Крым, Северо-Восточное Причерноморье и Закавказье в эпоху средневековья IV-XIII века
Шрифт:
И.А. Баранов почти полностью исследовал поселение Тау-Кипчак. На площади 80 га он выявил 34 жилых и хозяйственных помещения, более 50 хозяйственных ям и множество очагов (табл. 30, 1). Постройки располагались пятью кустами. Каждый из них состоял из трех или девяти групп помещений. Группу составляли два-три строения, расположенных рядом. В каждой группе только одно строение с очагом было жилым. Всего в Тау-Кипчаке жило до 25 семей. По расчетам И.А. Баранова, вначале урочище занял один курень из девяти семей, численностью до 70 человек. Как он полагает, на первом этапе поселение с временными жилищами было полукочевым аильным (Баранов И.А., 1990, с. 36–39). По заключению С.А. Плетневой, такие поселения создавались при переходе от кочевой формы хозяйства к оседлой (Плетнева С.А., 1982, с. 37–38).
Время существования поселения Тау-Кипчак по комплексам амфор, извлеченным из хозяйственных ям и помещений, И.А. Баранов ограничил второй половиной VII — серединой VIII в. (Баранов И.А., 1990, с. 26–34, рис. 9-11). По несколько уточненным данным время основания поселения можно датировать рубежом VII–VIII
Вероятно, под давлением хазар в Юго-Восточный Крым переселились и сугды. Так византийцы называли низовых прикубанских адыгов. Они основали на побережье ремесленно-торговое поселение Сугдея (Гадло А.В., 1991, с. 100). Опубликованные в статьях И.А. Баранова находки из раскопок в Судаке датируют возникновение города не ранее последней четверти VII в. В письменных источниках Судак впервые упомянут в Космографии Равеннского анонима конца VII в., где он назван Сугдеей «Sugdadon» (Васильевский В.Г., 1915, с. CXLV). Наиболее ранней печатью из найденных в Судаке является моливдовул 696/697 г. Кириака апоипата и главного лагофета Константинополя (Шандровская В.С., 1995, с. 120–121).
После разгрома, учиненного арабами во время второй арабо-хазарской войны (722–737 гг.) на территории Хазарского каганата в Предкавказье (Dunlop D.M., 1954, p. 69–85; Артамонов М.И., 1962, с. 210–224), очевидно, началась вторая миграция болгарских племен в контролируемый хазарами Крым. Около середины VIII в. в Северо-Западном, Восточном и Центральном Крыму возникают десятки новых поселений, некрополей и гончарных центров на Лебяжьих островах (104), Калос-Лимене (105), в Тарпанчи (107), Беляусе (109), Евпатории в санатории «Чайка» (110), Саках (111), Песочном (112), на мысе Чауда (74), на горе Опук (75), над руинами Китея (77), Мирмекия (83) и Зенонова Херсонеса на мысе Зюк (84), в Заветном (78), Алексеевке (85), Чистополье (86), Репьевке (87), Слюсарево (88), Зеленом Яру (59), Песочном (90), Азовском (91), Мысовом (92), Семеновке (93), Семи Колодезях (94), Королево (97), Кирово (98), Луговом (99), Птичкино (102), в Юго-Восточном Крыму в окрестностях Феодосии в Дальних Камышах (73), в Тихой Бухте (71), Щебетовке (70), на холме Кордон-Оба (69), на мысу Ай-Фока (61), в Морском (60), Чабан-Куле (59), Приветном (57), на дороге из Приветного в Белогорск (58), в Канаской балке (56), Рыбачьем (55) и Малореченском (54), на границе степи и гор на Петровских скалах (34), в Лозовом (55) и Фонтанах (32), Почтовом (31).
Скорее всего, вновь переселившиеся в Восточный и Северо-Западный Крым болгары мирно осели на свободных землях.
В Тиритаке, на холмах Кордон-Оба и Тепсень исследованы принадлежавшие жителям поселений некрополи с плитовыми и грунтовыми могилами трех вариантов 1 — с заплечиками и перекрытием из плит, 2 — с заплечиками и перекрытием из дерева и 3 — с деревянными гробовинами (табл. 32, 1, 2). Выявленные на Кордон-Обе и Тепсене грунтовые могилы первого варианта такие же, как и известные в Крыму со второй половины VII в. (Бабенчиков В.П., 1958, с. 110, рис. 13, табл. 1; Айбабин А.И., 1993а, с. 129). На Тепсене в могиле № 14 лежал солид Константина V Копронима, чеканенный в 741–751 гг. и обычные для «салтово-маяцкой» культуры серьги второй половины VIII–IX вв. (Бабенчиков В.П., 1958, табл. 1; Кропоткин В.В., 1962, с. 34). На Кордон-Обе извлекли типичные для салтово-маяцкой культуры серьги, украшения и детали поясных наборов второй половины VIII–IX вв. (Айбабин А.И., 1993а, с. 128). Некоторые могилы на Тепсене выкопаны после разрушения базилики. Они выложены плитами с остатками штукатурки, взятыми из руин храма (Бабенчиков В.П., 1958, с. 110–114). В плитовой могиле 16 найдены солид Константа V и арабский динар времени ал-Масуди 138 г. х. (755/766 г.) (Кропоткин В.В., 1962, с. 34).
Грунтовые могилы второго и третьего вариантов близки болгарским из Нижнего Подонья, бассейна Северского Донца, Поволжья и Южного Приуралья (Генинг В.Ф., Халиков А.Х., 1964, с. 8–12, 72–89, 121, 122, 131–135; Плетнева С.А., 1967, с. 99; Казаков Е.П., Халикова Е.А., 1981, с. 23, рис. 1; Красильников К.И., 1990, с. 28, 29; 1991, с. 63, 67, 70, 75).
Основываясь на материалах поселений А.В. Гадло и И.А. Баранов разработали типологию жилищ осевших на полуострове болгар (табл. 33). Первые поселенцы в Тау-Кипчаке и Пташкино сооружали бесстолбовые полуземлянки с очагом в центре. Они перекрывались многоскатной крышей, опиравшейся на землю или плетневую обмазанную глиной стенку (Гадло А.В., 1980, с. 134–135; Баранов И.А., 1990, с. 41). Рядом располагались хозяйственные ямы и помещения с тарной и кухонной керамикой и другим инвентарем. Аналогичные полуземлянки второй половины VIII–IX вв. зачищены на холме Кордон-Оба и в Евпатории (Баранов И.А., 1990, с. 47). На склоне Кордон-Обы на полу землянки лежала салтово-маяцкая бляшка IX в. (Айбабин А.И., 1977, с. 233, рис. 2, 40; 1993а, с. 124–125, рис. 2, 38). После того как полуземлянку оставили жители, ее превратили в мусорную яму. Одновременно сооружали жилища, в которых по верхнему краю котлована из камня и сырцового кирпича выкладывались стены. На 0,5 м над уровнем пола возвышалась печь-каменка с дымоходным отверстием. Подобные печи нашли в боспорских сельских и городских домах предшествующего периода. В Тау-Кипчаке двускатная крыша жилищ лежала на четырех столбах, а в Героевском — на трех (Гадло А.В., 1968, с. 81–83, рис. 21; Баранов
Первые наземные постройки с полом, заглубленным в землю на 0,23 м, и стенами, сложенными из мелких плоских камней и сырцовых кирпичей в елочку по планировке не отличаются от полуземлянок. Углы стен не перевязаны. Борта котлованов выложены камнем. В последний период в Тау-Кипчаке строят дома из двух помещений с заглубленными в землю полами и печью (Баранов И.А., 1990, с. 45), близкие зачищенным в Героевском, Пташкино, с амфорами и кувшинами VIII–X вв. и характерным хазарским перстнем со стеклянной вставкой и четырьмя лапками второй половины VIII–IX вв. (Гадло A.B., 1969, с. 165, рис. 6; 1980, с. 131–133, рис. 2). На поселениях Тиритака и Илурат, в Алексеевке (Шелов Д.Б., 1957, с. 98–103) и на холме Тепсень такие дома строили в XI в. На холмах Кордон-Оба, Тепсень и в Мирмекии во второй половине VIII–IX вв. сооружали дома и из одного помещения.
В Тау-Кипчаке стены домов сложены из камня в елку без раствора. На других поселениях стены имеют невысокий цоколь, на котором на глиняном растворе в елку уложены два ряда лицевой кладки с забутовкой из мелких камней. В некоторых домах стены на стыках закруглены. Эти дома по планировке, конструкции и технике кладки стен сильно отличаются от более ранних боспоро-византийских. Строители, сложившие стены без фундамента и без перевязи, явно не были знакомы с технологией каменного домостроительства. Прием кладки в елку видимо, привнесен хазарами из Приморского Дагестана (Плетнева С.А., 1967, с. 63; 1991, с. 104; Магомедов М.Г., 1983, с. 150, рис. 58). Очаги и небольшие хозяйственные пристройки типичны для жилищ оседающих на землю кочевников (Плетнева С.А., 1967, с. 63). Такие же элементы описанных домов, как каменные цоколи и глинобитные стены, заимствованы из боспоро-византийской домостроительной традиции. Новый тип жилища возник в боспорских городах у поселившихся в них хазар и болгар (Плетнева С.А., 1991, с. 101, 104; Айбабин А.И., 2000, с. 169–173).
В IX в. почти на всех перечисленных поселениях стали возводить усадьбы с жилыми помещениями с глиняными полами и каменной печью, отдельно стоящими хозяйственными постройками и с огражденным двором. Стены сложены в елку либо целиком из камня, либо из саманных кирпичей на каменном цоколе (Гадло A.B., 1971, с. 74; Баранов И.А., 1990, с. 50, 51).
В Крыму болгары освоили земледелие и новый тип скотоводства. В окрестностях Тау-Кипчака И.А. Баранов выявил признаки полеводства. Перед распашкой в пойме реки и на склонах лес был вырублен и сожжен. В раннем жилище обнаружена каменная зернотерка, а в более поздних — жернова от ручных мельниц, ступы для лущения проса. Жернова лежали почти во всех домах в Тиритаке, на Илурате, на холмах Кордон-Оба и Тепсень, и на других поселениях. Пара жерновов с Кордон-Обы изготовлена из зеленого трасса, добытого рядом в горном массиве Карадаг. Мастерские по их производству известны на Керченском полуострове и близ Судака. В Тау-Кипчаке на Тепсене и Кордон-Обе найдены железные серпы. Почву обрабатывали тяжелы мимотыгами подобными применявшимся в Византии при подготовке поля под посев и при прополке сорняков. Из Героевского происходят зерна ячменя ржи и пшеницы, а с Кордон-Обы — зерна проса. Остеологические материалы свидетельствуют об изменении состава стада. Преобладали кости коровы, свиньи и овцы. Количество лошадиных костей не превышало четверти. В процессе оседания болгары создали продуктивное сельское хозяйство, которое давало возможность не только удовлетворять собственные потребности, но и вывозить продукты на продажу (Баранов И.А., 1990, с. 69–79).
На поселениях болгар развивались прядение производство лепной и гончарной кухонной керамики (табл. 34, 35) ткачество и другие ремесла. С холма Тепсень происходят формы для отливки из цветных металлов салтово-маяцких украшений и деталей поясных наборов. На Тепсене и на Кордон-Обе функционировали кузни (Фронджуло М.А., 1968, с. 143–151). В Коктебельской бухте у обрыва Тепсеня найдены обломки бракованных красноглиняных северопричерноморских амфор. Боспорские гончары создали крупные центры на берегу Черного моря между Судаком и Алуштой. В Чабан-Куле и Канакской Балке раскопаны большие печи, состоявшие из топочной (длина до 5,2 м, ширина до 5,6 м) и обжигательной камер, с кирпичным сводом. Они сложены из сырцового кирпича, обожженного в процессе функционирования печей. В печах обжигались северопричерноморские амфоры, красноглиняные кувшины «тмутараканского типа» и фляги (табл. 35, 9, 10). Печи для обжига амфор известны в других прибрежных селах в Рыбачьем, Морском, Малореченке (Якобсон А.Л., 1979, с. 38–53). В результате петрографического анализа установлено, что амфоры использовались не только на местных поселениях, но и вывозились на поселения в Подонье (Ковнурко Г.М., 1968, с. 122). Из Хазарии поступили найденные на Тепсене арабские монеты VIII в. (Бабенчиков В.П., 1958, с. 141). В Героевском, Пташкино, Тиритаке, на Кордон-Обе и Тепсене многочисленны фрагменты аналогичных византийских рюмок и лампадок.
В первой половине VIII в., благодаря динамичному росту экономики Восточного Крыма, Сугдея стала важным хазарским торговым портом региона. Вероятно, в начале столетия они создали в городе таможню. В акватории порта найдено свыше 400 византийских печатей VIII–XII вв. Опубликованные В.С. Шандровской печати свидетельствуют о ведении Сугдеей прямой торговли с Константинополем и другими византийскими портами Малой Азии (Шандровская В.С., 1995, с. 120–122).
Византия смирилась с потерей почти всех своих владений в Крыму и поддерживала дружественные отношения с Хазарией. Император Лев III (717–741) в 732–733 гг. женил своего сына, будущего императора Константина V (741–775) на дочери кагана, «обратив ее в христианство и назвав Ириной» (Чичуров И.С., 1980, с. 68, 166, 183). Каган, относясь благосклонно к христианам, не препятствовал созданию в Хазарии новых епархий.