Крым 1917–1920. Революция и Гражданская война
Шрифт:
На некоторых уездных съездах левая часть ставит вопросы об опубликовании договоров с союзниками, но тут же голосует безоговорочно за войну до конца. Иногда к этому решению добавляются пункты о продолжении войны до революции в других странах. Наряду с выдвижением требований о конфискации «неправильно нажитых капиталов» замалчивается или откладывается до Учредительного собрания вопрос о земле, хотя, как увидим ниже, к этому времени в ряде волостей крестьяне явочным порядком начинают распахивать помещичьи земли.
Татарская буржуазия и крестьянство в феврале. Татарское крестьянство, как сказано выше, находилось под влиянием своей националистически настроенной интеллигенции. 15 марта собрание татар в Симферополе, поддержанное выступлениями ряда деревень, особенно приморских и горных, требует уничтожения вакуфов [21] , духовного правления и настаивает на выборах муфтия (служитель
Требования этого собрания были переданы совету рабочих депутатов и губ. общественному комитету. Губернский комиссар под давлением совета вынужден был согласиться на выделение представителей от татар для контроля над деятельностью учреждений, ведающих делами мусульман.
21
Вакуфами называют землю, постройки и деньги, являющиеся собственностью мусульманской религиозной общины. Земли и др. имущество были даны мечетям феодалами или выделены общиной в целях обеспечения доходами с вакуфов нужд школ и мечетей. Вакуфы со временем оказались в руках мулл и ими эксплуатировались в собственных интересах. Вакуф значит дар, пожертвование.
25 марта в Симферополе был созван татарский делегатский съезд, собравший больше 200 человек представителей. Основными вопросами были избрание муфтия и комитета по делам мусульман и вопрос о вакуфах.
Съезд прошел со значительным подъемом, муфтием и председателем татарского исполнительного комитета был избран Челебиев Челибиджан, сразу занявший в татарском движении роль вождя.
Расчет татарской буржуазии был верен, она использовала темноту и невежество татарского крестьянства, сделав Челебиева не простым председателем татарского исполнительного комитета, а одновременно религиозным руководителем. По вопросу о вакуфах тотчас после съезда была дана большая телеграмма министру-председателю. В ней, указав на историческое прошлое вакуфов, которое сводилось к их разграблению, напомнив о том, что вакуфы являются по шариату имуществом, принадлежащим религиозной общине мусульман и должны служить по повелению религиозно-правовой догмы средством на содержание школ и мечетей, муфтий и председатель управления вакуфными имуществами сообщают о решениях съезда, заключающихся в том, что: «1) все вакуфные имущества и капиталы, образованные от доходов с этих имуществ, считаются достояниями национальными и принадлежащими крымским татарам; 2) вследствие сего управление вакуфными имуществами и хозяйственное распоряжение капиталами должны находиться непосредственно в руках крымских татар и под их контролем [22] ; 3) все административные учреждения, находящиеся во главе управления вышеупомянутыми имуществами, состоят из лиц, избираемых всеми крымскими татарами, путем всеобщего, прямого, равного и тайного голосования; 4) конференция крымских татар, считая вакуфную комиссию упраздненной, обязала исполнительный комитет учредить управление вакуфными имуществами в Крыму, состоящее из выборных председателя и совета [23] . На местах также организуются административные органы: уездные и волостные комитеты для управления вакуфными имуществами, и авторы телеграммы высказывают уверенность, что Временное правительство пойдет навстречу крымским татарам. Однако Временное правительство пыталось толковать вопрос о вакуфах по-своему. В проекте закона о вакуфах министр внутренних дел пытался сохранить право контроля над вакуфами со стороны государства и заявлял об их принадлежности духовенству.
22
До революции вакуфными капиталами и имуществом распоряжалась особая вакуфная комиссия, учрежденная правительством в 1885 г.
23
См. «Голос татар», № 3. 1917 г.
Исполнительный мусульманский комитет свой ответ на проект м. в. дел заканчивает следующим заявлением: «Оставаясь преданным делу революции и поддерживая горячо в целом созидательную работу Временного правительства, все же крымские татары категорически отвергают невероятное суждение о принадлежности вакуфов духовенству и о праве правительственного контроля в делах административного и хозяйственного распоряжения вакуфными имуществами и капиталами».
Стремление закрепить за собой вакуфные имущества и капиталы диктовалось двумя соображениями: первое – это лишение материальной базы реакционного, находящегося на службе у царизма и поддерживающего русификаторскую политику духовенства, второе – необходимость подведения экономического фундамента под национально-буржуазное движение. Безземелье и малоземелье среди татарского населения было весьма велико, и это дало возможность вовлечь крестьян в борьбу за освобождение вакуфов от государственного контроля и изъятие их от духовенства. Крестьянин-татарин надеялся получить в свое распоряжение 87 614 дес. 287 сажен вакуфной земли, разбросанной по всем пяти крымским уездам, кроме того, крестьянин надеялся на некоторую помощь из капитала, размещенного в банках, казначействе и числящегося долгом за мусульманским духовенством. Общая сумма капитала в 1914 году выражалась в сумме, превышающей 800 тысяч рублей. Кроме земли и денег, вакуфной комиссии принадлежало около 500 домов и лавок в различных городах и больше 300 десятин земли в городах.
Организуя комитет и отвоевывая право на распоряжение вакуфами, татарская буржуазия широко использовала имеющиеся у нее связи с населением, развернув в деревнях пропагандистскую работу и захватив все деревенские организации в свои руки. Даже «Южные ведомости» (кадетская газета) восхищались работой татар-националистов. Газета эта, с горестью сообщая о том, что в русских деревнях выбирают в комитеты неграмотных (читай не кулаков и не с.-p.), довольна «сознательностью» татар, ибо они выбирают грамотных, интеллигентных людей, которые не пойдут «за теми якобы демократами, требующими окончания войны».
В городах исполнительный комитет организовал городские и уездные комитеты. Таким образом, налицо была довольно стройная организация от центра – Симферополя – до глухой татарской деревни.
Исполнительный комитет татар, в лице Челебиева и Д. Сейдамета как комиссаров, был утвержден Временным правительством.
Исполнительный комитет считал необходимым проведение ряда реформ в области народного просвещения, уравнения прав женщин с мужчинами и некоторые другие.
Реакционная часть татарских мулл и татарские помещики, возмущенные действиями исполнительного комитета, казавшегося им весьма революционным, начали агитацию против комитета и его руководителей среди населения. В этой агитации реакционеры, русификаторы привлекали на свою сторону и русскую буржуазию, стоявшую у власти.
Одновременно с этим в исполнительном комитете начали назревать отдельные, вначале мелкие расхождения, которые впоследствии привели к отколу одной части комитета и созданию группы прогрессивных социалистически настроенных интеллигентов-татар.
Закрепление власти над вакуфами, организация комитетов не могла удовлетворить исполнительный комитет. Выступая весьма осторожно с указаниями, что он будет отстаивать «национально-федеративные начала» государственного строя, комитет выдвинул задачу укрепления своих достижений и расширение их, предъявив требование о выделении татар-солдат в особый национальный батальон.
Формирование татарских частей вызывалось, по мнению комитета, наряду с военными задачами еще тем, что части эти, «служа умиротворяющим и сдерживающим началом во время могущих быть земельных недоразумений», могут «принести целый ряд ценных услуг». Татарский комитет понимал, что безземельное татарское крестьянство одними посулами ему не удержать, что националистический туман, которым окутали крестьян, рассеется, и комитету придется столкнуться с фактом классовой борьбы и борьбы крестьян за землю.
Ни местные власти, ни самое Временное правительство разрешения на выделение татар-солдат не дали. Получив отказ, татары явочным порядком создали батальон, заняв под казарму татарскую учительскую школу. После того как батальон был создан, Керенский утвердил его существование и дополнительно разрешил перевод в Симферополь запасной части татарского конного полка и формирование татарских частей, выставив, однако, условием необходимость их посылки на фронт.
Татарский батальон явился уже реальной силой, на которую мог опираться исполнительный комитет. Удельный вес татарских националистов поднялся. Укрепление влияния и рост силы комитета не давали спать местной буржуазии, губернскому комиссару и реакционной части татар. Они решили развенчать комитет и одним из способов избрали арест Челебиева, предъявив ему обвинение в агитации против откомандирования батальона на фронт.
Арест 23 июля муфтия – председателя исполкома – вызвал решительный протест со стороны татарского населения. Десятки резолюций требовали освобождения, считая арест религиозным и национальным оскорблением татар.
Толпа татар в Симферополе двинулась к тюрьме, осмотрела камеры, но не нашла Челебиева, т. к. он был увезен в Севастополь.
Арест являлся непродуманным шагом даже с точки зрения буржуазии. Арестом она достигла обратных результатов. Встречи возвращающегося из Севастополя муфтия превратились в грандиозные демонстрации в честь Челебиева и исполнительного комитета, главой которого он был. Буржуазия этим арестом оттолкнула от себя татарское население, создала условия вражды, укрепляя национализм, враждебный русской и иной нетатарской буржуазии, в массах религиозного, и без того уже опутанного националистами крестьянства. Демонстрации протеста против ареста, а затем торжественные встречи муфтия внесли переполох в ряды правящей верхушки. Требование о замене губернского комиссара, предъявленное мусульманским комитетом, обсуждалось в общественном комитете, который, поняв допущенную ошибку, вынес весьма противоречивое решение.