Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века
Шрифт:
Подобные материалы обнаружены во многих городах Крыма и Таманского полуострова, в которых осели хазары, вторгшиеся в конце VII в. из Прикаспийских степей. Они обнаружены в Патрее, Тиритаке, Кедах, Гермонассе, где на развалинах построек VI–VII вв. были открыты хазарские жилища, дошедшие до нас в гораздо лучшей сохранности, чем боспорские (Айбабин А.И., 1999, с. 188).
Археологические данные о пребывании хазар на Боспоре трудно назвать богатыми. Однако они дают представление не только об учиненных хазарами в городе разрушениях и пожарах, но и об их собственном фундаментальном и бытовом строительстве, о некоторых сохранившихся в нем традициях, о своеобразном, характерном для хазарского времени керамическом комплексе.
Несмотря на фрагментарность дошедших до нас открытых раскопками крупных строений, можно, по нашему мнению, сделать предварительные предположения об их функциональном назначении.
Так, мощная система двух стен, вероятно, представляет собой часть северо-восточной стены цитадели. В ней сосредоточивались органы управления городом. В сочинении византийского хрониста Феофана Исповедника «Хронография», написанном между 810 и 814 гг., содержится упоминание об архонте Боспора Валгице (Чичуров И.С., 1980, с. 18). Цитадель на Боспоре вполне согласуется с присутствием здесь хазарского гарнизона, начальником которого мог быть Валгица (Айбабин А.И., 2000, с. 168).
Труднее определить назначение постройки, угол которой открыт около южной стены храма Иоанна Предтечи. С уверенностью можно говорить о ее не жилом, а скорее общественном, может быть, культовом характере. Но какому культу она принадлежала, христианскому или иудейскому, сказать трудно. Оба варианта возможны, бесспорным кажется только ее размещение в пределах хазарской цитадели. Возведение христианской церкви на месте обнаруженной раскопками достаточно фундаментальной постройки логично рассматривать в качестве дополнительного аргумента в пользу второго варианта. Тем более что одноапсидная «базилика 1935 г.» в Херсоне тоже была поставлена на руинах синагоги (Завадская И.А., 1996, с. 94–104). Важен и тот факт, что на Боспоре, как это следует из письма патриарха Фотия, написанного около 873 г. архиепископу Боспора, в городе существовала иудейская община (Айбабин А.И., 1999, с. 189–190).
Обстоятельства гибели построек хазарского периода сопоставимы с гибелью юстиниановского Боспора, они подверглись тотальному разрушению. Цитадель была разрушена почти до основания, поверхность была снивелирована и перекрыта мостовой из крошки ракушечника, из которого был воздвигнут квартал по всем правилам византийского градостроительства.
О времени этих событий позволяет судить с достаточной уверенностью археологический материал. Слой, синхронный остаткам разрушенной хазарской цитадели, содержал обломки белоглиняной византийской керамики второй половины IX–X вв., причерноморских амфор IX — первой половины X в., красноглиняных кувшинов «тмутараканского» типа с узким горлом и слабо профилированным венчиком с четкой продольной полосой, византийских стеклянных браслетов с росписью. По этим находкам разрушение хазарской цитадели следует отнести к X в. Именно к концу этого столетия новые кочевники мадьяры и тюрки-печенеги начали активно вытеснять хазар из их владений в Северном Причерноморье, а Византия, воспользовавшись этим свела свои давние счеты с хазарами и вернула под свое управление многие крепости и города Крыма. В числе их был и Боспор.
В период вторжения в Восточный Крым хазары вели примитивное таборное кочевое хозяйство, весь год передвигаясь по степи. По определению С.А. Плетневой, такое хозяйство типично для первой стадии кочевания. Хазары хоронили в разбросанных по степям курганах предшествующего времени или в специально скрытых могилах (Плетнева С.А., 1982, с. 16, 17, 27). В степях Крыма выявлены оставленные хазарами одиночные могилы кочевников, погребенных головой на северо-восток или восток (Айбабин А.И., 1999, с. 183, 185). В мужских захоронениях находились полный скелет коня или его «чучело», от которого в могиле сохранялись череп и отчлененные кости ног, а иногда только череп коня. Кроме того, погребения всадников сопровождались наборами оружия.
В кургане, раскопанном близ с. Портовое, в подбойной могиле на дне подбоя зачищен скелет мужчины, у северо-восточного борта ямы — череп овцы, рядом со ступенькой — кости овцы, а на ступеньке — скелет лошади, ориентированный черепом на северо-восток. В могиле нашли железный меч, наконечники стрел, детали поясного набора и конской сбруи (табл. 29, 1–7). Биметаллические наконечники ремня и бляшки из Портового состоят из литой серебряной основы с отверстиями, в которые припаяны золотые гнезда со вставками из коричневого стекла, окаймленные золотыми зернинками. Декорированные в подобном стиле вещи распространились во второй половине VII в. из Византии (Айбабин А.И., 1985, с. 200). Самыми поздними в Портовом являются пряжки с трапециевидной рамкой, типичные для крымских комплексов последней четверти VII и начала VIII в. В Восточном Крыму в Новопокровке могилу выкопали на территории заброшенного античного поселения. Скелет женщины ориентирован черепом на северо-восток (табл. 29, 8-18). Под костяком прослежен древесный тлен от носилок или настила. Справа и слева от шейных позвонков лежали золотые височные подвески, украшенные зернью и вставками из красного, синего и зеленого стекла в верхней части грудной клетки — круглая золотая бляха со вставками из альмандина и три янтарные бусины, у кисти левой руки — сломанное в древности бронзовое зеркало и пинцет, у кисти правой руки — череп, кости ног и ребра овцы или козы, на тазовых костях — железные нож и шило (Гаврилов А.В., 1996, с. 111, 112, рис. 1). Аналогичные подвески извлечены из могил конца VII в. из Прикубанья (Михаэльсфелд) (Кондаков Н.П., 1896, с. 200–202, рис. 115–116) и Уфы (Ахмеров Р.Б., 1951, рис. 36). Названные могилы по конструкции и обряду захоронения близки к погребениям VII — начала VIII в. тюрков-тугю, открытым на Алтае, в Туве, в Восточном Казахстане, в соседних регионах (Спришевский В.И., 1951, с. 33, рис. 1, 3; Гаврилова А.А., 1965, с. 58–60, 104–106, табл. XXXI, Вайнштейн С.И., 1966, с. 334; Кызласов Л.Р., 1979, с. 121, 138; Худяков Ю.С., 1980, с. 195, 201; Кубарев В.Д., 1981, с. 90, 91; Могильников В.А., 1981, с. 31–33) и на путях миграций хазар в Нижнем Поволжье (Синицын И.В., 1947, с. 130–131; Максимов Е.К., 1956, с. 75).
Несомненно, Боспор был одним из первых поселений, на которое, по словам Никифора, напали хазары (Чичуров И.С., 1980, с. 162). Затем они уничтожили на Керченском полуострове и другие малые города и поселения. В последней четверти VII в. от пожаров погибли базилика дома и винодельни в Тиритаке, постройки в Илурате, Китее и других городах.
По сообщениям письменных источников, в византийском Боспоре с начала VIII в. был расквартирован хазарский гарнизон, контролировавший Боспорский пролив — важнейший участок пути из Византии в Приазовье и далее в Азию. В рассказах о событиях 704 г. Феофан писал об архонте Боспора Валгице и о наместнике кагана в Фанагории Папаце (Чичуров И.С., 1980, с. 62, 63), а Никифор назвал местным хазарином архонта Фанагории (Чичуров И.С., 1980, с. 163). Многие видят и в Валгице хазарского наместника (тудуна) на Боспоре (Кулаковский Ю.А., 1996, т. III, с. 270, 271; Vasitiev А.А., 1936, p. 84, 85; Moravesik Gy., 1958, s. 86; Новосельцев А.П., 1990, с. 144; Цукерман К., 1998, с. 675).
В последней четверти VII в. болгары кочевали в степях Приазовья и Северного Причерноморья кровнородственными общинами — куренями. Захватившие степные пастбища болгар Батбаяна хазары лишили их кормовой базы. Некоторые орды болгар мигрировали с территории Великой Булгарии в Донские степи, а другие в Крым (Плетнева С.А., 1982, с. 49, 52; Гадло А.В., 1991, с. 100), где обосновались на незаселенных землях в Восточном и Центральном Крыму. Болгарские курени были вынуждены перейти к пастушеско-земледельческому хозяйству. По мнению С.А. Плетневой, в процессе его освоения из общин-куреней выделились большие семьи-аилы, владевшие многочисленным скотом (Плетнева С.А., 1982, с. 37–38).
Принадлежавшие аилам неукрепленные поселения выявлены на Тарханкутском полуострове в Ойрате (106) [7] и Лазурном (108), на Керченском полуострове, в Пташкино (76), Калиновке (95), Бранном Поле (96), Ерофеево (100) и Фронтовом (101), в Илурате (80), Героевском (79), Тиритаке (81), в Юго-Восточном Крыму в Кировском (103) и, вероятно, на холме Тепсень (72), в Центральном Крыму в Курортном (63), на Ак-Кае (68), в верховьях реи Зуя в урочище Тау-Кипчак (64) и др.
7
Цифра здесь и далее означает номер памятника на карте (рис. 4).
В Тиритаке новые поселенцы вскоре после разрушения византийской базилики устроили в ее развалинах жилище, которое стратиграфические наблюдения позволяют отнести к началу VIII в. (Гайдукевич В.Ф., 1952а, с. 67–72; Гадло А.В., 1980, с. 144–145). На участке X на давильной площадке разрушенной пожаром винодельни поставили стену дома VIII–IX вв. (Гайдукевич В.Ф., 1952а, с. 49–55). Поселения, открытые в окрестностях с Героевское (Гадло А.В., 1969, с. 167; Зинько В.Н., Пономарев Л.Ю., 2000, с. 189), во Фронтовом, в Морском, Ойрате, Лазурном (Щеглов А.Н., 1970, с. 256–257, 260, рис. 2, 2, 4, 5) и в Пташкино 7 (Гадло А.В., 1980, с. 135), судя по обнаруженным на их территории фрагментам амфор, видимо, возникли в конце VII в.