Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века
Шрифт:
Представление о мужском костюме воина дает литая бронзовая кольцевидная бляха с тремя выступами, обнаруженная в могильнике у Лучистого в одном из женских захоронений второй половины VII в. (табл. 22, 21). Внутри кольца помещена фигура мужчины с разведенными в стороны согнутыми в локтях руками и расставленными согнутыми в коленях ногами. На лице видны брови углубленные, слегка раскосые глаза, широкий приплюснутый нос, рот и подбородок. Он одет в короткую рубашку или куртку и штаны, заправленные в короткие сапоги. На куртке острием процарапаны линии обозначающие портупейные ремни. На голове шапка похожая на треуголку. Ее загнутые края украшены височными подвесками со вставками (Айбабин А.И., 1990, с. 70, рис. 55, 1). Две довольно похожие бляхи с фигурками человека в круге происходят из Поднепровья и Венгрии (Бобринский А.А., 1911, рис. 19; Garam E., 1995, s. 328 taf. 71, 5; 225, 5).
В VII в. и мужчины, и женщины застегивали поясные и обувные ремни и сумки литыми бронзовыми и серебряными пряжками византийского круга. Стали модными различные византийские серьги, перстни, ожерелья и их местные копии. Несколько изменился женский гарнитур. Широкие пояса застегивали орлиноголовыми пряжками II и III вариантов с более длинной соединяющей кольцо и рамку пластиной и большими пряжками с прямоугольным щитком с имитацией кербшнитного декора, со штампованным изображением креста и с тиснеными львами или пантерами (Хайрединова Э.А., 2000, с. 108) (табл. 22, 23). Иногда одежду на плечах еще застегивали парой больших двухпластинчатых фибул или пальчатых привозных германских, боспорских с концентрическими ромбами на ножке и фибул типа Удине-Планис. Преобладали же пары двухпластинчатых фибул, широкопластинчатых подвязных бронзовых или железных фибул, или пары днепровских пальчатых и антропоморфных. Как правило, в захоронениях лежали две разнотипные днепровские фибулы.
С середины VII в. в обиходе появились орлиноголовые пряжки IV, V вариантов и с ромбовидным щитком с длинной соединительной пластиной (Амброз А.К., 1994/1995, с. 52). Женщины уже в основном, не носили двупластинчатые фибулы. Классический остроготский женский гарнитур зафиксирован лишь в нескольких захоронениях в Лучистом и Суук-Су. С орлиноголовыми пряжками IV и V вариантов встречены днепровские пальчатые и антропо-зооморфные фибулы.
Изредка использовались и византийские поясные пряжки В Лучистом и Эски-Керменском могильниках они встречены вместе с двупластинчатыми фибулами с зооморфным резным декором или литыми малыми пальчатыми фибулами на плечах. Оба комплекта аналогичны костюмам VII в. из Византии (Pallas D., 1981, p. 298, fig. 4).
Дети и подростки носили комплекты украшений, подобных содержавшимся в кладах из Поднепровья и Подонья, зарытых славяно-кочевническом пограничье. В отличие от Поднепровья, в Лучистом зафиксировано место находки каждого украшения. На височных костях нашли бронзовые серьги, в области шеи — разноцветные стеклянные и янтарные бусы, пониже лопаток на ребрах — бронзовые пальчатые фибулы, соединенные бронзовой цепочкой с колокольчиками, рядом с левой фибулой и ниже правой фибулы — бронзовые трубочки, одетые на тонкую веревку, в области груди — круглые бляхи с полушаровидным выступом, закрепленные на лежавшую горизонтально трубочку. Под плечевыми костями — трапециевидные бляхи, на правой локтевой кости — бронзовый браслет, в области таза — железный нож и перстень (табл. 22, 22).
В другой гарнитур вместо круглых блях входят прямоугольная бляха и подвески из толстой бронзовой проволоки со спирально закрученными концами. Подобные гарнитуры известны в Венгрии и Восточной Пруссии (Айбабин А.И., 1990, с. 71, 72; Гавритухин И.О., Обломский А.М., 1996, рис. 57; 58, л, м).
Жители крепостей и неукрепленных поселений, выявленных в Лучистом, в окрестностях Баклы (Рудаков В.Е., 1975, с. 27), в Байдарской долине, в Бобровке (Якобсон А.Л., 1970, с. 59, 60, 64, 74), на р. Бельбек в Малом Садовом (Омелькова Л.А., 1990, с. 90), на Южном Берегу близ Гурзуфа (Якобсон А.Л., 1954а, с. 111, 120) и в Партените выращивали хлебные злаки, производили вино, занимались огородничеством и отгонным скотоводством, а на побережье и рыболовством. В одном из склепов в Лучистом найден железный серп, там же в других склепах и в Скалистом обнаружены миски с зерном и ойнохои с винным осадком на стенках. В Партените в усадьбах, сооруженных в VII в, раскопаны домашние винодельни с давильнями, стоками, отстойными ваннами и семью-девятью пифосами емкостью по 450–650 л с винным камнем на стенках (Паршина Е.А., 1991, с. 92). На всех поселениях делали для своих нужд лепную керамику На Эски-Кермене зафиксировано существование с середины VII в. стеклоделательной мастерской (Айбабин А.И., 1976, с. 29). Ювелиры Дори с рубежа VI–VII вв., наряду с названными выше вещами, изготовляли изделия, в декоре которых сочетались искаженные элементы скандинавского звериного и дунайского гепидского стилей. Так декорированы серебряные фибулы из захоронения конца VI в. из склепа 36 из Лучистого и большие пряжки с ромбическим щитком второй половины VII в. (Айбабин А.И., 1990, с. 24, 25, 35, 71, рис. 21, 36). Ремесленники по импортам из Херсонеса и других византийских центров отливали из серебра и бронзы разнообразные поясные и обувные пряжки детали поясных наборов, крестики, серьги, кольца и перстни (Амброз А.К., 1994/1995, с. 54, 55, рис. 2, 10; Aibabin A., 1993, p. 166, fig. 7, 1–3, 6). Они копировали и привезенные из Поднепровья пальчатые фибулы и серьги. Из Лучистого происходят пробная свинцовая отливка такой серьги и бракованные днепровские пальчатые фибулы I варианта.
На поселениях жилые усадьбы рассматриваемого времени сохранились только в Партените. Они состояли из двух-трех помещений площадью 25–30 кв. м, небольшого дворика или вымощенной площадки с крытым водостоком. Стены сложены в два панциря из равномерного необработанного камня с перевязкой углов и забутовкой мелкими камнями и обломками керамики на растворе из земли с большим процентом глины. Камни фасадов подтесаны. Усадьбы были двухэтажными. Нижние помещения использовались для хозяйственных нужд, а в верхних жили (Паршина Е.А., 1991, с. 69, 70).
В конце VI–VII вв. упрочилось положение христианской церкви в Юго-Западном Крыму. В крепости Эски-Кермен византийцы возвели большую трехнефную базилику (Айбабин А.И., 1990, с. 45) (табл. 21, 3). Базилику, вероятно, построили и на Чуфут-Кале. На плато и на его склоне в разные годы найдены три мраморные коринфские капители от ее архитектурного убранства (Веймарн Е.В., 1968, с. 61). Уже с середины VI в. обретает популярность христианская символика. Аланы и готы носят пряжки и перстни с христианским декором и монограммами, кресты, амулеты. Судя по изображениям на перстнях и амулетах из Лучистого, Суук-Су, Эски-Кермена и Скалистого, особо почитались святые Георгий и Мина (Айбабин А.И., 1990, с. 68, 69, рис. 55, 2, 3). Под влиянием христианства появляются изменения в погребальном обряде. С VII в. на Южном берегу хоронят не только в склепах, но и в обычных для византийских христиан плитовых могилах. На некрополях устанавливают христианские надгробия. Однако обряд захоронения все еще мало отличался от прежнего. Вероятно, приходы области Дори принадлежали Херсонской епархии.
Происходящие из раскопок крепостей, поселений и некрополей немногочисленные византийские и херсоно-византийские монеты (Соколова И.В., 1968, с. 262; Айбабин А.И., 1982, с. 186, 187), декоративные мраморы, амфоры и краснолаковые сосуды, сделанные в Византии стеклянные рюмки и бокалы (Chavane М-J., 1975, p. 57, 62, pl. 18; Веймарн Е.В., Айбабин А.И., 1993, с. 194), украшения, поясные наборы документируют торговые и иные контакты населения Дори с Херсоном и многими регионами империи. Существование торговли с Боспором, Подунавьем подтверждают произведенные там и импортированные в область Дори пряжки, фибулы и украшения. В Лучистом даже найдена иранская гемма VII в.
Распространение в Юго-Западном Крыму днепровских пальчатых и антропо-зооморфных фибул и украшений свидетельствует об установлении экономических связей с Поднепровьем. Их развитию способствовала обстановка, сложившаяся в Северопричерноморской степи и в Приазовье в первой половине VII в. По сообщению Никифора, между 634 и 640 годами правитель булгар Куврат восстал против авар, изгнал их из своих земель и заключил мир с Византией. Ираклий возвел его в патрикии (Чучуров И.С., 1980, с. 153/161) Видимо, в VII в. известных авторам VI в. Прокопию, Агафию и Менандру утигуров стали называть булгарами, а кутригуров — котрагами. В Приазовье и на пролегавших через крымскую степь маршрутах перекочевок выявлены их захоронения VII в. в могилах, выкопанных в насыпях ранних курганов, найдены детали поясных наборов и пряжки как первой — Рисовое 2, так и второй половины VII в. — Рисовое 3, Богачевка, Наташино и одновременные антропоморфные амулеты — Айвазовское, Белосарайская коса (Айбабин А.И., 1999, с. 163, 164). С созданием в Приазовье нового независимого объединения племен степи Северного Причерноморья оказались под контролем союзников Византии.
При Юстиниане I Херсон являлся и отдаленным византийским провинциальным городом и крупнейшим форпостом империи в Юго-Западном Крыму. Город вероятно, управлялся викарием — начальником византийского гарнизона, которого со времени правления Зинона назначали из Константинополя. На херсонских монетах периода Юстиниана I помещалась надпись «полис Херсона». Она свидетельствует о функционировании в Херсоне, так же, как и в других городах империи, полисной администрации (Соколова И.В., 1983, с. 112, 113), подчинявшейся викарию. Горожане выполняли морскую повинность (Corpus juris civilis, 1895, Nov. CLXIII, cap. II, p. 751).