось менять школы и в итоге успеть поучиться в целых восьми, неправильно, и веди он себя спокойнее, этого бы не случилось. Теперь же начинаю думать, что найти нормальную школу для ребенка, не перебрав до этого десяток других, просто нереально.
– Мне самой поговорить с директором?

У меня с утра не только отличное настроение, но и боевой задор: если надо, разобью в пух и прах любого, кто вздумает вредить моим близким.

– Не надо ни с кем разговаривать, - Лаки замечает мой воинственный настрой и спешит прояснить ситуацию, пока его брату не пришлось переходить в третью школу за месяц.
– Мы все обсудили с директором позавчера. Очень милый старичок, всем сердцем радеет за учеников. Душевно побеседовали. ?н сказал, что и рад бы отпустить Гая, но месяц – это очень долго, а в школах разнятся программы,и Гаю и так приходится наверстывать. Поэтому он настоятельно рекомендует найти другой выход.

Закусываю губу.

– Вот же черт.

– И ничего не черт, - поправляет сын. – Он угостил меня клубничными пирожными, которые печет его жена. Пальчики оближешь, - постукивает по комму на своем запястьн.
– Миссис Фрейзер была так любезна, что прислала мне рецепт.

Прижимаю ладонь ко лбу.

– Ты что же, успел и с его супругой познакомиться?

– Ага, - Лаки кивает, подтверждая. ?изиономия довольная.
– Удачно получилось: она как раз занесла мужу на работу десерт, а тут я. Ну и разговорились.

А впрочем, чему я удивляюсь? Это же Лаки.

Когда в школу заявилась я, Гаю пришлось переводиться в другую. Когда туда отправился его брат,того накормили пирожными. Вывод налицо: нечего мне лезть не в свое дело.

– Ты чего? – Лаки хмурится, замечая перемену в моем настроении.
– Все нормально. Я уже все придумал.

Ох, и почему мне теперь ещё неспокойнее?

– Говори уж, – вздыхаю. Терпеть не могу театральных пауз.

– Бабушка и дедушка как раз успеют приехать и поживут с Гаем в наше отсутствие.

На несколько секунд теряю дар речи. Бабушка и дедушка… То есть мои родители, с которыми мы разорвали связь четырнадцать лет назад, приедут и поживут в нашем доме, присматривая за Гаем? Моя мама будет готовить на этой кухне, а папа читать газету в нашей гостиной? Нет, помилуй бог, это уже слишком.

– Расслабься ты, - отмахивается Лаки. А я, между прочим, еще даже не высказалась. Вот сейчас обрету дар речи и… – Все будет хорошо. Вообще, все совпало очень вовремя.

Дар речи возвращается, а вот желание спорить пропадает. В конце концов, мои отношения с родителями – только мое дело. За Гаем, действительно, нужен присмотр,и не только охраны, способной защитить его от нападения и опасности извне. Требуется кто-то, кто приготовит ему завтрак, а не закажет пиццу, чтобы сэкономить время.