Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века

Плетнева Светлана Александровна

Третья хронологическая группа (вторая половина VI — начало VII в.) характеризуется еще меньшим разнообразием материала Ведущими категориями вещей являются пальчатые фибулы позднейшего варианта (табл. 13, 34, 35, 35а), массивные крупные пряжки с боковым выступом в виде птичьей головы (табл. 12, 60, 63; 17, 21, 24) стеклянные колбообразные сосуды, представленные преимущественно одним вариантом с округлым туловом и высоким узким горлом, слегка расширяющимся к краю (табл. 13, 36) и поясные наборы (табл. 12, 52–59, 61, 62).

Как и в предыдущих группах, среди погребальных памятников встречаются земляные гробницы и катакомбы — склепы с коллективными неоднократными захоронениями, а также одиночные погребения, впущенные в разоренные и заброшенные склепы, как это имело место в склепах 152 и 163. Предположение

Л.А. Мацулевича, что в склепе 152 находилось два хронологически последовательных погребения, не подтверждается археологическим материалом, так же, как и датировка их V в. н. э. (Мацулевич Л.А., 1926, с. 41). Из описания В.В Шкорпила автора раскопок, известно, что склеп к моменту открытия до половины высоты был заполнен землей, поверх которой покоилось нетронутое погребение с двумя массивными пряжками, пальчатыми фибулами позднейшего варианта, тремя одинаковыми колбообразными стеклянными сосудами с узким горлом и двумя гладкими браслетами (Шкорпил В.В., 1907, с. 39–41; Засецкая И.П., 1998, табл. XVIII) (табл. 12, 60; 4, 35а, 36; 14, 25, 26). Вещевой комплекс этого погребения является типичным для третьей хронологической группы и датируется не ранее второй половины VI в. Найденные же при очистке склепа предметы, в том числе подобная пряжка с выступом в виде птичьей головы дунайского происхождения, отличаются от пряжек верхнего погребения орнаментом и некоторыми деталями формы, а также бронзовый канделябр, железные наконечники стрел, золотая серьга и др. (Засецкая И.П., 1998, табл. XVII) (табл. 17, 11; 12, 22, 24, 43) не могут рассматриваться как единый погребальный комплекс, поскольку обнаруженные в заполнении кости человеческих скелетов и, в частности, пяти черепов свидетельствуют о наличии нескольких первичных погребений. Судя по сохранившимся находкам, разрушенные погребения датируются в пределах конца V — первой половины VI в. (Засецкая И.П., 1998, с. 434–435).

Наиболее показательным памятником третьей хронологической группы является сохранившийся склеп 180, в котором оказалось семь погребений. От всех предыдущих склепов, как уже отмечалось, он отличается своеобразным расположением лежанок и северной ориентировкой погребений (табл. 11, 2). В большинстве случаев погребенные почти не имели сопровождающего материала. Лишь женское погребение 7 содержало сравнительно богатый погребальный инвентарь (Шкорпил В.В., 1907, с. 57–58; Засецкая И.П., 1998, с. 433–434, табл. XIX). Среди инвентаря находились две пальчатые фибулы позднейшего варианта (табл. 13, 34), пряжка с выступом в виде птичьей головы боспорского производства (табл. 12, 60), браслеты (табл. 17, 26). За головой погребенных лежали вещи, принесенные вероятно в качестве посмертных даров, в том числе кинжал и поясной набор (табл. 12, 52–59, 61, 62) — обычные атрибуты мужских погребений. В склепе также были найдены стеклянные колбообразные сосуды нескольких вариантов (табл. 12, 31, 36, 37) и краснолаковая плоская тарелка на низком кольцевом поддоне (табл. 17, 12). Склеп датируется VI — началом VII в. Вероятно, это захоронение было наиболее поздним. Аналогии обнаруженному в нем поясному набору в боспорском некрополе представлены еще дважды набором из гробницы 64/1873 и находкой 1867 г. на горе Митридата. Все три набора относятся к одному типу характерному для второй половины VI — первой половины VII в. (Ковалевская В.Б., 1981, рис. 61; Богачев А.В., 1992, с. 127–140, рис. 27; Гавритухин И.О., Обломский А.М., 1996, рис. 82, 83).

Погребения третьей хронологической группы близки памятникам Сууксинского могильника расположенного на юге Крыма у города Гурзуфа. Но как справедливо отметил Л.А. Мацулевич, наиболее поздние керченские комплексы являются началом гурзуфского этапа, который относится ко второй половине VI — первой половине VII в. А.К. Амброз отрицает последовательность керченских и гурзуфских этапов, полагая что они синхронны (Амброз А.К., 1966, с. 87, 88, рис. 6, 3; Амброз А.К., 1966а, с. 214).

Однако это не подтверждается археологическим материалом. Так, корреляция находок из комплекса второй половины V — начала VII в. боспорского некрополя показала, что пальчатые фибулы, являясь на Боспоре сравнительно массовым материалом и представленные значительным разнообразием видов и вариантов бытовали в течение всего полуторавекового отрезка времени. При этом только один позднейший вариант их встречен с птичьеголовыми массивными пряжками. Но большинство пальчатых фибул с такого рода пряжками никогда не встречаются. В этом отношении показателен склеп 78 в котором представлены три вида фибул в том числе и самый поздний вариант, и ни одной орлиноголовой пряжки.

Вообще предметы VII в. из боспорского некрополя крайне малочисленны и представлены в основном не комплексами, а случайными находками что свидетельствует о запустении Боспора в это время. На юге Крыма, напротив, наблюдается оживление и рост населения. Такое положение вещей вполне объяснимо, если обратиться к историческим событиям VI–VII вв.

Как сообщает византийский историк Прокопий при императоре Юстиниане I (527–565) на южном побережье Крыма были построены два укрепления (Алустон и Горзувиты), чтобы обезопасить население горных долин от набегов степняков (Прокопий из Кесарии, 1939, с. 249–250). Археологические открытия в южной части Крыма свидетельствуют о непрерывности и продолжительности жизни оседлых поселений на данной территории. Это подтверждается и Сууксинским могильником, в котором было открыто 110 погребений, охватывающих период с VI по VII в. (Репников Н.Н., 1906, с. 1–80).

Совершенно иначе складывается в эти столетия судьба Боспора, который в течение всей своей истории находится, с одной стороны, под сильным давлением степных соседей, а с другой — под влиянием греко-римской культуры. Оставаясь длительное время самостоятельным государством, Боспор в начале VI в. утрачивает свою независимость. Из сообщения Прокопия известно, что «автономные раньше боспориты» признали над собой власть императора Юстина (518–527) Боспор сам искал покровительства могущественного государства, способного защитить его от постоянных вторжений степных соседей. Византия же, для которой Боспор стал торговым пунктом для обмена с варварскими племенами, поддерживала его существование. Например, Юстиниан отстроил заново стены города для защиты его от разорений. Но Византия далеко и не всегда могла прийти на помощь Боспору. Близость последнего к степям, которые превратились в арену военных столкновений сменявших друг друга племен, мало способствовала экономическому и политическому процветанию города.

Вместе с ним захирел и некрополь. В значительной степени этому способствовала зависимость Боспора от христианской Византии. Христианская религия, а значит и погребальная обрядность сменили древние боспорские верования и погребальные обычаи.

Степь и Юго-Западный Крым.

(А.И. Айбабин)

История региона во второй половине VI–VII вв. в значительной мере основана на археологических материалах. Вещи из состава синхронных закрытых комплексов, найденных на некрополях и на территории городов крепостей и поселений разделены на три хронологические группы (восьмую, девятую десятую). Распределение вещей по группам в основном базируется на классификации больших двухпластинчатых и пальчатых фибул, орлиноголовых пряжек и металлических деталей ремней.

Большие двухпластинчатые фибулы из Крыма вырезаны из серебряной пластины или из белого металла. С обратной стороны они укреплены медными пластинами или стержнями. А.К. Амброз классифицировал их по декору форме и пропорциям ножки (Амброз А.К., 1966, с. 86–89, 91; 1988, с. 7) (табл. 19, 9, 18–20, 22, 27, 28, 40).

Фибулы с бордюром из птичьих головок из Крыма и Поднепровья многие причисляют к фибулам днепровского типа (табл. 19, 31). Близкие по стилю реалистично изображенные птичьи головки известны на фибулах из Скандинавии, Пруссии, Италии, Испании и Подунавья (Aberg N., 1919, s. 73, 76, 77, 83, 84, 90). Их производство возникло в Подунавье.

Среди литых двухпластинчатых фибул выделяются многоглавые антропоморфно-зооморфные и двуглавые зооморфные (Амброз А.К., 1974, с. 354–355; Рыбаков Б.А., 1953, с. 59). По форме они делятся на четыре типа, три из них характерны для Поднепровья (табл. 19, 24, 25, 45) (Айбабин А.И., 1990, с. 25, 26, рис. 13) один — встречен в Подунавье (Kiss А., 1996, abb. 34, 28).

Пальчатые литые фибулы с полукруглой головкой и ромбовидной ножкой с двумя выступами в виде птичьих голов и четырьмя круглыми (табл. 19, 21) (Айбабин А.И., 1990, с. 22 рис. 2, 167; 20, 5, 6) характерны для Подунавья (Werner J., 1950, s. 153, 157, taf. 29, 26, 28, 29; Pallas D., 1981 Fig. 4, b, c; Teodor D.G., 1992, fig. 4, 5, 6; 5, 1, 2, 6).